Намеренное зло - Ольга Смирнова

— На что жалуемся? — спросил доктор в третий раз, но Матвей так глубоко погрузился в разговор с самим собой, что даже не услышал его. Но это и понятно, и простительно — разговор, внутренний, сокровенный — был слишком важен.

Просто в тот момент, когда врач придвинул стул к кровати поближе, Матвей осознал, что врач несет зло. Оно сочилось из его глаз, оно выглядывало из-за его плеча, ореолом окружало его голову, показывало язык, дразнилось — мол, поймай, уничтожь, если хватит сил. А иначе я сожру тебя! Выглядело это зло размытым чернильным пятном — волшебник видел похожие на картинках в детстве. И Матвей ежился, дергался, пугался, стоило врачу сделать малейшее движение; он так увлеченно спорил сам с собой, стоит ли говорить об этом матери, и как сделать так, чтобы мать поверила его словам, что вообще забыл, что у него что-то спрашивают. Повисла длинная, неловкая пауза.

— Что с тобой, Матвей? — произнесла, наконец, Алевтина Григорьевна, и его как ледяной водой окатило.

Он перестал беззвучно шевелить губами, резко выпрямился, напряженно уставился в одну точку — где-то в районе собственных коленей, задрапированных одеялом — и ответил неестественным тоном:

— Все нормально, мама. Просто… отравление.

— Да что ты заладил — отравление, отравление! — вспыхнула мать. — Ты не врач, не можешь поставить диагноз. Правильно я говорю?

Настоящий доктор пожал плечами, не споря, но и не соглашаясь.

— У него сегодня какое-то странное настроение, доктор. Но вы и сами видите. — Мать по привычке взяла слово. — Хотя… не только сегодня. Уже с неделю, наверное. То падает без причины со стула, то есть отказывается, теперь вот с работы ушел раньше положенного времени. Вы можете такое представить? Уйти с работы!

Врач поперхнулся и осведомился:

— А… это важно? Про работу?

— Ну, разумеется! — воскликнула Алевтина Григорьевна. — Мой сын никогда не уходил с работы раньше времени — это неправильно. Он великолепно воспитан и обладает, помимо прочего, развитым чувством ответственности. Он бы не оставил свой пост без серьезных на то причин.

Прозвучало это так, будто Матвей работал, по меньшей мере, личным советником короля и каждое его решение имело определенное значение для будущего королевства.

— Если вы так говорите, тогда конечно, — покивал врач, вглядываясь в лицо бледное пациента, и в тишине комнаты вновь прозвучал вопрос о жалобах.

Матвей внутренне сжался и, перебрав в уме несколько вариантов ответа, вытолкнул через ком в горле, что у него-де все в порядке. Просто отравление и температура. Доктор кашлянул, достал из нагрудного кармана блокнот с прикрепленной к нему ручкой.

— Рвота? Понос?

Матвей так смутился, будто врач спросил, когда пациент сексом в последний раз занимался. Не найдя подходящих слов, он неопределенно кивнул.

— Поточнее? — продолжил наседать врач, держа ручку наготове. — Что именно вас беспокоило? И беспокоит до сих пор? Предполагаете, что могло послужить причиной отравления?

— Что поточнее? Какие причины?.. — пробормотал Матвей, приходя в смятение. К чему ему эти подробности? Чего он хочет на самом деле? Зло, что волшебник увидел в докторе, что-то замышляло. Его уродливые гримасы заставляли нервничать всё сильнее, хотя казалось, сильнее уже некуда. Матвею стало казаться, что вопросы врача имеют своей целью ужасное — заставить его рассказать о темноте. О том, что она сделала.

— Когда было? Есть ли в настоящий момент? Рассказывайте, что именно происходило с вами. С чего вы решили, что отравились.

Матвей тяжко вздохнул и замялся в очередной раз.

— Было, — выдавил он. — Все было. Сегодня. И голова разболелась. Поэтому с работы ушел, — закончил он, и услышал с привычным отвращением, как жалко это прозвучало. Как будто он оправдывался или прощения просил.

— Слабость? Температура?

Матвей пожал плечами. Тогда врач спросил:

— Градусник есть?

— Есть, — строгим голосом ответила мать и вышла за дверь, оставив сына наедине с врачом.

«Зачем ему градусник?» — вихрем закружились в голове Матвея опасения. — Что он собрался им делать?»

И надо бы ему уверить доктора, что все уже хорошо, и ему, Матвею, никакая помощь не требуется — только полный покой. Но слова почему-то застревали в горле, резали его ножом, сдавливали удавкой, но выходить наружу отказывались. В голове было пусто, и одновременно мысли разнообразные кружились, как стервятники над падалью. Темнота, вдруг вылезшая из уголка сознания, в котором пряталась, хихикала и провоцировала: «Ну же, давай. Я помогу. Ты уже один раз сделал это. Помнишь? Неужели тебе не понравилось? А мне — так очень. Неужели ты не ощутил себя всесильным? Ты искоренишь зло! Ты уже совершил великое дело! Ты ведь тоже это видишь, правда? Этот человечишка прогнил насквозь, он — зло, зло, гадость! Он подлежит немедленному уничтожению, и кто, как не ты, должен покончить с ним? Поверь мне, во второй раз будет куда увлекательнее!»

Матвея затошнило при воспоминании о том, как легко прервалась жизнь пожилой уборщицы. Волшебник вполне натурально икнул, зажал рот ладонью и выпучил глаза. Врач, склонившийся было к пациенту, моментально отпрянул и, порывшись в чемоданчике, натянул на лицо маску. Зло, принявшее личину попугая иссиня-черного цвета, выскочило из-за спины доктора и удобно устроилось у него на плече. Повернуло голову, зыркнуло черным глазом и хрипло что-то прокричало, захлопав крыльями. Матвей снова икнул — на этот раз от страха — и подался назад.

— Тошнота, значит, — пробормотал врач как-то так, что Матвей покрылся холодной испариной.

«Он точно знает! Он догадался! Надо срочно что-то предпринять! Иначе… иначе… иначе…»

В этот момент вошла Алевтина Григорьевна и сунула доктору в руки градусник.

— Что-нибудь еще?

— Нет, думаю, у вашего сына банальное отравление, как он и говорил. Но на всякий случай надо бы ему в поликлинику прийти, анализы сдать. Чтобы уж наверняка. А так… побольше пить, поменьше есть. Я ему таблетки пропишу, вы не поленитесь, до аптеки дойдите. Как улучшение окончательное наступит, так в поликлинику — милости прошу.

«Таблетки? — завыла сирена в голове Матвея, заискрила сине-красным нестерпимым светом, от которого хотелось зажмуриться. — Таблетки? Я не буду пить таблетки! Я от них умру! Таблетки — зло!»

— И на улице бывайте почаще — свежий воздух обладает поистине целебными свойствами. В людных местах появляться не советую — сейчас эпидемия бушует, грипп, хотя вроде не сезон. А у Матвея Корнеевича организм ослаблен, поэтому для него подхватить болезнь — раз плюнуть.