Лихорадка под названием... - Юлия Плагина

   - Когда кажется, креститься надо, - не смогла сдержать шпильку, неожиданно понимая, что подсознательно хочу сделать Савельникову как можно больнее... Чтобы он хотя бы в сотой мере ощутил то, что испытала я, когда увидела двух милующихся голубков.

   - Павла, - строгий голос Игната Петровича моментально привёл в чувство, словно окатил ушатом холодной воды, - немедленно извинись перед парнем, и идите в зал.

   - Прости, Герман, - надеюсь, зубовный скрежет был слышен только одной мегере и собственнице, - сама не знаю, что на меня нашло.

   - А вот я, кажется, знаю, - рядом зловеще возвышался насупившийся молодой человек, сверля мою несчастную моську таким взглядом, что в срочном порядке захотелось попросить политического убежища у другого государства. - Если чем-то недовольна, говори прямо, а не играй на нервах окружающих!

   - Ты о чём? - пару раз невинно похлопав ресничками, вперила в чёрные омуты такой непонимающий взгляд, что впору на детекторе лжи проверять - и то, фиг докопаешься. - Меня всё и всегда устраивает...

   - Огурцова, накажу! - многообещающе пригрозил младший Савельников, одной рукой удерживая поднос с едой, а другой обнимая меня за талию и плавно утягивая по направлению к столику. - Будь хорошей девочкой, стервы мне никогда не нравились.

   От тихого шёпота столь родного и любимого мною человека, находящегося в такой близости, мурашки удовольствия пробежали вдоль позвоночника, что подействовало на непостоянную Павлу Огурцову умиротворяющее. Ругаться, кусаться, брыкаться и плеваться огнём больше не хотелось, вместо этого в груди поселилось настойчивое желание довольно замурлыкать и прижаться к Герману ещё ближе, ещё теснее. Хотелось ощутить жар его ладоней, напористость чуть шероховатых губ...

   Сообразив, в какую степь повело мою развратную душу, нервно икнула, поспешно стряхивая руку парня, в собственническом жесте лежащую на моём бедре. Сев за свободный столик и отодвинувшись от соблазнителя, чьи феромоны в буквальном смысле соблазняли своим змеиным танцем, на относительно безопасное расстояние, потрясённо уставилась в кружку с мятным чаем, поставленной передо мной. Последние два дня я только и делала, что усиленно уговаривала свои чувства самостоятельно сдохнуть и не доводить хозяйку до греха, но они, предатели, злостно проигнорировали столь искреннее пожелание и теперь норовили поднять голову и захватить надо мной контроль!

   - Ты была в среду на приёме у доктора Фильмана? - вот копчиком чувствовала, что подобного разговора точно не избежать.

   - Да.

   - Что он сказал? - создавалось настойчивое ощущение, будто Савельников поставил перед собой цель в упор не замечать плохого настроения оппонентки, поэтому сейчас спокойно намазывал тост джемом и попутно пытался начать ничего не значащий разговор.

   - Кровь взял для анализа, - врать не буду, чтобы не попасть впросак, но вот фильтровать информацию - сколько угодно, в конце концов, это моя болезнь, и выносить её на всеобщее обозрение не намерена.

   - Зачем? - Герман протянул готовый бутерброд сладкоежки, и довольно улыбнулся, поймав благодарный взгляд.

   - Хотел более точно и полно установить диагноз, - откусывая от "взятки" малую толику, не заметила, как стала вести себя более раскованно, отчего и язык за зубами не спешил задерживаться.

   - А какой именно диагноз? - проникновенно заглянув в глаза, молодой человек положил свою горячую ладонь поверх моей лапки, отчего я моментально вздрогнула и попыталась высвободиться из "плена", но этого не дали сделать. - Паша, что именно сказал Роман Константинович?

   - Менингит, - не моргнув глазом, каркнула я, припомнив "легенду", выданную на-гора любопытному Егору.

   - Да? - соболиные брови парня выразительно изогнулись. - А мне Рома сказал совершенно другое.

   - Ч-что он тебе сказал? - кукольная кружечка с чаем выпала из вмиг ослабевших пальцев, моментально разлетаясь от удара об пол на десяток мелких кусочков, а в моих глазах, наверное, навечно поселился страх.

   Словно не слыша вопроса, произнесённого каркающим голосом, и не замечая испуга, Савельников почему-то окинул моё окаменевшее лицо взглядом, в котором читались различные чувства, начиная удивлением и заканчивая... симпатией? Тёплый взгляд чёрных глаз, казалось, стремился запомнить каждую чёрточку, каждый изгиб девичьего профиля, но вместе с тем, он дарил непонятную дрожь, оседающую на самых кончиках пальцев. Когда я уже готова была вскочить и спешно ретироваться, прикрываясь призрачными делами, словно своеобразным щитом, Савельников немного приподнялся и, перегнувшись через стол, большим пальцем осторожно провёл по моим губам.

