Танец с саблями - Никита Филатов

- А где? - покосился на Виноградова "тюремщик". За эти дни они настолько привыкли друг к другу, что иногда обходились вообще без слов.

Генерал назвал небольшую страну в Северной Европе и под запись продиктовал необходимые ориентиры и номер задействованной машины.

- Когда?

Собеседник ответил. Потом поинтересовался:

- Мой человек в порядке?

- Пока - да. Но проблема ещё доставить его туда, куда вы сказали. Все-таки, две границы...

- Помочь?

- Справимся.

- Только без лишних... телодвижений. Ладно?

- Обижаете! Мы же приличные люди. Кстати, а как наш "товар"? Не повредили при транспортировке?

- Он сначала не очень хотел ехать. Пришлось уговаривать... Но сейчас все в порядке.

- Тогда до встречи!

- Всего доброго.

Так вот и вышло, что во вторник вечером Виноградов уже шагал вслед за Френкелем и его людьми вдоль трассы по притихшему скандинавскому лесу. До прибытия рефрижератора оставалось не менее трех часов...

... Владимир Александрович как-то незаметно успел озябнуть. Не то, чтобы от платной стоянки до его дома было далеко, но после теплого уютного салона идти под моросящим питерским дождиком удовольствия мало.

Хорошо, что на этот раз все позади! И обмен его на злополучного немца, и засада, и взрыв на трассе. Хорошо, что под руку подвернулся Сурен с деньгами - а то вообще бы пришлось неизвестно каким образом выпутываться.

А так - попарился в искусственных тропиках, вышел на повторную связь с Генералом. И через некоторое время на Рыночной площади успевшей поднадоесть скандинавской столицы уже орошал его седой хохолок слезами радостного возвращения.

Сказалось нервное перенапряжение.

Виноградов не очень отчетливо помнил свой первый доклад, дорогу к российской границе, таможенные формальности... И наспех, чуть ли не на самой лестничной площадке перед квартирой, сунутый предусмотрительным стариком пакет.

Огромный пакет - с сувенирами для жены и детей.

* * *

Опоздание больше чем на три минуты считается неприличным.

Со стороны ничего заметно не было, но те, кто хорошо и долго знал Генерала, решили бы, что старик очень нервничает. Что же поделаешь возраст! Впрочем, хорошо знавшие его долго не жили...

Служебная серая "волга" с номерами одного из управлений Пароходства выкатилась на причал Второго района морского торгового порта.

- Это здесь. Вон, стоит!

- Тормози.

Туман... Где-то впереди скрежещет металлом огромный, раскорячившийся на рельсах башенный кран. Надрываются сытые чайки. То и дело выскакивают на асфальтовый пятачок угрожающе обнажившие матовые лезвия клыков автопогрузчики: выхватывают что-то из нескончаемого штабеля разноцветных поддонов и исчезают с добычей в распахнутом чреве кирпичного склада.

Протяжный, тоскливый гудок покидающего рейд теплохода режет душу и выворачивает её наизнанку.

Закрывая и без того скудную панораму гавани, прямо напротив чернел помятый и обшарпанный борт уже начавшего опорожнять трюма сухогруза. Название этой посудины на русский язык не переводилось, но где-то вверху лениво полоскался на ветерке флаг некоего малоизвестного исламского государства, никогда не имевшего выходов к морю.

- Не забудь про контрольное время.

- Есть! - Водитель-охранник, облаченный по этому поводу для конспирации в красивую морскую форму с эмблемами "Инфлота", кивнул и остался за рулем - свои действия при возникновении нештатной ситуации он представлял...

Старик энергично отжал ручку двери и выбрался из автомобиля. Подошел к борту:

- Здравствуйте!

- Здравия желаю.

Аккуратный, откормленный солдат-пограничник второго года службы без интереса оглядел подошедшего:

- Документы, пожалуйста.

- Да-да, минуточку! - зашарил по карманам визитер. Седенький, худощавый, в плаще времен Московской Олимпиады и с кожаной папкой в руках... Очередной мелкий чиновник из портовой конторы или морского агентства. - Вот!

- Заранее надо готовить.

- Извините.

- Ведь не первый же, наверное, год работаете! - Наставительно сдвинул брови солдат. Взял потрепанное удостоверение и пропуск-вкладыш на иностранные суда. Сверился с фотографией:

- Проходите!

