Свирепый - Дж. Б. Солсбери

на пару сантиметров, но ее взгляд опускается на мою грудь и скользит вниз, к растущей выпуклости в моих штанах. Ванесса прикусывает губу, когда ее глаза поднимаются к моему рту.

— Да, к черту.

Она делает выпад. Я ловлю ее за бедра и усаживаю к себе на колени. Прижимаю ее к себе, избегая ее рта, чтобы понаблюдать за тем, как я проникаю между ее раздвинутых ног.

— О, боже, — выдыхает она, и ее мышцы превращаются в желе в моих руках. — Мы не должны.

— Почему нет? — Я снова покачиваю бедрами, вырывая из ее горла долгий, восхитительный стон. — Наши тела знают, чего хотят, Несс. Давай дадим нашим мозгам выходной. — Я хватаю ее за бедра и двигаю вверх-вниз по моей толстой длине, пока она практически не начинает вибрировать от желания.

Она опускает свои губы к моим, и я зажимаю ее нижнюю губу между зубами.

— Никаких поцелуев, пока мы не договоримся.

Она опускает губы к моей шее и целует меня там. Я скольжу руками по ее заднице, и ее спина выгибается, пока она трется о мой член.

Я откидываю голову назад на спинку дивана, пока Ванесса сосет и покусывает мое горло, ключицу и плечо. Если она решит, что это все, чем мы будем заниматься всю ночь, я умру счастливым. Девушка двигает бедрами волнами, глубокими перекатами и дразнящими толчками, доставляя себе удовольствие, прижимаясь ко мне. Я просто объект для ее удовольствия, пока она не даст мне разрешение взять верх. И если та это сделает, то ей лучше держаться, потому что я собираюсь уничтожить все эротические зоны на ее теле и найти те, о существовании которых Несс даже не подозревала.

Я закрываю глаза и погружаюсь в ощущение ее близости. Никогда не думал, что испытаю это снова. Моя Ванесса, единственная женщина, которую я когда-либо любил — по крайней мере, думал, что любил. Интересно, способен ли я вообще на это? Ее губы — влажные и твердые, нежные, как лепестки роз, — скользят по моему горлу. Кусает меня острыми зубами, потом успокаивая боль скользким языком. Какая-то больная часть меня хочет, чтобы она заставила меня истечь кровью. Хочет, чтобы Ванесса оставила на мне след, который никогда не исчезнет. Что, черт возьми, со мной не так?

— Хейс. — Дрожащая мольба слетает с ее губ. — Пожалуйста.

— Я здесь. — Кладу одну руку ей на бедро, а другую запускаю в волосы на затылке, сжимая у корней. — Скажи мне, чего ты хочешь, и это твое.

В ответ она сильнее прижимается своими бедрами к моим.

— Этого.

Я одобрительно хмыкаю.

— Ты уверена? Потому что как только мы начнем это, ты знаешь, что никто из нас не захочет останавливаться.

— Я вся горю, — говорит она страдальческим шепотом.

— Хочешь, чтобы я это исправил?

Когда она не отвечает мне словами, а лишь ускоряет движение бедер, я крепче сжимаю ее волосы в кулак и оттягиваю голову назад. В ее зеленых глазах искрится смесь желания и агрессии. Это та Ванесса, которую я помню. Раскованная. Ведомая желанием.

— Мне нужно услышать, как ты это скажешь, — рычу я.

— Засранец, — вырывается у нее.

Я ухмыляюсь.

— Как некрасиво. — Я наклоняюсь и провожу языком по ее горлу до самых губ, где шепчу: — Чего ты хочешь? — Осыпаю поцелуями ее челюсть.

Ее губы находят мое ухо.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня.

Поднимаюсь с дивана. Она обхватывает мои бедра ногами. Я почти срываю с петель раздвижную стеклянную дверь и за считанные секунды пересекаю столовую, гостиную и прихожую. Пинком закрываю дверь своей спальни, затем разворачиваюсь и впечатываю ее спиной в нее. От силы нашего столкновения мы оба стонем.

Наши рты сливаются воедино. Я скольжу рукой под ее рубашку и касаюсь обнаженной груди. Она выгибается навстречу моим прикосновениям, ее соски твердеют под моей ладонью. Ее тело возбуждено, пылает огнем, который та умоляет меня потушить. Берусь за тонкую ткань и, потянув за нее, слышу, как пуговицы отскакивают от пола. Рубашка распахивается, и я откидываюсь назад, чтобы полюбоваться красотой ее вздымающейся груди.

— Черт. — Я прикусываю губу, чтобы заглушить желание укусить ее. Не хочу причинять ей боль, но мне так хочется ощутить ее плоть между зубами.

Зарываюсь лицом между ее грудей и запускаю руку в ее штаны, вокруг бедра и между ее раздвинутых ног.

— Черт, — стону я, когда мои пальцы находят ее влажную и готовую.

Втягиваю один сосок в рот, щелкаю кончиком языка, а затем теряю контроль над собой и прикусываю плоть.

Она задыхается и скачет на моих пальцах так сильно, как только может, будучи прижатой к двери.

— Хейс, — хнычет она.

Так много передается в звуке моего имени.

Она хочет большего. Придется оставить игру на другой раз.

Я несу ее к своей кровати и укладываю на подушки. Ее рубашка свисает с одной руки, и она стряхивает её с себя. Одним движением снимаю с нее штаны и отбрасываю их в сторону.

Черт. Презерватив.

— Подожди. — Я наклоняюсь к ней и прижимаюсь поцелуем к ее влажным, припухшим губам. — В этот раз не засни.

Я бросаюсь к шкафу и достаю презерватив, потом задумываюсь и беру еще три. Когда возвращаюсь к кровати, то сталкиваюсь со зрелищем, которое заставляет меня споткнуться.

Ванесса, полностью обнаженная, лежит, приподнявшись на локтях. Ее бедра раздвинуты, колени согнуты, и рай между ее ног выставлен на всеобщее обозрение. Мое сердце бешено колотится в груди, и я гадаю, можно ли от предвкушения получить сердечный приступ.

— Ты — произведение искусства. — Мой голос звучит, как осколки стекла, которые волочат по мокрому гравию.

— В какие музеи ты ходишь? — спрашивает она, ее голос такой же хриплый, как и мой.

Взгляд Нессы устремлен на пространство между моими бедрами, на явную выпуклость в моих штанах и быстро растущее мокрое пятно. Я должен был бы смутиться из-за этого свидетельства моего отсутствия контроля, но с Ванессой у меня никогда не было места для стыда. Мы всегда были безопасным пространством для экспериментов, исследований и сексуальной уязвимости.

Просовываю большой палец под резинку штанов и медленно стягиваю ткань вниз, обнажая свою эрекцию от кончика до основания.

Ванесса облизывает свои приоткрытые губы, ее глаза широко раскрыты и безумны от того, что я представляю