Одиссея Талбота - Нельсон Демилль

Уэст потер лоб.

– Видимо, у них есть соответствующие средства.

– Невероятно. – Торп посмотрел на Николаса. – Ты ведь знаешь, что это за средства. Знаешь. И ты сейчас мне все расскажешь.

Уэст неожиданно потянулся вперед и сорвал с себя зажимы. Торп инстинктивно схватил его за кисть. Уэсту удалось вырваться и в свою очередь захватить кисть Торпа таким образом, что электроды оказались зажатыми между их ладонями. Быстрым движением Уэст притянул к себе руку Питера, заставив стол повернуться вокруг своей оси так, что теперь реостат оказался рядом с Николасом. Свободной рукой молниеносным движением он повернул рычаг.

Их обоих пронзил мощный электрический разряд, и Уэст, и Торп закричали от боли. Торп попытался отдернуть руку, но мышцы у него свело в конвульсиях. Они оба затряслись словно в нелепом танце. Лишь через десяток секунд болтающаяся рука Торпа задела провода и вырвала зажимы из их ладоней.

Уэст упал на стол, содрогаясь всем телом. Торп сполз на пол, попытался подняться на ноги, но упал лицом вниз. Оба лежали, дрожа и стеная.

Уэст сделал несколько глубоких вдохов и неимоверным усилием воли заставил свои мышцы подчиниться командам мозга. Он медленно сел, как садится в огне труп. Николасу показалось, что прошла вечность, прежде чем он смог поднять и, подавшись вперед, протянуть руки. Его дрожащие пальцы легли на пряжку ремня, сковывавшего ему ноги. Пальцы начали его слушаться, и он расстегнул ремень.

Он слышал стоны Торпа, через каждую пару секунд трещали, соприкасаясь, раскачивающиеся электрические зажимы. Подсознание подсказывало Уэсту, что нужно действовать быстро, но у него было ощущение, что все вокруг движется в замедленном темпе. Свет казался тусклым, и Николас понимал, что такое впечатление было результатом воздействия психотропов на его зрительные нервы. Сердце билось медленно и громко. Ему мерещилось, что в его организме совсем не осталось жидкости, глаза горели, во рту пересохло, кожа будто была покрыта пылью.

Уэст медленно высвободил ноги, сорвал с себя виниловые трубки и электроды полиграфа, прикрепленные к груди и лбу. Сморщившись от боли, он выдернул катетер из члена, затем, просунул руку под ягодицы и понял, что трубка, вставленная в анус, уже выскочила сама. Он слышал, как Торп матерился сквозь зубы, лежа на полу. Уэст с трудом выговорил:

– Ты… ты… грязный подонок…

Он медленно свесил ноги со стола и посмотрел вниз. Торп изо всех сил старался подняться, и ему удалось встать на колени. Оба уставились друг на друга. Уэст заметил, что Торп обмочился.

– То, что ты сделал со мной… – начал Уэст.

Торп издал какой-то утробный звериный вой. Уэст соскользнул со стола и опустил босые ноги на холодный пол.

Торп, все еще стоя на коленях, сунул дрожащую руку в карман пиджака и попытался достать револьвер.

Уэст упал на колени, сжал свисающие провода и ткнул ими вперед, прижав два зажима к лицу Торпа. Тот издал нечеловеческий вопль и упал на спину, прижав руки к лицу. Револьвер оказался теперь на полу между ним и Уэстом. Николас пополз к оружию. Вдруг распахнулась дверь, и на пороге возникла Ева. Она взревела, точно разъяренный зверь, и ринулась к Уэсту.

Николас тщетно тянулся к револьверу. Он поздно заметил движение над головой Евы и тут же услышал свист кнута.

37

Два всадника теперь были всего в пятидесяти ярдах от Абрамса и Кэтрин, быстро приближаясь к ним по тропинке.

– Расходимся в разные стороны, – скомандовал Абрамс.

Он свернул влево и стал передвигаться вдоль возвышенности, граничившей с Шор Паркуэй. Кэтрин направилась вправо, почти спустившись к самой воде. Абрамс подумал, что некоторые аспекты военной тактики за последние столетия почти не изменились, особенно тактика пехоты, базирующаяся на инстинкте самосохранения и здравого смысла. Всадникам сейчас придется или убраться восвояси, или продолжать двигаться вперед, оказываясь тем самым в невыгодной для стрельбы позиции.

Наездники приблизились, и Абрамс увидел, что это были мужчины лет тридцати, в джинсах и ветровках. Оба держали поводья двумя руками, и Тони ждал с их стороны движений, свидетельствующих о том, что они достают оружие или пытаются придержать лошадей.

Они все еще шли галопом, хотя находились уже ярдах в десяти. Абрамс остановился и опустился на одно колено. Кэтрин, увидев это, сделала то же самое.