Документы исчезли в специальном ящичке перед трапом, а посетитель поднялся наверх - туда, где начиналась юрисдикция другого государства. Строго говоря, это была уже не Россия...

Собственно, на данной норме международного права и строился расчет. Прокуратурой Российской Федерации уже давным-давно было выписано постановление на арест всех видных лидеров вооруженных сепаратистов - в том числе и того, который любил называться Посланником.

Поэтому, получив приглашение Генерала прибыть на встречу, он так и не решился ступить на вражескую территорию - слишком был умен и осторожен. Видная фигура в руководстве мятежников, Посланник и жив-то оставался до сих пор только потому, что не верил даже собственным детям - а уж что говорить о нынешних партнерах! Даже если и не "подставят" под случайную милицейскую облаву, то запросто могут организовать что-нибудь вроде несчастного случая.

Аллах Всемогущий, как и христианский Бог, оберегает предусмотрительных... Здесь, на борту иностранного судна, российским правоохранительным органам было его не достать. Теоретически.

Посланник понимал, что это лишь иллюзия относительной безопасности от спецслужб - такая же призрачная, как на улицах тихой Женевы или в тропических джунглях.

А на берег он и не собирался! Так и сидел в тесноватой каюте второго штурмана, разглядывая через иллюминатор знаменитое золото питерских куполов и шпилей - впрочем, с его борта видно было в основном единообразные трубы и причальную стенку судоремонтного завода.

... В тот момент, когда старик решительно взялся за леера крутого металлического трапа, Посланник занимал себя чтением. Внимание на русском тексте концентрировалось плохо - и вовсе не из-за проблемы с переводом, языком он владел прекрасно, значительно лучше многих москвичей и сибяряков. Просто - тревожное ожидание опасности: время встречи, назначенной Генералом, приблизилось и теперь в любой момент надо было быть готовым.

Неразлучный здоровяк-телохранитель настаивал, чтобы на время стоянки у берегов России его подопечный максимум времени проводил в одном из трех специально оборудованных тайников, но с точки зрения горца это было бы слишком унизительно. Поэтому, Посланник ограничился тем, что перебрался из единственной пассажирской каюты, в которой прожил весь рейс и которую можно было считать "засвеченной", в расположенное на другом конце судна обиталище вахтенного помощника капитана.

В принципе, спрятаться он успеет - о малейшей опасности предупредят расставленные повсюду "матросы", а остальное в руках Всевышнего и Милосердного...

Человек, называвший себя Посланником, покосился на темные лампочки тревожной сигнализации и снова раскрыл книгу:

"... Вот так, может, за папиросу и кружку пива Максим отдал душу. Впрочем, бывает, что и очень умные люди отдают ее: ради красного словца.

Ну, конечно, дьявола так не устраивает, получается, что и сделки никакой не было. Ведь зло и потеря души - когда дьявол может действовать через человека. Понятно? Сам факт договора ерунда, главное - дела. совершенные человеком вследствие этого договора, понял? Дьявол готов и без договора помогать, лишь бы помогать..."

- Ерунда! - мужчина перевернул глянцевый томик и в очередной раз посмотрел на обложку: в качестве автора значился некто Владимир Шинкарев. Что-то смутно знакомое? - Впрочем...

Он старался следить за новинками литературы - и из художественной предпочитал персидские стихи и русскую прозу. В первую очередь потому, что на его родном языке практически ничего никогда не издавали.

Перед отходом из Гамбурга, таинственный пассажир, внесенный в судовую роль в качестве "представителя судовладельца" накупил в эмигрантском квартале с полдюжины современных детективов, томик Чехова и ещё парочку книг малопонятного жанра, которые ему выдали за юмористические.

Это помогло скоротать время...

Ласково замигала синяя лампочка: все в порядке, прибыл гость, он один и ничего подозрительного вокруг судна не наблюдается...

Сопровождающий постучал костяшками пальцев о металл, и получив разрешение впустил Генерала в каюту:

- Здравствуйте!

- Салам!

Следовало обменяться рукопожатием, но оно так и не состоялось ограничились сдержанными кивками.

- Прошу, присаживайтесь.

- Благодарю.

- Кофе, чай?

- А не отравите? - улыбнулся гость.

- Зачем? - поднял брови хозяин.

Действительно, видимых причин для этого не было, и старик согласился:

- Тогда чаю... Не очень крепкого - сердце, знаете ли!

Хозяин отдал распоряжение на своем родном гортанном наречии, дверь закрылась и собеседники остались одни.

- Итак?