Путь тьмы - Sleepy Xoma

   Страшные слова, нанесенные кровью, налились карминовым цветом, запульсировали. Ледяной ветер пронесся, задувая свечи, и кладбище погрузилось во мрак, из которого на некромантку накинулись сотни незримых рук. Они хватали, тянули, рвали. Шепот превратился в раскатывающийся под небесами хохот, и на мгновение женщина увидела в непроглядной тьме силуэт неимоверно прекрасной женщины, завернутой в саван, а затем неведомая сила сжала ее сердце и раздавила его.

   Последнее, что успела Гирна сделать, умирая, так это мерзко хихикнуть. Пусть так, неважно. Скоро гибель ее родителей и брата будет отмщена. Леопарды, а за ними и волки ответят за свои преступления.

***

   Место, в которое прибыл император со своим верховным магом, считалось географическим центром Стоградья, и было оно весьма непростым. В старые времена здесь располагалась эльфийская усыпальница, которую, конечно, со временем разграбили и, используя древние камни в качестве стройматериалов, возвели церковь Брата.

   Вот только не прижилась та посреди небольшой рощицы - сгорела на третий год своего существования. Но жрецы оказались упорными людьми и повторили попытку снова, затем еще раз. Лишь когда храм рухнул в четвертый раз, они забросили негостеприимное место. Постепенно крестьяне вырубили деревья и растащили камни, а о том, что некогда тут хоронили перворожденных, а после и жрецов, все позабыли. Остался только небольшой холмик - напоминание о старых временах.

   Посреди этого холмика Шахрион с Гартианом и подготовили все необходимое для завершения запрещенного ритуала. Справились они быстро, и уставший император наконец-то сумел забыться беспокойным сном. Пробуждение было резким и неприятным, будто кто-то вылил ведро ледяной воды. Шахрин, рывком сел, жадно вбирая воздух ртом.

   По его коже тек липкий пот, в висках стучало, будто с похмелья, а перед глазами все плыло.

   - Пить, - прошептал он, но лич услышал.

   Тотчас же в руках великого мага появилась пузатая фляга без крышки, горлышко которой тотосторожно приложил к губам побелевшего владыки. Шахрион с трудом сделал несколько глотков, и ему стало чуть-чуть легче - зелье подействовало.

   - Началось?

   - Д-да, - с трудом кивнул император.

   - Хорошо. - Сказав это, лич достал сундук. - Открывай.

   Шахрион с большим трудом достал карту и разложил ее строго в центре большой магической фигуры, начертанной золотым песком. Сам он рухнул рядом.

   С каждой секундой становилось все хуже, голова кружилась, мысли путались, волнами накатывала тошнота. Император как будто бы наблюдал за собой со стороны. Он видел невысокого полного человечка в комичной черной мантии, скорчившегося над листом кожи, на котором наливались силой и пульсировали красные точки.

   Этот человек достал длинный острый нож из обсидиана и поднес его к кисти левой руки. Одно движение, и ритуал - страшное древнее заклинание, применявшееся всего один раз в истории, - будет завершен. Сила вырвется на свободу.

   Что он испытвает, обрекая целую провинцию на судьбу, что страшнее смерти? Страх? Жалость? Сомнения?

   - Быстрее! - ворвался в голову голос лича. - Времени мало!

   Перед глазами троилось, удерживать содержимое желудка становилось все труднее, а в голову одна за другой лезли бредовые мысли.

   Хватит сомневаться!

   Рука с ножом дернулась и замерла на волосок от кожи, под которой пульсировала синяя прожилка вены.

   - В чем дело? Император, вот твоя месть, почему ты медлишь? - опять лич.

   Не делай этого, в итоге ты пожалеешь.

   Перед глазами снова встало лицо Тартионны. Советница и жена просила и умоляла его, заклинала именем неродившегося ребенка. Просила найти выход, не губить тысячи невинных жизней.

   Император вспомнил ту боль, что стояла в ее глазах, когда они расставались. Быть может, Тартионна права? Возможно, есть черта, переступать которую никто не имеет права. Быть может, он действительно станет жалеть о содеянном...

   Шахрион стисну зубы. Он и так жалеет. С детства жалеет! Хватит!

   Черный Властелин резко полоснул руку ножом. Кровь полилась на пергамент, забрызгивая траву и попадая на одежду императора. Стало жарко, неимоверно, чудовищно душно. Спина вспотела моментально, а перед глазами поплыли круги. В голове словно что-то взорвалось и в уши ворвался многоголосый хор.

   Золото неожиданно засветилось, и ночная тьма рассеялась в одно мгновение.

