Мариан. Крылья для феникса - Вероника Азара

группа людей — родные и друзья погибшего. Собрались самые близкие и дорогие покойному. Стояла тишина, нарушаемая только шелестом травы и деревьев. Едва приехавшие спешились, скакуны отошли и встали вокруг поляны, словно часовые.

Придерживая супругу за руку, Правитель подошёл к вдове, такой же полноватой, как и муж, женщине с приятным лицом и покрасневшими от слёз глазами. Она обнялась с Правителем и посмотрела на Мариан.

Девушка стояла, робко глядя на печальную женщину. Мариан всё ещё не отделалась от чувства вины за смерть советника. Именно она втянула его в происходившее. Но, словно поняв сомнения иномирянки, пожилая женщина нерешительно приподняла руки...

Шагнув навстречу, Мариан обняла её изо всех сил.

Та, обняв тонкую фигуру девушки, задрожала и заплакала. Мариан едва не разревелась. Из последних сил старалась сдержать слёзы, не замечая, как они уже льются из глаз. Женщины постояли так, им никто не мешал. Мариан неожиданно для себя стала вспоминать советника его тёплый и добрый нрав, как он двигался, как говорил... Вспоминала его забавную походку и дружескую улыбку. Вспомнила, как он заботился о ней, тревожился и старался облегчить её жизнь...

— Спасибо! Спасибо, дорогая, что так хорошо о нём помните!

Вдова прошептала эти слова сквозь слёзы. Никто кроме Мариан не услышал их.

— Он часто говорил, если придётся, отдаст вам свою жизнь и не пожалеет об этом. Он и сыновьям приказал служить вам. Прошу вас, госпожа, возьмите их к себе. Более верных людей, поверьте, вам не найти.

— Меня зовут Мариан, пожалуйста, не зовите меня госпожой, — она тоже ответила шёпотом.

Женщины подняли головы, и, не разжимая рук, посмотрели в глаза друг другу.

— Что бы ни случилось, что бы ни произошло в этом или другом мире, — знай, девочка, — с этой минуты у тебя есть вторая мать!

Произнесено это было торжественным голосом, и все вокруг замерли. До Мариан дошло, она стала участницей ритуала, вовсе не запланированного, и удивившего многих. Неожиданно для себя, опустилась на колено перед женщиной и прикоснулась к её руке губами.

— Где бы ты ни была, знай — мой дом ждёт тебя, мои дети — твои братья.

Мариан поднялась, и женщина поцеловала её. Потом к вдове стали подходить другие люди, а Правитель отвёл Мариан в сторону, туда, где стоял Егорыч. Всем существом Мариан ощутила поддержку ведуна. Доволен ученицей, но как всегда, похвалы не дождаться.

После того, как все присутствовавшие подошли к вдове, люди встали вокруг плит. Снова установилась тишина, каждый молча прощался с отцом, братом, мужем, другом или учителем. Нарастала волна торжественной скорби, охватившая весь холм, постепенно перешедшая на рощу. Даже ветер больше не шевелил траву и ветки...

Из круга выступил старший сын господина Чороина, державший факел. Он подошёл к Мариан и протянул факел ей. По глазам окружавших поняла, ей оказана честь — поднести огонь к костру. Она не стала брать факел из руки юноши, а положила ладонь на кисть его руки, и так, вместе, они шагнули к помосту. Несколько мгновений стояли неподвижно... Мариан ощутила, как внутри нарастает напряжение... Боль утраты, скорбь, благодарность к чудесным людям, всё сплелось в узел...

Сила прорвалась, когда факел поднесли к сложенным у основания помоста веткам, казалось, на костер плеснули бензином! Ветки полыхнули!

Мариан распрямилась и отпустила руку мужчины. Она чувствовала, как сила всё ещё стекает с пальцев, и подняла руки.

С пальцев сорвался лиловый огонь.

Ещё две струи огня ударили с той стороны, где стояли Правитель и Егорыч.

Костёр полыхнул жаром!

И тут сверху упал сноп золотого огня!

Мариан успела рассмотреть высоко в небе сверкнувшую золотым оперением птицу.

Пламя костра состояло теперь из переплетавшихся золотых и лиловых языков... Костёр прогорел за несколько минут.

Только после этого Мариан посмотрела по сторонам.

Люди стояли, подняв головы к опустевшему небу, и по щекам многих текли слёзы.

— Он принял душу своего преданного слуги, — голос господина Кеоталя прозвучал торжественно.

Все зашевелились, переглядываясь, на лицах появились улыбки. Люди снимали плащи и выворачивали их. Оказалось, плащи имели две стороны. Одна серого или лилового цвета, а другая — радостных солнечных цветов. Поляна расцветилась яркими пятнами, напряжение спало, снова запели птицы, а налетевший ветер унёс в сторону реки тонкий серый прах, оставшийся на плитах.

Настроение резко изменилось. Мариан это даже покоробило. Словно забыли о человеке, чьё тело только что превратилось в пепел.

— Ты не права, девочка, — голос Егорыча прозвучал за плечом. — Они не забыли. Тут не принято долго предаваться бесцельной грусти. Человека помнят, а пока помнят — он жив, он с теми, кто его любит.

Всю дорогу обратно Мариан раздумывала над словами учителя. Она действительно не чувствовала, что советник оставил её. Он оставил ей свою семью, друзей. Он остался в них и с ней. Выходит, эти люди, относясь к смерти проще, чем на её родной Земле, поступают правильно? Думать так было странно и непривычно.

Когда кавалькада спешилась у дверей замка, к Мариан подошёл Егорыч, за его спиной стояли двое молодых мужчин и старший сын советника Чороина.

— Мариан, тебе надо бы поговорить с этими молодыми людьми, поскольку они теперь твои братья, — хмыкнул старик.

— Поговорят позже, — раздался голос Правителя из-за её плеча. — Думаю, вам стоит подойти сюда к обеду, тогда госпожа сможет спокойно с вами побеседовать.

Молодые люди поклонились и собрались, было, уйти, но стерпеть то, как Правитель принимает решения за неё, Мариан не могла.

— Думаю, господин, — она произнесла это как можно более ядовито, — я могу поговорить с моими новыми родственниками и без вашего разрешения? Или это не так?

Ответный взгляд Правителя был твёрд, не менее твёрдо прозвучал и ответ:

— Разумеется, госпожа. Однако вас ждут обязанности, которые в данную минуту вы должны выполнить.

Мариан буквально подкинуло от возмущения, когда этот самоуверенный тип развернулся и без дальнейших пояснений направился к дверям. У двери он остановился, всем видом показывая — ожидает, пока супруга соизволит пройти в замок. В ответ она упрямо вздёрнула подбородок и повернулась к молодым людям:

— Мои обязанности не могут мне помешать поговорить с вами. Поэтому прошу вас пройти со мной.

Свой голос постаралась сделать как можно мягче.

Когда поднималась по ступеням и проходила мимо Правителя, всё внутри клокотало. Обидно, такой день испорчен этим типом. Невыносимо, когда тебе постоянно указывают что, когда, как ты должна делать. Ещё утром безумно хотелось устроить