Том 11. Гриф — птица терпеливая. Невинный убийца. Лишний козырь в рукаве - Джеймс Чейз

— Спасибо, Дэвид. Это очень любезно с твоей стороны.

По торжествующему выражению ее глаз я понял, что допустил какой-то промах.

— И потом, Дэвид, лучше будет, если мы забудем друг друга. И в том числе наши эксцентричности, если можно так выразиться.

— Конечно, — ответил я и ушел. В конце концов мой замысел увенчался успехом, и я выиграл свою свободу.

После обеда я читал Бруно вслух. В его глазах отражались лихорадочное нетерпение и возбуждение. Я решил, что он думает о дочери. Поскольку он, казалось, не проявлял особого интереса к тому, что я читал, я вскоре отложил книгу.

Во взгляде Бруно появилось разочарование, но оно вскоре исчезло, и я понял, что он так же смирится и с моим отъездом. Я продолжал говорить на посторонние темы, а потом пришла Мария и принесла чай. Я вышел из комнаты, не дожидаясь прихода Лауры. А вечером, переложив Бруно на ночь на кровать, я вышел вслед за Лаурой на веранду.

— Можешь идти к себе, Дэвид. Мне ты больше не нужен. Я буду ночевать в комнате сестры Флеминг на случай, если Бруно что-нибудь понадобится.

Ее голос звучал не так хладнокровно, как раньше, и у меня создалось впечатление, что она что-то задумала и на всякий случай хочет удалить меня из дома.

— Я уезжаю в Милан, — сказал я. — У меня свидание с Джузеппе. Правда, это поздновато, но если я тебе нужен, я могу отложить поездку.

— Нет, нет, не нужно. Тебе понадобится машина?

— Я возьму «фиат» у Виччи.

— Тогда спокойной ночи, Дэвид.

Когда я пришел в деревню, Виччи как раз заканчивал работу.

— Я собираюсь поехать в Милан, — сказал я. — Возможно, я задержусь там. Можно мне взять «фиат»?

— Конечно, — ответил он. — Там в баке еще достаточно бензина. Желаю славно повеселиться.

— В том случае, если позвонит синьора Фанчини, прошу вас, скажите, что вернусь не раньше часа.

У меня было такое чувство, что Лаура стала догадываться о моих мыслях и планах, не верит мне и может проследить за мной. Поэтому я не только сказал, что еду в Милан. Я, чтоб убедить Лауру в своем отъезде, сел в машину, развернулся и поехал по дороге до того поворота, где Виччи, тем более Лаура, не могли меня видеть. Там я поставил «фиат» на обочину, заглушил мотор и вылез. В ожидании темноты я думал, что отъезд мой прошел удачно: для той, кому отъезд был нужен, я был в Милане. Когда поднялась луна, я пробрался на виллу. Стараясь двигаться в тени, я осторожно прокрался к большой плакучей иве, откуда мне хорошо была видна комната Бруно. Рядом с постелью больного сидела Лаура и читала. На проигрывателе стояла пластинка с этюдом Шопена. Картина была такой мирной, что я усомнился, не напрасно ли я трачу время. Через некоторое время погас свет на кухне и в комнату Бруно вошла Мария. Она сказала что-то Лауре, та отложила книгу и вышла из комнаты. Я быстро поднялся по ступенькам на веранду и спрятался за огромную софу. Теперь я находился прямо напротив окна Бруно, но так, что вышедшая на веранду Лаура не увидела меня. Я услышал, как она вернулась.

— Мария ушла домой, Бруно, — сказала она. — Я пойду к себе и немного почитаю в постели, а тебе лучше всего уснуть.

Проигрыватель умолк, и через пару секунд погас свет. Потом загорелись окна в комнате сестры Флеминг. Через некоторое время я услышал тихие шаги по веранде. Лаура вышла из комнаты и сбежала вниз по лестнице к пристани. Она оставила свет в комнате сестры Флеминг, чтобы Бруно думал, что жена находится там. Я последовал за скрывшейся в темноте Лаурой к террасе, с которой был виден лодочный ангар. Его окна были освещены. Вскоре Лаура вышла из темноты и скрылась за дверью.

Несколько секунд спустя я последовал дальше и спрятался рядом с ангаром. У пристани качались две лодки: моторная и весельная. Немного позже на втором этаже открылись окна.

— Здесь жарко, как в печи, — услышал я голос Лауры. — Почему ты не открыл окно?

— Теперь ты и сама это сделала, — ответил мужчина хриплым, грубоватым баритоном. — Ну, что нового?

Подняв голову вверх, я увидел массивный силуэт Беллини около окна.

— Валерия приезжает завтра. Дэвид уходит в следующий понедельник. Сестра Флеминг попросила ее отпустить на конец недели, так что все складывается удачно. Итак, ночью в пятницу, Марио.

— Так долго? Мне надоело ждать, — проворчал Беллини. — Сейчас самое подходящее время все и сделать.