   С каждой секундой становилось хуже, но прервать ритуал уже было нельзя.

   Шахрион подумал, что будет забавно, если он истечет кровью к моменту, когда пробуждение свершится. Эта мысль показалась ему настолько смешной, что император расхохотался, затем наклонился над раной и лизнул свою собственную кровь. Она была солоноватой и теплой, с металлическим привкусом.

   "И ничего она не растворяет железо", - подумал он, согнувшись в новом приступе хохота.

   Странно, но с каждой секундой становилось все веселее и веселее, Шахриона захватила эйфория, шум в ушах нарастал, а многочисленные круги перед глазами слились в один большой. И в это время кто-то тихо шепнул ему на ухо: "давай".

   Нож, ударил прямо в центр замысловатой фигуры, залитой кровью, и на мгновение Шахриона переполнило ощущение неимоверной силы, а в следующий момент он потерял сознание.

   Он очнулся в кромешной тьме. Звуков не было. Воздуха тоже, но дышать и не требовалось - грудь все равно не вздывалось.

   Мрак был настолько непроглядным, что когда Шахрион протянул руку вперед, то не увидел даже силуэта.

   - Что это такое? - спросил император.

   Или не спросил? Непонятно.

   Вдруг он уловил какое-то движение за спиной и резко обернулся. Ничего не изменилось.

   - Кто здесь? - неуверенно спроси Властелин.

   Шахриону показалось, что во тьме кто-то иронически хмыкнул, а затем страшный удар обрушился на его спину и он повалился на живот.

   Снова смешок.

   - Скажи, ты зачем это сделал? - Раздался тихий насмешливый голос. Кажется, женский.

   - Сделал что? - Шахрион поднялся на ноги. Ему показалось, что стало чуть-чуть светлее.

   - Зачем сотворил Безымянное заклинание? Оно же запрещено. Или считаешь себя умнее других?

   - Я готов к последствиям, - четко выговаривая слова, произнес Шахрион. Ему показалось, что стало еще светлее.

   - Это хорошо, что ты готов, - голос зазвучал за спиной и Шахрион снова развернулся.

   Определенно, мрак понемного рассеивался - он различил контур человеческого тела.

   - Кто ты? - повторно спросил император. - Мать?

   - Слишком много чести для такого неудачника, как ты, - ответило существо голосом Лариэнны. - Труса, обмочившегося при первых признаках опасности.

   - Ты не Лариэнна. - Медленно произнес Шахрион. - Не смей подражать ее голосу!

   - А иначе что?

   Очередной толчок - а может и порыв ветра - сбил его с ног и Шахрион опять оказался на...на чем-то. Он только что осознал, что пола в этой тьме и не было. Разговор проходил посреди пустоты.

   Неизвестная собеседница была у него за спиной, это Шахрион определил сразу. И сразу же он отбросил мысли о сопротивлении - чтобы драться, нужно понимать, с кем или чем ты имеешь дело.

   - Умный мальчик, - похвалило его существо. - Не лезешь на рожон.

   Стало еще светлее и Шахрион, резко обернувшись, смог заметить фигуру, закутанную в плащ с капюшоном.

   - Чего тебе от меня надо? - задал он свой вопрос.

   - Хочу посмотреть на глупца, осмелившегося воззвать к Силе. Хочешь ли ты принять ее, или будешь убегать, как делал это всю свою жалкую жизнь?

   Шахрион не понял сказанного. К чему воззвал, что принять, от чего убегать? Но вслух он произнес иное:

   - Чтобы что-нибудь принять, мне нужно сперва увидеть дающего.

   Новый смешок.

   - Увидишь, когда придет свой черед.

   Тьма рассеивалась все быстрее, и вот уже император четко различал существо, с которым ему пришлось столкнуться. Он видел его целиком, но не видел ничего. Черный балахон, сотканный из извивающихся языков мрака, непроницаемым пологом окружал неясный силуэт. Не было даже уверенности, что перед ним - женщина.

   - Уже светает, тебе пора, император. Но мы еще увидимся и поболтаем, мы будем говорить долго, очень долго. А пока наслаждайся содеянным.

   И существо стремительно приблизилось к императору, обняв его и запечатав губы страстным поцелуем.

   Шахрион успел ощутить вкус пепла, прежде чем снова лишился чувств.

   А затем...

   Темно и сыро. Они положили его сюда, оставили гнить, а сами живут, дышат, жрут и спят друг с другом. А это несправедливо. Нет, совершенно!

   Но он ничего не может сделать...Или может?