Из Харькова в Европу с мужем-предателем - Александра Юрьева

Любой, кто когда-либо был предан или поставлен в такое глупое положение, кто должен был иметь дело с осколками своей разбитой жизни, поймет ту бурю противоречивых чувств, которые одолевали меня в тот день. Я была испугана и разгневана тем, что только сейчас ясно представила себе, как я беспомощна и зависима в моем нынешнем положении. Что мне делать? Что случилось бы со мной, если бы Видкун бросил меня без каких-либо средств к существованию?

Я поняла, что должна быть осторожна и попыталась успокоить себя, чтобы разобраться в том, что с первого взгляда казалось банальной ситуацией, легко объяснимой обстоятельствами. Видкун был очень неопытен во всем, что касалось женщин, а я была еще более наивной. Когда я оставила его одного, уехав в Крым с мамой и Ниной, мне не пришло в голову, что мой муж легко может стать жертвой женщины, которая помогла ему приобрести такого рода сексуальный опыт, полностью противоречащий моим принципам, но который при этом мог привлечь его. Такое происходит все время во всем мире. Просто я никогда не думала, что это может случиться с Видкуном и мной.

На следующее утро Мара пришла уже с Видкуном, чтобы отвезти меня к себе в гостиницу. Видкун пытался вести себя так, будто между нами ничего не произошло, но я заметила, что со времени нашей последней встречи он стал совсем другим человеком. Было ясно, что он ожидал неприятностей от меня и Мары, поэтому старался избежать их, маневрируя между нами и стараясь не затрагивать опасных тем.

Когда мы сели за стол в их номере в гостинице, Видкун начал издалека:

— Ну, Ася, так как Мара уже поговорила с тобой, и ты знаешь об изменениях в наших отношениях, как хорошие старые друзья мы можем спокойно обсудить наши действия. Я тебе говорил по пути в Париж, что хочу развестись с тобой, и теперь я вернулся сказать тебе, что женюсь на Маре. Кстати, можно уже сказать, что она моя жена, — он остановился и посмотрел на меня своими выпуклыми голубыми глазами, как будто хотел узнать, что я чувствую.

Я посмотрела ему прямо в глаза и ничего не сказала. Было ясно, что он чувствует себя очень неловко. Он продолжал поглядывать на Мару, как будто искал ее поддержки. Она только взглянула на него, но ничего не сказала. Тишина стала почти невыносимой, когда Мара, наконец, сказала:

— Хватит ходить вокруг да около, Видкун. У нас нет времени. Говори, о чем речь.

Это было впервые, когда я услышала, как она называет моего мужа по имени. Эта фамильярность вызвала во мне отвращение, и мне потребовалось сделать большое усилие над собой, чтобы не высказать Видкуну и Маре все, что я думаю о них обоих.

— Ася, в какой-то мере ты была подготовлена к этой новости, и теперь знаешь все. Хочешь что-нибудь сказать? — спросил Видкун.

Какая это заманчивая возможность! Все же я вспомнила, что обещала себе прошлой ночью оставаться спокойной. Я ответила:

— Что же я могу сказать? Особенно в этой ситуации, когда мы с тобой не наедине. Ты раньше никогда не спрашивал моих советов. Это ты уговорил меня выйти за тебя замуж. Мы оба пообещали друг другу любовь и верность до конца наших дней, и ты всегда мне говорил о святости брака. А после того, как ты уговорил меня любить тебя и доверять тебе, ты решил жениться на другой женщине, — я едва узнавала свой голос и с трудом продолжала. — Я просто не могу этого понять. Как ты можешь жениться на ком-то другом, не получив развода со мной? Но я знаю, что не могу изменить твоего решения. Разводись со мной. Делай, что хочешь. Что тебе нужно от меня? Что будет со мной? Я нахожусь в полной зависимости от тебя. У меня никого больше нет. А как насчет твоего обещания заботиться обо мне?

Подозреваю, что когда я задавала эти вопросы в попытке как-то упорядочить весь этот хаос, окружающий меня, Видкун аккуратно обдумывал каждое сказанное мной слово по своей педантичной привычке. Я думаю, он был рад, что я не плакала, не теряла самообладания и не устраивала каких-нибудь сцен. Он успокоился и, ходя из угла в угол, начал одну из своих речей:

— Давай не будем говорить о том, что мы не в силах изменить. Давай говорить о будущем, а не о прошлом. Уверяю тебя — у тебя нет причин волноваться. Я обещал заботиться о тебе, и сдержу свое слово. Пожалуйста, не забывай, что я все еще забочусь о тебе, как прежде, и хочу, чтобы ты была счастлива и жила в безопасности. Я даже думаю о возможности удочерить тебя.

Он остановился, и я решила, что он просто сошел с ума. Затем он продолжил:

— Во-первых, я бы хотел, чтобы ты получила хорошее образование. Я написал о тебе в несколько школ-интернатов для девушек, но они не принимают туда замужних или тех, кто был замужем. Кроме того, я считаю, что это не совсем то, что тебе нужно. Ты и так хорошо образована. Ты много читаешь и много знаешь, поэтому тебе необходима лишь домашняя подготовка, чтобы поступить в любой университет. Ты писала, что посещала лекции в Сорбонне, но я считаю, что хороший провинциальный университет был бы для тебя лучше и безопаснее: как, например, в Туре, который, я думаю, вполне подходит для тебя. Там очень красиво, а еще этот город знаменит своими яблоками. Я уверен, что тебе понравится там.

Его голос стал звучать тише, а мне стало казаться, что я вижу сон. Яблоки? Каким образом яблоки связаны с моим будущим?

Видкун возобновил свою речь:

— И тебе не нужно волноваться о своем паспорте. В Норвегии, как и в других цивилизованных странах, став однажды ее подданным, ты остаешься им навсегда, даже если позже выйдешь замуж и сменишь фамилию. Я узнавал об этом. И нет причин волноваться о нашем разводе. Есть страны, где можно получить развод очень быстро и вступить в новый брак с небольшой задержкой и минимальными формальностями, и я уже этим воспользовался, — он старательно избегал смотреть мне в глаза. — В Норвегии немного по-другому. Там требуется твое присутствие и согласие, да и сама процедура более сложная и дорогая. Но здесь, в Париже, это можно сделать в норвежской миссии. Я уже назначил время для встречи с ними. Мы сейчас туда поедем. Тебе только нужно сказать министру, что у тебя нет возражений. Я уверен, что этого будет достаточно, чтобы сменить твою фамилию в моем паспорте на фамилию Марии. Я все сделаю. Ты знаешь, что можешь мне доверять. Все ли тебе ясно? Ты готова ехать с нами в миссию?

Хотя, по всей вероятности, Видкун репетировал этот монолог в уме много раз, его голос не был абсолютно спокойным, и к концу своей речи он не выглядел столь уверенным, каким был в начале. Конечно, ведь у него было достаточно причин, чтобы нервничать и испытывать страх.

Для меня же эта сцена была совершенно унизительной потому, что Мария не дала мне возможности в такой критический момент остаться наедине с моим мужем. Она просто сидела, в полном молчании наблюдая за происходящим, и слушала. Она явно полностью контролировала ситуацию, в то время как Видкун был похож на деревянную марионетку.