Три дороги во Тьму. Постижение - Иар Эльтеррус

— Так точно, ваше преосвященство, ясно! — в один голос рявкнули инквизиторы, косясь на мертвого начальника. Спорить с этим желтоглазым? Особенно после столь убедительного доказательства, что спорить с ним не стоит? Нет уж, им еще жить охота.

— Свободны! — бросил Итан. — Нового начальника пришлют из столицы, предупредите в Погнинске, чтобы ни одна сволочь и не пыталась добиваться этой должности. А теперь — вон!

Забравшись на коней, инквизиторы потянулись с площади. Немного подумав, архиепископ отправил домой и очищающих — в Фалинград лучше возвращаться через портал. Магу, конечно, придется переносить их и женщину с мальчиком в два приема, но ничего, справится.

Едва оказавшись в столице, Итан приказал заложить карету, чтобы ехать в школу Марка, расположившуюся в роскошном доме одного из недавно казненных архиепископов, неподалеку от резиденции первосвященника. Появившийся следом Навр попросил слугу принести кувшин акты и принялся поить дрожащую мать юного мага. Она покорно выпила чашку, но дрожать не перестала, затравленно глядя на сатира.

— Да не бойся ты! — вздохнул он. — Никто ни тебя, ни твоего сына казнить не собирается. Наоборот, теперь будете жить безбедно. А малыша будут учить в специальной школе.

— Как скажете, барин… — покорно отозвалась женщина, ничуть не поверив.

— Барина тоже нашла, — недовольно пробурчал Навр. — Зовут как?

— Настасьей.

— А где отец мальца?

— Нету у него отца… — съежилась Настасья.

— Это как же? — озадачился сатир. — Непорочное зачатие, что ли?

— Что вы, барин! — перепугалась откровенной ереси женщина. — Господа паладины снасильничали… Много их было, не знаю я, от кого Михел.

— Тьфу, паскудство! — зло сплюнул Навр. — Слушай, Итан, а не пора ли ваших паладинов хоть немного к порядку призвать?

— Поди призови… — скривился тот. — Основная военная сила страны, привыкли, сволочи, к безнаказанности. Их пока трогать нельзя, взбунтуются.

— Бардак у вас тут! — скривился сатир. — Попробовали бы у нас военные кого-нибудь изнасиловать. Мало бы им не показалось.

— Могу только позавидовать…

Вскоре мальчика с матерью отвезли в школу Марка, где их поселили в роскошных покоях, накормили так, как едва сводившая концы с концами мать-одиночка, зарабатывавшая штопкой старой одежды, и не мечтала. Михел вскоре забыл о страхе, познакомился с другими детьми и носился вместе с ними по огромному дому. И никто не ругал его за летающие вещи и красивых бабочек, наоборот, хвалили. Настасья долго не могла поверить, что случилось чудо и вместо того, чтобы сжечь, ее сына обучают магии, но это и в самом деле было так.

6

— Еленка! Где ты, негодница?! Вот я тебе!

С дерева раздался радостный детский смех.

— А вот и нет, мамочка! Ты же не умеешь по деревьям лазить!

— Ничего, сама слезешь, как только проголодаешься! — покачала головой Марфа, искренне не понимая, кто у нее уродился — девочка или отчаянный сорванец. — Вот тогда тебе и попадет.

— Это нечестно, мамочка. Я тогда играть уже не буду.

— А ну, быстро ужинать, игрунья! Темнеет уже.

Небольшая фигурка девочки быстро заскользила по стволу дерева, и вскоре перед матерью уже стоял скромный и послушный ребенок восьми лет. Прямо-таки маленький ангелочек. Но это по первому впечатлению. Стоило приглядеться внимательней, как сразу бросались в глаза многочисленные ссадины и синяки на ногах и руках, грязные коленки, выглядывающие из-под короткого платьица. Таким же грязным было и лицо. Волосы, только утром уложенные в аккуратную прическу, растрепались и лежали в полнейшем беспорядке. Зеленые глазенки сверкали отчаянно и бесшабашно.

— О, Господи! — воскликнула Марфа. — Где ты успела так извозиться? И волосы… Елена!!! Ты же, в конце концов, девочка!!! Посмотри на свой вид!

— Да ладно, мам, — отмахнулась дочь. — Просто мы бегали на озеро, смотрели щук. Озеро обмелело, и те бьются в иле. Мы их водой поливали. Говорят, завтра дождь будет, и озеро снова наполнится. Ой, скорее бы… Мам, ты представляешь…

— А ну цыц, балаболка! — рассмеялась женщина. — Помолчи хоть минуту. Уже голова болит от тебя.

— Мам, а почему дожди идут? Мы тут поспорили и нам объяснили, что это Илья Громовержец едет в своей колеснице по небу. Она гремит и сверкает. Идет дождь. Но я вот подумала, неужели он такой злой? Ведь рыбе в озере плохо! Почему же он не проедется здесь на своей колеснице? Неужели он не чувствует страдание рыб?

Марфа помрачнела. Опять эти вопросы. Однако постаралась ответить.

— Так ведь то рыбы. Не люди…

— Но люди тоже страдают от этой жары, — удивленно распахнула глаза девочка. — Пахари говорят, что земля пересохла. Знаешь, мне кажется, что никакой Илья Громовержец тут ни при чем. Если бы дождь зависел от него, он бы наверняка сжалился и послал дождь, а его все нет.

Марфа испуганно оглянулась. Все-таки ее дочь излишне любопытна. Всегда хочет знать ответы на все вопросы. Никаких недомолвок не признает и изводит этими вопросами всех, до кого может дотянуться. Каких трудов стоило научить ее опасаться незнакомых людей! Марфа тихо вздохнула, вспомнив об этом. Раньше девочка могла пристать со своими расспросами и рассуждениями даже к священнику на улице, что было чревато последствиями, и далеко не приятными. Хоть бы понять: зачем ей это нужно? А вопросы сыпались из нее… Очень странные порой вопросы, никто из знакомых не интересовался ничем подобным. Только из-за них на девочку могла обратить внимание Святая Инквизиция. Но легче было ответить, иначе до такого додумается… Нет, за Еленкой требовался постоянный присмотр. Слава Богу, она подросла и уже понимает, что применять ведьмовские штучки не стоит. При воспоминании об этом Марфа помрачнела — как было бы хорошо, если бы их дочь была самым обычным ребенком… Без всех этих чудовищных способностей к колдовству…

— Иди, умывайся, горе ты мое, — вздохнула мать. — И прекрати болтать хоть на минуту.

К столу вышел сущий ангелочек — вымытый, причесанный, тихий. Девочка благовоспитанно кивнула и села. Отец усмехнулся в бороду — уж он-то знал, каков ангелочек из его дочери. А она прочитала короткую молитву и приступила к еде. Быстро поев, встала, пожелала всем спокойной ночи и вышла.

Вернувшись в свою комнату, Еленка разделась и быстро забралась в постель. Закрыла глаза и притворилась спящей. Вот послышались на лестнице шаги родителей. Отворилась дверь. Вот мама поправила на ней одеяло. Наконец, родители ушли. Можно заняться своими делами, теперь ее до утра никто не потревожит. Как порой надоедало постоянное прилипчивое внимание, но тут ничего не поделать. Девочка любила папу с мамой и уже научилась принимать их такими, какие есть. А родителей изумляла ее недетскость, ее интересы и понимание окружающего, недоступное большинству взрослых.