Римский сад - Антонелла Латтанци

Дом не ответил.

«Чем я могу ей помочь? Чем помочь этой маленькой девочке? И этой матери».

Дом нежно погладил ее по голове.

«Закрой глаза», — сказал он.

Она закрыла их.

«Тебе нужно восстановить силы, Франческа. Иначе ты никому не поможешь. Ни Терезе, ни Марике, ни твоим дочерям. Ты должна взять себя в руки».

«И на фоне всего этого ужаса я сегодня вечером в машине… Фабрицио… Я чудовище, дом, верно? Ты это знаешь. Скажи мне. Как я могла думать о себе в такой ужасной ситуации?»

«Пощади себя, Франческа, — сказал дом. — То, что случилось с Терезой, не твоя вина».

Но Франческа не хотела щадить себя.

10

За завтраком никто не разговаривал. Ни Массимо, ни Франческа, и даже девочки будто что-то понимали. Они ели, пили, одевались без капризов и болтовни. Раньше такого не случалось.

Гостиную окутало не язвительное молчание, а непостижимая тишина.

Чашки, кружки и столовые приборы, напротив, производили оглушительный шум.

Франческа ждала реакции Массимо. Она слишком хорошо его знала. Это произойдет внезапно, когда она меньше всего ожидает. «Где ты была сегодня вечером? Что делала?» Или: «Прости, вчера вечером я перегнул палку». Или: «Пошла ты, сука». Все, что угодно. Ее муж не сказал ни слова. И она тоже. Допивая кофе, Массимо смотрел новости на айпаде и тоже узнал о Вито то, что она услышала ночью. И тихо спросил:

— Ты читала?

Она кивнула. Будто слова не могли вырваться наружу — ни у него, ни у нее. Массимо провел рукой по губам, покачал головой, его глаза наполнились болью. Наверное, в эту минуту они могли сказать друг другу что-нибудь важное, но не сделали этого.

Он ушел, бросив на Франческу прощальный взгляд. И расшифровать его смысл она не смогла.

Весь день СМИ крутили новости о Вито. Интервью с родственниками, друзьями, знакомыми. Реконструкции похищения, проводимые в студни. Плохо поставленные ролики, показывающие жизнь Вито. Графики с расположением пятен крови, обнаруженных на его одежде, выводы на основе траектории ее разбрызгивания и происхождения. Размышления высоколобых интеллектуалов, социологов и простых людей. Хэштеги: #свободутерезине, #высшаясправедливость.

Едва Анджела ушла в школу, а Эмма заснула, Франческа позвонила в дверь Фабрицио. Соседская маленькая девочка была одна, в темноте, или, того хуже, маленькая девочка была убита. И Франческа хотела поделиться с ним этим. И многим-многим другим, просто поговорить. О Терезе, о Вито и о них двоих. И больше всего ей хотелось его обнять. Дотронуться до него. У нее перехватывало дыхание, пока она ждала, когда он откроет дверь.

Она ждала. И ждала. Но он не открыл. Наверное, куда-то ушел, не слышно даже музыки. Ей пора возвращаться домой. Она попробует еще раз позже. Даже если каждая минута покажется вечностью.

В гостиной работал телевизор. Полиция продолжала давить на Вито, пытаясь вытащить из него правду. Что он сделал с Терезиной? Он ее кому-то передал? Или спрятал, и теперь маленькая девочка осталась в том тайном месте одна, без еды и воды? Он убил ее? Большинство было убеждено: Вито виновен, надо сделать все, чтобы он заговорил. Были те, кто призывал силы правопорядка пойти на жесткие меры. Но потом кто-то заявил, что консьерж невиновен, перечислив ряд очевидных нестыковок в ходе расследования, и тогда даже самые упертые внезапно изменили свое мнение. Люди меняли мнение по десять раз на дню, не меньше.

В семь вечера Франческа услышала, как открылись двери лифта. Она несколько раз звонила в квартиру Фабрицио, но того не было дома. А теперь он вернулся? Она собирала пазл с Анджелой и одновременно кормила Эмму. Прислушиваясь, замерла, держа на весу кусочек картона. Она ждала звука открывающейся двери квартиры Фабрицио и размышляла, как быть с девочками.

Но вместо этого открылась дверь ее дома.

— Папа! — Анджела вскочила на ноги.

— Пап! — повторила Эмма.

— Массимо? — спросила Франческа.

Через полчаса ей показалось, что она услышала, как открывается дверь квартиры Фабрицио. Но уже ничего не могла поделать.

В восемь все загрузились в лифт. Отец, мать и две дочери. Массимо приехал пораньше, чтобы извиниться (хотя он этого и не сказал). Ты мог вернуться вчера, когда я просила тебя, когда я умоляла тебя, когда ты обещал мне, минута за минутой, час за часом. Когда еще не было поздно. Он пришел домой с пакетом в руках и с виноватой улыбкой на лице. Протянул ей пакет, сказал:

— Я заказал столик в отличном рыбном ресторане. Нам понравится.

— Где? — обронила она, принимая пакет. — Мы должны вернуться пораньше, раз идем с Анджелой и Эммой.

— Тут неподалеку, — ответил он. — Десять минут на машине. Мне его порекомендовал коллега, — потом он улыбнулся ей, указывая на пакет: — Не хочешь открыть?

Внутри лежало платье. Светло-зеленое, на бретельках, длинное. Массимо попросил примерить, и девочки начали играть с юбкой.

— Покрутись, мама, покрутись!

И разве Франческа могла отказать им?

Они собрали девочек и вышли — из квартиры, из лифта, за ворота. Массимо с Анджелой застряли у клумбы: дочь хотела, чтобы папа рассказал ей о цветах, которые она сорвет. Франческа подошла к машине, усадила Эмму в детское кресло, села впереди и повернулась к малышке, чтобы убедиться, что всё в порядке.

А через пару минут, вновь взглянув через лобовое стекло, она увидела неподалеку другую машину, а рядом с ней — человека. Фабрицио. Стоит возле своего автомобиля. Красивый, высокий, невероятный Фабрицио. И он наблюдал за Франческой. Она почувствовала, как что-то прыгает внутри нее, от желудка до мозга. Она сидела в своей семейной машине и ждала мужа. Но на самом деле она хотела быть с Фабрицио.

И, надеясь, что Массимо не появится в эту самую минуту, улыбнулась ему. Фабрицио улыбнулся ей. Она посмотрела на него и попыталась одним взглядом сказать ему все, что хотела. Его улыбка стала еще теплей. Все существо Франчески потянулось к Фабрицио.

Но из подъезда выскользнула ярко накрашенная смуглая женщина с белокурой девочкой на руках. Захлопнула дверь хозяйским жестом и подошла к Фабрицио. И он только тогда, казалось, заметил ее присутствие. Женщина передала ему ребенка, он улыбнулся девочке, смотревшей на него немного застенчиво, поцеловал в щечку и нежно прижал к себе. Затем женщина обвила рукой шею Фабрицио, сжала его плечо. Просияла. Маленькая девочка на руках Фабрицио смотрела на взрослых круглыми голубыми глазами. На Франческу больше никто не обращал внимания. Все трое погрузились в автомобиль Фабрицио.

— Готовы? — спросил Массимо, запуская в их машину Анджелу