Танец с саблями - Никита Филатов

- Слушаю!

- Это дежурный. Проверяющий из ГУВД у вас?

- Какой проверяющий? - не понял главный районный сыщик.

- Ну, как его... майор Виноградов?

- Тоже мне, нашел проверяющего. Это же наша гордость! Российский Сименон, золотое перо милицейского Главка... - хмыкнул хозяин кабинета, покосившись на Владимира Александровича и его многочисленные выписки:

- Он тут про нас целый роман готовится создать, в стихах, а ты "проверяющий"!

- Его к телефону. Переключить? - для престрелого милицейского офицера все, кто приезжал "сверху" были начальством. И относился он к ним соответствующим образом - на всякий случай.

- Давай!

Виноградов, с трудом дотянувшись через стол, принял трубку:

- Слушаю.

- Саныч, это ты? - как всегда, заместитель редактора "Криминального обозрения ГУВД" забыл представиться и пришлось узнавать его по голосу.

- Допустим. Чего надо?

- Слушай, тебе надолго там?

- Ну, это как сказать... - пожал плечами Владимир Александрович. И уточнил:

- Смотря в чем дело.

- Понимаешь, тут накладочка...

В хозяйстве, которым заведовал собеседник, постоянно случались "накладочки" разного уровня необратимости. Газета Главка давным-давно образовала в умах и душах её сотрудников гремучую смесь из милицейского отношения к службе и присущей журналистам, как творческим личностям, безалаберности - поэтому в ходе технологического процесса подготовки очередного номера там и сям постоянно гремели локальные взрывы.

- Короче!

- Саныч, выручи, а? Ребята из Пулково сообщили - у них какое-то задержание в международном аэропорту, скандальчик. Понаехало прессы... А наших нету! Это, по-твоему, справедливо?

- Нет, не справедливо, - согласился Виноградов. - Надо кого-то послать!

- Некого! - простонал заместитель редактора.

- Ну уж... - ехать в другой конец города не хотелось.

- И машины нет! - а это уже больше походило на предсмертный всхлип:

- Выручишь?

Действительно, собеседник не врал - весь автотранспорт пресс-службы вчера откомандировали на операцию "Урожай", гоняться по полям области за расхитителями корнеплодов.

А Виноградов, как-никак, был на колесах...

- Ладно, еду.

- Давай, родной! Потом отзвонись, я вечером дома.

... По пути в международный аэропорт Пулково-2 машину Владимира Александровича дважды останавливали инспектора ГАИ - первый раз за дело, а второй просто так. И потерял бы он массу времени и ещё больше денег, если бы не милицейская солидарность - даже среди самых свирепых ребят с полосатыми жезлами обижать "своих" считается дурным тоном. Вполне достаточно показать коллегам служебное удостоверение... Хорошо!

Впрочем, может быть, из-за этого ощущения безнаказанности сотрудники органов внутренних дел разбиваются в дорожно-транспортных происшествиях чаще и страшнее, чем законопослушные граждане-автолюбители.

Но, как бы то ни было, вскоре майор уже протискивался через толпу журналистов к двери с лаконичной надписью "Таможня":

- Пропустите... Прошу прощения!

- Виноградов? И ты здесь?

- А, привет! Извините, девушка... Разреши?

- Не будь гадом, Саныч! Поделись информацией-то?

- Ребята, потом... Сам только что приехал, видите же!

Майорское удостоверение подействовало безотказно - на всякий случай имелась и репортерская аккредитационная карточка, но её лучше было приберечь для других случаев...

Оказавшись внутри, Виноградов почувствовал, что в переполненной людьми досмотровой комнате долгое время уже никем не произносилось ни слова. Напряженная тишина густо обволакивала присутствующих, почти одновременно повернувшихся к Владимиру Александровичу.

- Это кто? - процедил расположившийся у окна холеный бугай в серебристом костюме. Второй такой же подпирал могучей спиной противоположную стенку - и вид у обоих был до неприличия наглый.

- Кто надо! - огрызнулся из-за стола знакомый Виноградову капитан РУОПа. Впрочем, он вовсе не выглядел хозяином положения, так же как и склонившийся над заполненным бланком рапорта старший сержант в милицейской форме.

Пятым в комнате был красный от возбуждения и обиды дежурный инспектор таможни, а в дальнем углу нервно выстукивал пальцами по столу мелодию хачатуряновского "Танца с саблями" господин средних лет. Причем, глаза его выражали почти животный ужас и одновременно - некое тайное знание, что все образуется само собой.

- Здорово! - Владимир Александрович по очереди пожал руки оперативнику, милиционеру и хозяину. Остальных решил игнорировать:

- Что стряслось-то?

