Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Александр Владимирович Шувалов

жаром, бредом, беспамятством, острыми болями… В натуре ее замечались странности, которые проявились в четырнадцатилетием возрасте… В 1896 году… мрачное настроение приняло угрожающие размеры, являя все признаки нервного расстройства. У Ал. Андр. стали делаться припадки эпилептического характера, которые сопровождались предварительным периодом прозрения, начинались с краткого беспамятства и кончались мучительным состоянием безысходной тоски и близкого к безумию чувства оторванности от остального мира. Вечная тревога, меланхолия, доходящая до мании самоубийства, и склонность к трагическому восприятию всех явлений жизни — вот картина ее тогдашнего состояния… Три раза покушалась онд на свою жизнь, но по разным причинам это ей не удавалось». (Там же, с. 29, 284, 306–307, 314.)

Общая характеристика личности

«Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух,

Да, таким я и буду с тобой

Не для ласковых слов я выковывал дух,

Не для дружб я боролся с судьбой».

А.А. Блок, 1916

«С раннего детства проявлял он нервность, которая выражалась в том, что он с трудом засыпал, легко возбуждался, вдруг делался раздражителен и капризен… Одной из его главных особенностей, обнаружившихся уже к семи годам, была какая-то особая замкнутость». (Бекетова, 1990, с. 213, 224.)

«При первой встрече с Блоком всех поражала неподвижность его лица. Это отмечено многими мемуаристами. Лицо без мимики». (Блок, 1980, в. 105)

«…Всегдашнее Сашино “нормальное” состояние — уже представляет громадное отклонение от простого человека, и в том — было бы уже “болезнь”. Его смены настроения — от детского, беззаботного веселья к мрачному, удрученному пессимизму, несопротивление, никогда, ничему плохому, вспышки раздражения с битьем мебели и посуды…» (Блок, 1980, с. 185.)

«Александр Александрович всегда страдал от холода. Это была зябкость, свойственная нервным людям. Зимой вообще Александру Александровичу жилось гораздо труднее, особенно в темное время — в октябре и ноябре: темнота его удручала и сильно действовала ему на нервы. Это легко проследить по его стихам, написанным в это время года». (Бекетова, 1990. с. 180)

«Эпилептический припадок произошел в возрасте 16-ти лет. Помимо эпилептического припадка имели место приступы психических эквивалентов… В 1911 году у поэта наступает период разочарования в своих мечтах и ожиданиях. Врач констатирует резкую неврастению и лечит его спермином. С мая 1911 года начинается сильная длительная тоска и период запоя… До 1916 г. в личной жизни поэта ничего особенного; продолжается мистическое настроение, тоска и пьянство… С 1918 г. творчество Блока обрывается. Поэт делается замкнутым, им все больше овладевает тоска и мрачность, появляются признаки тяжелой болезни. Врач Пеке-лис, лечивший Блока, был поражен сходством болезни поэта с болезнью его матери. Мы помним эпилепсию у матери Блока, прогрессирующее эпилептическое изменение ее личности. В апреле 1921 г. поэт уже тяжело болен: начал “омрачаться его рассудок”… Физическая конституция поэта соответствует эпилептической личности: диспластик гипогенитального типа. С самого начала творчество поэта принимает мисти-чески-религиозное направление. Преобладающий мотив его стихов — таинственные дали, чувство гибели мира, грядущей катастрофы… Блок страдал эпилепсией, гл. обр., в форме психоэпилепсии. Шизоидный элемент личности, отмеченный еще с детства, к концу жизни проявился ярче: последние годы Блок стал замкнутым, апатичным и угрюмым. Эти шизоидные черты отразились и на символическом характере творчества поэта». (Минц, 1928, с. 48, 50–53.)

[1919 г.] «Блок аккуратен до болезненности. У него по карманам рассовано несколько записных книжечек, и он все, что ему нужно, аккуратненько записывает во все книжечки: он читает все декреты, те, которые хотя бы косвенно относятся к нему, вырезывает, — сортирует, носит в пиджаке… Блок па-тологически-аккуратный ч<еловеж. Это совершенно не вяжется с той поэзией безумия и гибели, которая ему так удается. Любит каждую вещь обвернуть бумажечкой, перевязать веревочкой; страшно ему нравятся футлярчики, коробочки… Все, что он слышит, он норовит зафиксировать в записной книжке — вынимает ее раз двадцать во время заседания, записывает (что? что?) — и, аккуратно сложив и чуть не дунув на нее, неторопливо кладет в специально предназначенный карман». (Чуковский, 1991, с. 115, 124.)

«Семейная жизнь Блоков в немалой степени была экспериментом по проверке идей Вл. Соловьева о сверхчеловеческой любви, отвлекающейся от плотского начала — экспериментом, давшим удручающие результаты. Начавшись с философского отрицания сексуальных отношений во имя “белой любви” и практического их избегания Блоком, супружество с годами превратилось в серию взаимных измен и тяжелый конфликт между женой и матерью поэта… Психоаналитик Ю. Канна-бих ставил в апреле 1917 года Блоку диагноз “нейрастения” и, конечно, предлагал лечение». (Эткинд, 1993, с. 14.)

Заболевание, приведшее к смерти

«Под шум и звон, однообразный,

Под городскую суету Я ухожу, душою праздный, В метель, во мрак и в пустоту».

А.А Блок, 1909

[Во время последнего заболевания] «…он почти никого не допускал к себе, кроме жены. Резко обострилась его всегдашняя нервность, внезапные перемены настроения, усилились вспышки раздражения. Летели на пол, вдребезги разбивались о стенку пузырьки с лекарствами. Блока стали вдруг приводить в исступление вещи. Он в щепы сломал несколько стульев, разбил кочергой стоящий на шкафу бюст Аполлона». (Турков, 1969, с. 304.)

«В конце июля 1921 года прибежал ко мне Алянский44 и сообщил, что Блок теряет рассудок и что положение его безнадежно». (Анненков, 1991, т. 1, с. 93.)

«Было ясно, что Блок болен не только физически, но и душевно, в болезни его было нечто особенно жуткое. Болезнь гения страшнее болезни простого смертного». (Голлербах, 1990. с. 161.)

«Поэт страдал той же болезнью, от которой умерли любимые им Ницше и Врубель и которая так страшно воплощает в себе таинственную связь любви и смерти; согласно Чуковскому) болезнь Блока