Кисмет - Люк Треджет

направлении, и когда я обернулся, то понял почему. На улице сидел тот самый парень из клуба и просил милостыню.

На этот раз никакого смеха, только возглас изумления:

— Милостыню?

— Представьте себе! — Хамза кладет руки на свои прилизанные черные волосы, словно не в силах осознать данный факт даже после стольких лет. — Он оказался бездомным!

— Не был он бездомным, — возражает Анна. — Скорее всего, просто притворялся.

— Он держал на веревке пса! — говорит Хамза, и теперь все смеются, даже девушки. Все так веселятся, что начинают говорить, перебивая друг друга, каждый хочет, чтобы его шутку услышали.

— Надеюсь, после этого вы передумали сдавать кровь, — замечает Кейр.

— Я знал, что ты участвовала в благотворительности, но не подозревал, что до такой степени.

Пит тоже присоединяется к всеобщей клоунаде: втыкает пальцы в уши, затем вытаскивает их и осматривается с таким видом, будто не слышал ни слова.

— Меня поражает вот что, — говорит Анна, перекрикивая гвалт, — когда я хожу по городу с большинством из вас, засранцы, вы всегда уверяете меня, что нищие наверняка не бездомные, что они обманывают окружающих. Но когда я переспала с одним из них, вдруг оказывается, что он все-таки бездомный.

Но никто ее не слушает, все аплодируют Хамзе, благодаря за увлекательный рассказ.

— А хоть бы и бездомный, что с того? — продолжает Анна, обращаясь непосредственно к Хамзе. — Он был приятнее, чем большинство геев и бисексуалов.

Снова никто не реагирует, и Хамза подает знак, что хочет закончить историю.

— Так вот, мораль басни такова, — слова его перемежаются смешками. — Всего за десять лет с небольшим Анна прошла путь от отсоса у бездомного…

— Эй, договаривались без интимных подробностей, — напоминает Пит, хотя сам тоже улыбается.

— Извините. От орального удовлетворения бездомного до интервью с одним из ведущих архитекторов мира. И хотя бы даже только из-за этого я горд быть твоим другом и считаю, что ты заслуживаешь аплодисментов.

Все хлопают и издают восторженные возгласы. Хамза наклоняется, чтобы поцеловать Анну в макушку. Она сидит неподвижно, уязвленная историей, а вокруг царит радостная суматоха. Ее почти не тронутую тарелку с супом уносят, наливают новый коктейль, кто-то идет в туалет; по пути на кухню Пит тоже целует ее в голову и шепчет:

— Ты молодец.

Через несколько минут он возвращается со вторым блюдом: рикоттой и корзиночками с грецкими орехами. Выпечка и сыр более аппетитны, чем холодный суп, и Анна решает съесть их или сделать вид, что пытается; отрезая и поднося ко рту слоеный клинышек, она чувствует на себе взгляд Пита с другого конца стола. Пока она силится одолеть тарталетку, гости делятся на две группы, и каждая ведет свой разговор: на ее стороне Тоби, Кейр и Зара обсуждают снос стен в своих квартирах. Сидящие за другой половиной стола насмехаются над планами Бина открыть бар. Айпад играет что-то похожее на Coldplay. Анна жует, запивает угощение и краем уха прислушивается к обоим разговорам. Кейр описывает их кухню-гостиную, и это напоминает Анне, что она давным-давно не заглядывала к увлеченой строительными проектами подруге. Невероятно. Кажется, Анна была у Зары год назад, хотя и не может вспомнить, когда именно: где-то летом, в последние месяцы работы Пита в садовом центре, в то странное время, когда он избегал секса. Она уголком глаза наблюдает за Зарой и вдруг замечает, что та украдкой переглядывается с Питом. Эти взгляды обращают на себя внимание, потому что они мимолетные, длятся всего долю секунды, словно ее подруга и бойфренд незнакомы, и Анна испытывает приступ застарелой ревности. Она говорит себе, что это хорошо, поскольку пробуждает здоровый аппетит, и тут эти мысли прерываются громким стуком — Хамза бьет рукой по столу рядом с ней.

— Снос стен! — кричит он так громко, что Анна подпрыгивает на стуле. — Все только об этом и говорят. В пабах, в ресторанах, в гостях. Просто какая-то навязчивая идея.

Все головы с изумлением поворачиваются к нему.

— Дом сразу становится светлым и просторным, — объясняет Тоби. — Неудивительно, что это всем нравится.

— А рассуждать об этом всем нравится еще больше, — возражает Хамза. — Анна, а ты почему не сносишь стены? Теперь, когда ты стала по-настоящему взрослой? Как насчет вон той стены? Можно совместить гостиную с ванной.

— Получится чрезмерно открытая планировка, — парирует Анна. — Поскольку потолок тогда тоже обрушится.

Все смеются, кроме Кейра, который недовольно пялится на Хамзу через стол.

— У тебя никогда не было своей квартиры, правда, Хамза? — спрашивает он так, словно это какое-то болезненное отклонение.

— Не-а, — отвечает Хамза, не глядя на Кейра. — Не хочу обременять себя ипотекой.

— Предпочитаешь выплачивать чужую?

Зара чуть спускает на нос очки, что выдает ее сильное желание вступить в разговор; Анна считает, что кто-то должен вмешаться, поскольку Хамза и Кейр постоянно бодаются.

— Если кому-то нравится брать ипотеку, я не возражаю, — пожимая плечами, произносит Хамза. — А я люблю переезжать с места на место.

Кейр ухмыляется:

— Если что, всегда можно быстро слинять?

Хамза усмехается в ответ:

— Или быстро найти новое место.

— Наверное, я бы тоже что-нибудь перестроила, — встревает Анна, стараясь отвлечь внимание забияк. — Но я не готова тратить на это так много времени, как вы, ребята.

— О чем это ты? — не понимает Кейр.

— Ну, вы переделываете квартиру почти год. Это же безумие — позволять строителям так долго в ней хозяйничать.

— Ты что такое несешь? — смеется Кейр. — Это заняло всего две недели.

Анна в недоумении поворачивается к Заре, которая сидит с застывшим лицом и тут же опускает глаза, потом поднимает взгляд и предлагает:

— Давайте послушаем еще одну историю об Анне.

— Да, — соглашается Пит. — Давайте, а то не успеем — уже девять. Кто следующий? Бин, может, ты?

Анна все еще сбита с толку словами Кейра о том,