Ленин без грима - Лев Ефимович Колодный

боя на улицах? «Он оставался в одной из комнат Смольного, — пишет Троцкий, — в которой, как помню, не было почему-то никакой или почти никакой мебели. Потом уже кто-то постлал на полу одеяла и положил на них подушки. Мы с Владимиром Ильичом отдыхали, лежа рядом. Но уже через несколько минут меня позвали: „Дан говорит, нужно отвечать“. Вернувшись после своей реплики, я опять лег рядом с Владимиром Ильичом, который, конечно, и не думал засыпать. До того ли было?»

Установлено, что только в 2 часа 10 минут ночи 26 октября правительство арестовали. Прошло еще время, пока донесение поступило в Смольный. Но и тогда Ильич в зал не пошел.

«Часа в три-четыре по Смольному пронесся слух: „Ленин выступает“. Это была радостная весть», — свидетельствует М.Н. Скрыпник, известный большевик, один из расстрелянных. Многие так писали и говорили. По идее, так должно было бы быть…

Больше всех нафантазировал Бонч:

«Туда, к массам», — якобы изрек Ильич, поспешивший к делегатам, сняв парик. А за ним «двинулись цепочкой по широкому коридору Смольного, до отказа заполненного людьми, Сталин, Свердлов, Молотов, Дзержинский… (Это явная фантазия, в таком порядке мемуарист их выстроил, когда Троцкого и Каменева Сталин убрал на своем пути к абсолютной власти. — Л.К.).

— Давайте спрячу, — предложил я, видя, что Владимир Ильич держит парик в руке. — Может, еще пригодится! Почем знать?

— Ну, положим, — хитро подмигнул мне Владимир Ильич. — Мы власть берем всерьез и надолго…

— Ленин… — пронеслось полушепотом по залу.

— Владимир Ильич!.. — раздался сильный восторженный возглас.

Кто-то крикнул громко-громко:

— Ура-а-а! — И бросил солдатскую кепку кверху…»

И так далее в том же духе, как изображалось в кинокартине «Ленин в Октябре» и других из этого ряда шедевров.

Ничего подобного, конечно, не происходило в ту ночь. Делегатов поставили пред свершившимся фактом. Формально им отдали власть, многие понимали, что насильственный переворот повлечет за собой другие подобные события, на пороге возникает гражданская война. Крупская ничего не пишет о выступлении Ленина в ту ночь. Почему? Да потому, что, цитирую: «Ильич 25-го на съезде не был». Не исключено, что Бонч-Бруевич взял парик у старого друга и услышал, что власть он берет всерьез и надолго, и кепку солдатскую кто-то бросил и так далее, но все это могло произойти сутки спустя.

Бонч-Бруевич, беллетризую, показывает Ильича таким, каким мы его видим на исторических картинах: «Ленин, заложив руки в карманы, слегка приподняв голову, пристально вглядывался в битком набитый зал… Энергично и нетерпеливо машет рукой, даже крикнул: „Довольно“ — приложив ладонь трубкой ко рту, оглянулся на президиум: что, мол, у вас беспорядок здесь? И заговорил». Такой вот первый миф Октября.

О чем? История умалчивает. Точно известно, что часа в 4 ночи вождь уехал ночевать на Херсонскую улицу, на квартиру В.Д. Бонч-Бруевича. Это факт.

Правительство обреченных

А в Смольном в думах

о битве и войске Ильич

гримированный мечет шажки…

В. Маяковский. Хорошо

Когда в школьные годы я учил наизусть отрывки из поэмы Владимира Маяковского «Хорошо», не обратил никакого внимания на факт, точно им отмеченный: Ильич «метал шажки» в гриме и парике. Врезалось в память другое — про трамваи, которые ехали в одну сторону при капитализме, а после взятия Зимнего, возвращаясь пустыми в парк, тот же путь в обратном направлении: «гонку свою продолжали трамы уже при социализме».

Поэт, как теперь нам ясно, преувеличивал, гиперболизировал, опережал события, очень хотел жить при социализме и при коммунизме, выдержал тринадцать лет такой жизни и застрелился, хотя заимел персональный автомобиль с личным шофером, много ездил по заграницам, издавался и ни в чем себе не отказывал. Пел он об одном социализме, а жил, оказывается, совсем в другом социализме, и это противоречие разрешил выстрелом в себя.

Посмотрим, глядя на события первых дней Октября, что за социализм утверждал на радость рабочим и крестьянам Владимир Ильич. В первый день революции, 7 ноября по новому стилю он находился как бы в тени, не расставался с париком. Очевидно, что в нем и уехал из Смольного на квартиру Бонч-Бруевича, где провел бессонную ночь.

«Владимир Ильич очень устал и подремывал в автомобиле, — пишет Бонч-Бруевич. — Приехали, поужинали кое-чем. Я постарался предоставить все для отдыха Владимира Ильича, еле уговорил его занять мою комнату, причем подействовал лишь аргумент, что в этой отдельной комнате есть письменный стол, бумага, чернила, книги».

Разошлись по комнатам, легли спать. Но оказалось, что вождь, как ему и положено, не дремлет, а бодрствует, и в то утро, 8 ноября, на той самой квартире написал первый декрет — «О земле». Вот что умели делать большевики, Ленин, так это выбирать звено, за которое следовало тащить цепь. Выйдя на люди, несмотря на то, что почти не спал, Ильич, если верить мемуаристу, выглядел очень бодро. И обратился к домашним хозяина квартиры со словами: «С первым днем социалистической революции!» А когда все собрались пить чай, дорогой гость вынул из кармана листки и прочел вслух «свой знаменитый Декрет о земле».

Так вот, росчерком пера, Ленин конфисковал все земли у помещиков и церкви и передал «в распоряжение» Советов, «право частной собственности на землю отменялось навсегда». Этим своим декретом Ильич не претендовал на авторство, положив в его основу положения из программы социалистов-революционеров, тем самым и их на время пристегнул к своей повозке…

В Смольный с Херсонской улицы Ленин с женой и Бонч-Бруевич шли пешком. Потом сели в трамвай, все еще безупречно работавший. «Владимир Ильич сиял, видя образцовый порядок на улицах», — свидетельствует спутник вождя, тогда его ближайший сотрудник. Люди в столице еще ничего не знали о случившемся, жизнь по инерции, нормальная жизнь продолжалась: открылись магазины и кафе, рабочие заняли места в цехах за станками и машинами, артисты репетировали вечерние спектакли, школьники сели за парты, студенты заполнили аудитории.

Бывает так, что одна фраза в мемуарах, один факт — томов премногих тяжелей. «Образцовый порядок на улицах» в день 8 ноября 1917 года как раз относится к таким фразам, таким фактам. И не в том драматизм, что вот идет по городу пешком пожилой мужчина и никто не догадывается из прохожих, что именно он — новый премьер вместо Керенского, многим изрядно надоевшего, что перед ними новый правитель, что через какой-то малый срок казнят царя и сам будет править Россией, имея больше власти, чем самодержец. Для меня особая ценность фразы о порядке на улицах в том, что