   Сил на то, чтобы отстраниться или хотя бы возмутиться такому фривольному отношению совершенно не было, поэтому оставалось, словно завороженной, безучастно наблюдать, как парень поднёс палец ко рту и слизнул с него капельку абрикосового джема, которым был намазан мой тост. Ноги решили объявить бойкот, поэтому мне ничего не оставалось делать, как плюхнуться обратно на стул, чувствуя себя загипнотизированным кроликом, которому непосчастливилось наткнуться на голодного удава.

   - Ты испачкалась, - наконец, молодой человек соизволил пояснить своё странное поведение, задумчиво смотря на мои губы.

   "Невозможно дружить с тем, от кого пальцы "стреляют" током..." - с какой-то мазохистской обречённостью констатировала я, отдаваясь во власть горячих губ Савельникова, одеревеневшими пальцами цепляясь за край стола.

   Я медленно, но уверенно сходила с ума от каждого движения его губ, наполненных нежностью и напористостью. Чувствуя, как ещё немного и из меня можно будет верёвки вить, нашла в себе силы оторваться от столь соблазнительного занятия, и устало откинуться на спинку высокого стула. Получив далёкий от лестного взгляд Германа, лишь безразлично пожала плечами, типа, это было временное помутнение рассудка и всё такое, хотя губы до сих пор подрагивали, и до дрожи в коленях хотелось развратного продолжения.

   Тишина, тёмным маревом висящая над нашим столиком, буквально давила на уши, заставляя лихорадочно подыскивать подходящую тему для разговора. Как назло в голову ничего кроме "о погоде и природе" не шло, а выпавший из реальности Савельников явно не собирался облегчать обозначенную на повестке дня задачу. Когда я уже было окончательно решила поднять вопрос об их взаимоотношениях с Булавинцевой, и попытаться осторожненько выведать насколько всё серьёзно (хотя, видит Бог, чего влюблённой дурочке стоило подобное решение), Герман первым разорвал гнетущий полог тишины.

   - А где Мария? - удивлённо повертев головой по сторонам, парень неожиданно сник. - Сегодня что, не её смена?

   - У неё выходной, - знаете, если любовь можно сравнить с бабочками в животе, то моих только что зверски убили дихлофосом. - Влюбился никак? - и клоунскую улыбку закоренелой свахи, лишь бы ничем не выдать истинных чувств, из-за которых сейчас хочется забиться в самый дальний угол и как можно дольше никого не видеть и не слышать.

   - Нет, - и такой праведно-возмущённый взгляд, что я даже усомнилась в правдивости своих выводов. - Кого может заинтересовать привлекательная, загадочная, целеустремлённая, немного ненормальная, эгоистичная, заносчивая и до чёртиков нежная девушка? Чего молчишь, нет ответа на данный вопрос? - получив мой утвердительный и одновременно ошеломлённый кивок, Савельников весело закончил. - Вот и я тоже не знаю!

   "Да чтобы мне хоть раз такое в жизни сказали!" - Как всегда некстати подняла голову зависть, разбуженная пинками ревности и подначиваемая чувством неразделённой любви. - "Ладно, Огурцова, плакать и кусать от горечи потери подушку будешь потом и дома, а сейчас, будь добра, приступать к выполнению первоначального плана. В конце концов, ребята же не виноваты, что понравились друг другу." - Холодная рассудительность снова взяла верх над остальными чувствами, и лишь где-то, пока глубоко-глубоко в сердце, тихо шептало недостойное чувство. - "Но как же больно, чёрт..."

   - Павла, почему ты не стала ругаться, когда я тебя поцеловал? - любопытный монстр в лице Германа так и норовил разворотить улей из еле сдерживаемых чувств.

   - Ты же сам говорил, что не видишь во мне девушку, - неужели он реально думал, что я вот так взяла и выложила всю правду? Наивный, однако, мне попался экземпляр сильной половины человечества. - С позициями и почётными званиями "друзей на веки вечные" мы согласились оба, поэтому не вижу смысла что-либо менять.

   - А если бы я тогда сказал, что тот поцелуй на стоянке перед Академией не был игрой на публику, а мне просто нестерпимо захотелось ощутить вкус твоих губ. Как бы ты отреагировала? - и на закуску взгляд, который не упустит ни одной мелочи, ни одной даже самой незначительной детальки.