Нельзя сказать, что отношения у Виноградова и части сыщиков из Регионального управления по оргпреступности сложились - скорее, наоборот. Майор называл РУОП "рабоче-крестьянским ФБР советского разлива", а кое-кто в этой почтенной организации считал его отьявленным коррупционером в погонах, который лишь по стечению обстоятельств ещё находится на службе и вообще на свободе.

Однако, сейчас было не до старых обид: оперу требовалось выпустить пар, вот он и заговорил - громко, с матерками, демонстративно не обращая внимания на злобную мимику замерших по сторонам бугаев:

- Понимаешь, какое дело...

Получалось, что буквально несколько часов назад "источник" РУОПа в одной из этнических кавказских преступных группировок сообщил, что их боевики готовятся совершить нападение на прибывающего из-за границы курьера. Якобы, тот должен привезти в Россию целый чемодан нелегальной валюты... Имелись только приметы и номер рейса.

Решили рискнуть. Приехали. Подключили таможню.

На всякий случай, пассажиров приземлившегося рейса досмотрели не там, где обычно, а у запасного выхода. Описанию соответсвовал только один - с сумкой через плечо и тяжеленьким чемоданчиком. Предьявив депутатскую "ксиву", этот господин попытался пройти без досмотра...

- Я, блин, как почувствовал! Думаю: "Эх, была не была..." И как только он декларацию "чистую" сдал, скомандовал все-таки тормознуть.

- Депутата чего?

- Государственной Думы.

- Это - круто! Молодец... - от души, уважительно присвистнул Виноградов:

- И что?

- Обнаружили! - подал голос таможенник и потянулся было к лежащему перед ним кейсу.

- Не трогать! - оглушительно рявкнул, подавшись вперед, тот, что стоял у окна. Инспектор отдернул руки, но Виноградовский собеседник только поморщился:

- Пош-шел ты...

К изумлению Владимира Александровича, бугай стерпел и только громко сглотнул слюну. Тем временем опер щелкнул кодовыми замками:

- Ну как?

- Да-а! - бархатная утроба портфеля была плотно забита единообразными банковскими упаковками стодолларовых купюр США. - Впечатляет...

- Чистая контрабанда, - покосился на человека в серебристом костюме инспектор таможни.

- Поздравляю!

- Пока не с чем. У него, пидора, - руоповец кивнул в сторону холеного господина, - неприкосновенность и всякое-такое... Понаехало сразу же всяких!

Красноречивый взгляд отпечатался на тех, кто расположился у стеночек, а потом ушел в сторону внутренней двери с табличкой "Начальник смены".

- А кто они такие-то? - вовсе невежливо игнорируя тех, о ком идет речь, поинтересовался майор.

- Эти? Щас... - оперативник придвинул к себе черновой журнал и сделал вид, что освежает память:

- Как же их... А-а, вот! Служба охраны, ГУО - оберегают покой Межпарламентской Ассамблеи.

- Столичные штучки?

- Да нет, это у нас, в Питере - Таврический дворец.

- Понял. Развелось дармоедов...

- Резвитесь, ребята, резвитесь! - зловеще процедил один из "серебристых". - Потом сочтемся.

- Слышь, Саныч - это намек! На то, что когда я стану депутатом, он меня охранять не станет.

- Знаешь что, мент...

Еще секунда, и начали бы стрелять. Даже Виноградов заметил, что ладонь его незаметно и непроизвольно стискивает вспотевшую рукоятку "макарова".

- Я, падла, таких, как ты!

Обошлось... Громко стукнула об стену распахнутая настежь дверь начальственного кабинета - и в комнате досмотра народу сразу прибавилось.

- Все в порядке, - не обращаясь ни к кому персонально констатировал возглавляющий процессию мужчина. В принципе, он представлял из себя всего лишь копию двух других "серебристых": разве что, лет на десять постарше, да костюмчик сидит повальяжнее, чем на них.

- Иван Альбертович? - из-за плеча высокопоставленного сотрудника Главного управления охраны шагнул заместитель начальника питерского РУОПа.

- Да! - вскочил из угла виновник торжества.

- Вы свободны. - Глядя на старого сыщика, хотелось плакать и скрипеть зубами.

Депутатское удостоверение с гербом и заграничный паспорт перешли из рук в руки:

- Извините...

- Ничего, бывает! Понимаю - служба, - торжествующий Иван Альбертович не сдержался:

- Усердие, так сказать, не по разуму... Можно забрать вещи?

Старавшийся держаться в тени толстяк со знаками различия советника таможенной службы кивнул: