Стратегии злых гениев - Валентин Бадрак

Осознавая свою слабость как оратора, он понимал, что не был способен зажигать пламенными речами аудиторию, и потому не стремился часто выступать перед большими аудиториями. Р. Такер утверждает: «Бурная политическая деятельность в массах в 1917 году не отвечала натуре Сталина, поэтому он ничем особенным не проявил себя как политический руководитель, как яркая личность». Зато Сталин все больше полагался на свои отточенные во времена подполья способности к тайным интригам, он компенсировал недостаток своих организаторских талантов и скованность в публичной деятельности умением ставить ловушки противникам, агрессивностью и вообще старательной подковерной деятельностью против соратников. С момента Октябрьского переворота 1917 года главным оружием Сталина становится соединение внешней агрессии и напористости с тщательно замаскированной системной подрывной работой в руководящих кругах партии. Во всех он видел соперников и конкурентов и потому считал врагами не меньшими, нежели официально провозглашенные новой властью.

Единственный человек, которого он временно не рассматривал как врага, был Ленин. Однако тут и проявилась главная хитрость Сталина: признавая Ленина как бесспорного вождя и лидера, тихий и сдержанный, но мрачно – решительный Сталин постарался сблизиться с ним и стать надежным товарищем, способным выполнять любые, даже самые деликатные поручения. И, по всей видимости, развитая интуиция и природная изворотливость не подвели Иосифа Джугашвили, потому что Ленину были нужны преданные и проворные люди, которые способны на продвижение самых радикальных проектов, часто без учета норм морали. Ведь и сам Ленин прошел долгий путь острых дискуссий с тем же Троцким, и Ленину для утверждения себя в качестве вождя также необходимы были преданные сторонники. Впрочем, чем ближе Ленин узнавал Сталина, тем меньше человечности вождь пролетариата обнаруживал в своем молодом сподвижнике. Зато Сталин с лихвой компенсировал свои недостатки рвением в выполнении особых поручений и миссий. Сталин решил очень много собственных проблем за счет беспрецедентного сближения с вождем. Находясь на третьих ролях, он сумел максимально использовать имидж и придать некоторое величие своей неколоритной фигуре.

Говоря о восхождении Сталина, нельзя не подчеркнуть, что его действия против политических соперников в партии во многом оказались логическим ответом на динамичное движение, а чаще – самовыдвижение в лидеры таких фигур, как Троцкий, Каменев, Свердлов, Зиновьев, Бухарин, и еще целого ряда большевиков из так называемой старой гвардии. Каждый из них также являлся непримиримым борцом за власть внутри власти, каждый был умелым аппаратчиком и обладал недюжинными способностями плести интриги. Но дело вовсе не в том, что менее искусный в публичных делах Иосиф Джугашвили был вынужден затаиться и копить не столько злобу и мрачные планы устранения конкурентов, сколько силы, которые позволили бы ему удержаться на большевистском Олимпе, а в том, что его практически никто (!) не воспринимал как претендента на кресло лидера. Более виртуозные политики считали, что другие представляют для них большую опасность (и угрозу устранения), чем тихий бюрократ Сталин. Большинство из них в своих «звездных» устремлениях недооценили молчаливого Кобу, за что и поплатились впоследствии.

Оставили истории немало высказываний о Сталине и тогда еще не скованные страхом смерти большевики. Крестинский дал чисто эмоциональную оценку: «Это дрянной человек с желтыми глазами». Подобным образом высказался и другой старый большевик Иван Смирнов, когда после смерти Ленина наиболее проницательные умы увидели в Сталине будущего диктатора: «Но он же посредственность, бесцветное ничтожество». Бухарин, долгое время работавший со Сталиным, оценил его более емко и точно: «Первое качество Сталина – леность. Второе – непримиримая зависть к тем, которые знают или умеют больше, чем он». И если насчет лености можно поспорить (ведь Бухарин не принимал во внимание колоссальную работу Сталина, направленную на уничтожение своих соратников по делу), то во втором он оказался пророком. Есть еще одна примечательная фраза Бухарина, обращенная к уже отлученному от власти Каменеву, которому он предлагал начать запоздалую совместную борьбу против монстра. «Сталин – это Чингисхан, беспринципный интриган, все подчиняющий стремлению сохранить власть, единственной формулой которого является месть ударом ножа в спину». Но самой важной характеристикой снабдил исследователей Троцкий. «Ленин – гений и новатор, Сталин – наиболее выдающаяся бюрократическая посредственность». Несмотря на субъективизм каждого из этих высказываний (ведь авторы были политическими противниками Сталина), в них вырисовываются четкие контуры деструктивной личности, ориентированной на удовлетворение своих внутренних побуждений компенсационного доминирования, готовой использовать для этой цели все живое, весь мир.

Действительно, из всех большевистских лидеров лишь Ленин понимал, какую опасность представляет собой Сталин, и готовил к XII съезду партии «бомбу» в виде отстранения Сталина, но здоровье не позволило ему осуществить свой план. Зато именно на этом форуме в 1923 году проявил себя Троцкий, который неожиданно откровенно продемонстрировал, что готовится занять место Ленина после его смерти. Но в качестве целей Троцкий почему-то недальновидно выбрал не Сталина, а Зиновьева и Каменева, что позволило Сталину виртуозно сыграть на стороне последних против Троцкого. Сталин использовал старые подпольные методы борьбы, например, руками преданных помощников распространял антитроцкистскую литературу. Он опубликовал также старые письма Троцкого, в которых тот нелестно отзывался о вожде пролетариата. Удар Сталина оказался на редкость точным и эффективным: если до смерти Ленина и до начала его культа это могло рассматриваться как вполне естественные элементы политической дискуссии (в конце концов, и Ленин не гнушался жесткими словечками в отношении оппонентов), то после 1924 года это выглядело предательством и кощунством. В итоге, создав мощный блок против Троцкого, этого претендента номер один за каких-то два года раздавили, превратив в политический труп. Длительная подковерная работа Сталина способствовала созданию в восприятии партийцев нового понятия – «троцкизм», которое по своему значению становилось противоположностью «ленинизма». Троцкий не выдержал напора многочисленных и тщательно продуманных атак, подав в отставку с поста наркома обороны. Но пока довольные Зиновьев и Каменев потирали руки, Сталин уже плел паутину для них, параллельно сближаясь с набравшим политический вес Бухариным. Маневрирование Сталина происходило так незаметно и маскировалось таким партийно-политическим пафосом, что неискушенному среднему звену партийцев и чиновников очень сложно было заподозрить Сталина в том, что во главу угла всякий раз были поставлены его личные интересы. Например, для полного уничтожения левой оппозиции во главе с Троцким (к которому примкнули слишком поздно разгадавшие замысел Кобы Каменев и Зиновьев) Сталин использовал шумные партийные дебаты об индустриализации, объединившись в этой борьбе с Бухариным. Уже в 1926 году Сталину удалось вывести Троцкого, Зиновьева и Каменева из состава Политбюро, а еще через год, во время проведения XV съезда партии, исключить из ее членов (то есть отлучить от управления государством) не только основных игроков во главе с Троцким, но и более 70 наиболее видных представителей оппозиции. Среди прочего, это был суровый урок всем тем, кто шел по пятам за лидером и подумывал, на кого сделать ставку в карьере. И если Сталин всегда слыл опасным и неумолимым, то именно в 1927 году он впервые так явно продемонстрировал собратьям по социалистическому строительству, кто есть кто. Он еще не был властелином, но уже представлял собой грозную силу, которая могла служить объединительным фактором для приобретения новых сторонников.