Абрамс осмотрелся. Люди, находившиеся поблизости, были либо простыми зеваками, либо же очень хорошо играли свою роль. Он держал свой кольт тридцать восьмого калибра обеими руками между бедер. Один из всадников подъехал еще ближе, перехватил поводья, взмахнул рукой, как бы приветствуя.

Абрамс поднял револьвер. Всадник посмотрел на него расширившимися глазами, раскрыв рот, затем что-то крикнул, и оба наездника, пришпорив лошадей, пронеслись мимо.

Абрамс поднялся и сунул револьвер в кобуру, сказав самому себе:

– Вот в историю вошла еще одна ужасная нью-йоркская быль. – Он громко выдохнул и направился к узкой тропинке, по которой к нему приближалась Кэтрин. Он заметил, что она побледнела и дрожит, и положил руку ей на плечо. – Я думаю, обратно лучше ехать на такси. Пойдемте. – И он повел ее вверх по склону в сторону аллеи.

– Нет. Мы продолжим пробежку. Возможно, Питер ждет нас впереди.

– Не стоит. Это становится рискованным. Вокруг появляется все больше народу.

Кэтрин сухо произнесла:

– Ставка слишком высока. Мы вооружены, нас двое и мы готовы к неожиданностям. Я не хочу, чтобы меня однажды вечером задавила машина. Я хочу сама идти навстречу судьбе. А вы?

– Да, хорошо бы… Но я предпочитаю встретиться с судьбой на заранее обговоренных условиях.

– Побежали. – Она развернулась и побежала. Абрамс последовал за ней. Они пробежали под массивным мостом Веррадзано и направились дальше мимо Форт-Гамильтона и вокруг залива Грейвзенд по направлению к парку Бенсонхарст. Три мили они преодолели меньше чем за сорок пять минут. Абрамс и Кэтрин пошли по парку.

Тони несколько раз глубоко вдохнул в себя воздух, оглядываясь вокруг. На севере виднелась маленькая полоса небоскребов Манхэттена, на западе был Стэйтен-Айленд, а на юго-востоке возвышался торговый центр, в котором доминировал магазин, торгующий со скидкой.

– Добро пожаловать в Бенсонхарст, – сказал Абрамс.

Кэтрин выдавила из себя улыбку.

– Соскучились по дому?

– Конечно. Побудем здесь немного?

Она кивнула:

– Это еще одно место встречи, о котором я договорилась с Питером.

Они шли по тропинкам.

– Я обычно захожу в торговый центр. Я куплю вам апельсиновый сок, – сказала Кэтрин.

– О'кей. На большой стакан у них, наверное, скидка по случаю Дня поминовения.

Когда они пересекли заполненную машинами парковку рядом с торговым центром, Кэтрин произнесла:

– Вчера я разговаривала с сестрой из кабинета мистера О'Брайена. Там есть защищенный телефон с шифратором.

– И что же она вам сообщила?

– По ее словам, никого с псевдонимом Одиссей или Улисс, кто бы мог быть замешан в это дело, нет. Был «Гомер», англичанин, который оказался советским шпионом, но он давно умер. Энн пыталась позвонить по этому поводу Нику, но не застала его. Так или иначе, у них одинаковая информация. Я полагаю, что мы зашли в тупик.

– Думаю, одно из этих имен может что-то означать для осведомленных людей, – сказал Абрамс.

– Я спрашивала об этом Пата О'Брайена, но он не сказал мне ничего нового. Я решила, что должна ему верить, но… мне показалось… уже после, он был при этом чем-то озабочен. Я считаю, он что-то знает.

– Я думал над этим… – сказал Абрамс. – Если эти имена ничего не означают сами по себе, возможно, они должны как-то наводить на обстоятельства дела.

– Воин, странствовавший много лет после окончания войны, а затем вернувшийся домой, хотя все считали, что он мертв?

– Именно.

– Арнольд пытался указать нам на убийцу или на убийц. Или даже на самого «Талбота».

– Да. Не знаете ли вы о каком-нибудь военном, генерале или офицере, который вернулся с того света? О ком-нибудь, кого, грубо говоря, можно назвать Одиссеем?

– Да, в УСС было несколько человек, которые считались пропавшими без вести, но после войны оказалось, что они живы. Энн запросила данные на них через свой компьютер, и выяснилось, что большинство из них к настоящему моменту умерли. Оставшиеся в живых полностью удалились от дел. Всего их четверо, но не похоже, что они имеют какое-то отношение к нашему делу.

Абрамс задумался. Она подождала немного и спросила:

– По-моему, у вас что-то на уме?

Он отозвался:

– Да… А как насчет кого-нибудь, кто еще не вернулся с того света?

– Кто не вернулся с того света, тот мертв.