— Мы должны дождаться пятницы. Мы не вправе допустить ошибку. Кстати, нужно дать Дэвиду время познакомиться с Валерией. Это важнее всего.

— Ты чертовски осторожна, — сказал Беллини.

— Ничего подобного. Это ты слишком неосторожен, Марио. Я не собираюсь рисковать всем из-за нескольких дней. Ты должен быть здесь в пятницу в девять вечера. Я буду тебя ждать. Если все будет в порядке, ты поднимешься на виллу. Я останусь стеречь здесь, чтобы никто не появился. Ни в коем случае не приезжай сюда до пятницы. Ты понял?

— Конечно. Я уже достаточно наслушался твоей болтовни. Когда я получу деньги? Это самое главное.

— Ты уже получил несколько дней назад пятьдесят тысяч, — ответила Лаура. — В данный момент я не могу тебе ничего дать.

— Но мне нужно больше, — заворчал Беллини. — Я уже сто раз повторял тебе, что я должен бежать из Италии. Ты же знаешь, что такое мафия. Мне нужен миллион лир. Ты обещала мне их, и черт возьми, если я их не получу!..

— Ты получишь их в пятницу вечером. Я продам свой жемчуг. Но если ты допустишь хоть одну ошибку, то ты вообще ничего не получишь.

— Я не сделаю никакой ошибки, но если ты собираешься одурачить меня, гадюка, я сверну тебе шею.

Лаура рассмеялась.

— Я не собираюсь дурачить тебя.

— Вот так-то лучше. Подойди. До завтра мы еще успеем наговориться.

— Итак, ты все понял, Марио?

— Оставь нотации и иди сюда.

Только после часа ночи Лаура вышла из лодочного ангара и поднялась к себе в комнату. Она курила сигарету, напевая что-то под нос, движения ее были слегка неуверенными. Я последовал за ней и, к своему удивлению, увидел, что она вошла в комнату к Бруно.

— Ты еще не спишь? — услышал я ее голос. — Хочешь знать, где я была все это время?

Я осторожно заглянул в комнату. Лаура стояла перед кроватью Бруно, заложив руки за спину. Сигарета дымилась в ее алых губах. Она была пьяна, и было видно, что она находится в злобном и задиристом настроении.

— Я была в лодочном ангаре, Бруно, — сказала она. — Наверное, ты с удовольствием выследил бы меня.

Стряхнув пепел на пол, она вызывающе и безжалостно взглянула на мужа. Свет ночника падал на его лицо. Взгляд Бруно был внимательный и настороженный.

— Наступило время, когда мы должны поговорить откровенно, — сказала Лаура. — Со времени катастрофы с тобой я терпеливо дожидалась этого момента.

Стоя в тени, я так отчетливо слышал каждое слово, как будто находился в комнате.

— Начнем с самого начала, Бруно. Ты даже не подозреваешь, какую ошибку ты совершил, женившись на мне. Это была ошибка для нас обоих. Я вышла за тебя замуж, чтобы вытянуть из тебя как можно больше денег. Когда прошло твое первое ослепление страстью, я увидела, что ты начинаешь меня презирать, и поняла, что не ты один сделал ошибку, решившись на брак.

Лаура потушила сигарету и зажгла новую.

— Быть замужем за тремястами миллионами было для меня сначала приятной новинкой, — продолжала она. — Но, к сожалению, я скоро убедилась, что мне не слишком-то много достается из них. Затем, когда ты принял решение превратить наш брак в пустую формальность, а также настоял на отдельных комнатах, я поняла, что нужно что-то предпринять.

Лаура подошла к кровати и уселась на нее.

— Для тебя было бы лучше, Бруно, если бы ты развелся со мной. На приличных условиях я согласилась бы взять даже вину на себя, но тебя не устраивал развод: ты боялся скандала. — Она бросила сигарету на пол и затоптала ее ногой. — Потом я обнаружила, что за мной следят. Какое тебе было дело до того, был ли у меня любовник? Ведь я стала тебе безразлична. Но ты всегда твердил мне, что я должна вести себя прилично ради Валерии. Однажды ты даже пригрозил мне изменить завещание. Это была самая большая твоя глупость. Тогда я поняла, что мне нужно что-то предпринять и как можно скорее. — Наклонившись, Лаура взглянула в лицо Бруно с мрачной усмешкой. — Я хочу как следует видеть твои глаза, Бруно, когда я буду тебе рассказывать, что я предприняла. Четыре года я дожидалась этого мгновения. Слушай, Бруно. Это я вылила масло из системы гидравлических тормозов твоей машины. Полиция нашла там какой-то дефект, но это сделала я. Зная тебя, я не сомневалась, что ты будешь гнать, как сумасшедший, чтобы встретить Валерию, поэтому я попортила тормоза. Правда, мне не повезло: в результате катастрофы ты не разбился насмерть, но оказался прикованным к постели и полностью в моей власти. — Лаура молча смотрела на Бруно в течение целой минуты. — Как спокойно ты воспринял это, — наконец сказала она. — Но после того, что я еще сообщу, ты не останешься спокойным и равнодушным. Ты еще пожалеешь, Бруно, что не умер тогда. — Она встала и начала расхаживать взад и вперед по комнате. — Большая глупость, что ты хочешь оставить Валерии так много денег. Ведь вилла и все прочее тоже предназначены для нее. Тебя совершенно не интересует, что же будет со мной. Но предупреждаю тебя: все достанется мне. Валерия не получит ничего: ни денег, ни дома. Ты слышишь? — Лаура подошла к кровати и пронизывающе посмотрела на Бруно. — Все перейдет ко мне. Валерия умрет вечером в пятницу. Звучит драматически, не правда ли? Потребовалось немало времени, чтобы дождаться удобного момента и сделать все необходимые приготовления. Это было непросто, но доставило мне удовольствие. Маленькая Валерия умрет. Она будет второй жертвой маньяка со страстью к убийствам. И этим маньяком является твой славный, умный Дэвид Чизхольм. — Лаура снова нагнулась над Бруно, ее глаза блестели. — Ты думаешь, что я пьяна, и не веришь ни одному моему слову, но тебе придется поверить. Тебе никак не могло бы прийти в голову, что Дэвид Чизхольм — маньяк. Однако его разыскивает полиция. Вот причина, почему он все время околачивается в Милане и занимается всякой ерундой, а не настоящей работой. У него нет паспорта. Чизхольм — дезертир и вынужден скрываться. Я уже давно знаю его историю. Один майор из его начальства был дружен со мной и рассказал мне об этом деле. Твой славный и умный Дэвид Чизхольм убил девушку. Я узнала его по фотографии, которую мне тогда показали, и поняла, что это именно тот человек, который мне нужен. Стоило мне притвориться, что я влюблена в него, и он безропотно последовал за мной. — Погладив подушку Бруно, Лаура цинично улыбнулась ему. — Сначала я думала, что Валерию должен убить Беллини, но это было слишком рискованно. Это должен был быть человек, которого полиция сразу же заподозрит. Поэтому я остановила свой выбор на Чизхольме. Этот дурак вообразил, что я привезла его сюда для того, чтобы он убил тебя. Но не было смысла объяснять ему, что первой на очереди стоит Валерия. — Лаура взяла сигарету и стала вертеть ее в пальцах. — Итак, Валерию убьет Беллини, но вина падет на Дэвида. Я расскажу тебе все подробности, Бруно, чтобы ты отчетливо представлял себе, как все произойдет. В пятницу сестра Флеминг уедет на два дня. Как только Мария уйдет домой, Беллини явится сюда. В это время Дэвид будет занят в гараже с машиной. Я позабочусь о том, чтобы у него было дело поблизости от виллы. Сама я задержусь в лодочном ангаре, а на вилле останетесь только вы с Валерией. — Лаура опять села на кровать и нагнулась над мужем. — Только представь себе эту сцену: появляется Беллини, это испугает Валерию, но она не успеет даже крикнуть, как он раскроит ей череп, возможно, даже здесь, в твоей комнате. Мне хотелось бы, чтобы это произошло здесь, но, в общем-то, неважно. Это случится там, где в этот момент будет находиться Валерия. От шока ты можешь умереть и тем самым избавишь меня от множества осложнений. Убедившись в смерти Валерии, Беллини тотчас же исчезнет. Тогда я поднимусь на виллу, найду труп Валерии и позвоню в полицию. Их подозрение падет, конечно, на Чизхольма, а стоит им узнать, кто он такой, как они убедятся, что они нашли виновника. Затем, пару дней спустя, найдут мертвым тебя, Бруно. Доктор Пирелли предположит, что ты умер от запоздалого шока. — Лаура встала, подошла к креслу и взяла в руки подушку. — Ты даже не представляешь себе, насколько мне просто покончить с тобой, — сказала она, подходя вплотную к постели. — Мне нужно будет только прижать подушку к твоему лицу и подержать несколько минут. И все будет кончено. — Наклонившись над мужем, Лаура поводила подушкой перед его глазами. — Это будет так просто, что я даже сейчас борюсь с искушением сделать это тут же, на месте. Но нет, это было бы слишком опасно. Сначала очередь Валерии, а потом уж — твоя. — Она швырнула подушку на кресло. — Теперь ты, кажется, не так спокоен. Подумай об этом! Остается только четыре дня, а ты ничего не сможешь предпринять. Ты не сможешь никому ничего рассказать, не сможешь даже предупредить Валерию. Но ты знаешь, как все произойдет. — Лаура склонилась над Бруно, и ее голос стал хриплым от ярости: — Четыре года я дожидалась этого момента, но теперь я буду наслаждаться каждой секундой, ожидая событий, за которыми последуют мое освобождение от тебя, мое богатство, мое счастье.