Грешница - Энн Стайлз

Сет все пытался разыскать Сару и недоумевал, куда она могла подеваться. Он без конца звонил Джейн и требовал, чтобы та все выяснила, но ничего не получалось — Сара словно испарилась. Тот факт, что даже вездесущий Сет Уотерстон не в состоянии найти подругу Ника, насторожил Мадлен, и она стала подозревать, что все это неспроста.

— Похоже, Сара не хочет, чтобы ее нашли, — сказала она как-то Мириам, когда обе вышли прогуляться в парке возле больницы.

— Уверена, что между ней и Ником ничего такого не произошло! — сказала та. — Это просто невозможно. Они так влюблены друг в друга! И потом Ник не стал бы покупать дом на Палм-Спрингс, если бы они с Сарой расстались. Одинокому мужчине такая роскошь ни к чему!

— Пожалуй, ты права. Ник только и говорил о том, что Сара приедет в Лос-Анджелес сразу, как он закончит съемки в Бразилии.

Вскоре к ним подошел Сет, в его руках был плотный конверт. Он протянул его Мадлен и сказал:

— Этот пакет, вместе с остальной почтой Нику, переслали только что из Бразилии. Если не ошибаюсь, это от Сары. Может, из письма будет ясно, где она?

Обе женщины уставились на пакет, не решаясь вскрыть его.

— Подожди, Сет, — сказала Мириам. — Может быть, Нику скоро станет полегче…

— Ладно, оставляю его вам. Сами думайте, что предпринять, а я пошел. Дел по горло. Еще надо зайти поговорить с врачами.

Мадлен повертела пакет в руках, потом глянула на подругу и сказала:

— Может, все-таки вскроем? Похоже, единственный шанс…

Обе чувствовали себя ужасно, но понимали, что в данной ситуации другого выхода нет. Они вскрыли конверт, увидели, что там, и ужаснулись.

— Не можем сообщить ему! — воскликнула в отчаянии Мадлен и положила обратно и короткое письмо, и колечко. — Если не вирус, то эта весть Ника точно прикончит!

— Ты это брось! — отмахнулась Мириам. — Не будем торопиться. Пусть Ник сперва придет в себя, а там посмотрим. Мне кажется, что Сет скоро разыщет Сару. И вообще это какое-то недоразумение. Она же любит Ника! У него нет никакой другой женщины, это точно. Что за фотографию Сара упоминает?

— Понятия не имею. Я же с Ником с тех пор, как Сара уехала в Англию. Не было у него женщин!

— А может быть, она имеет в виду тебя?

— Меня? Ты что, с ума сошла, Мириам? — ужаснулась Мадлен. — Как она могла подумать про меня такое? Я же работаю с ним! Работаю. Конечно, я восхищаюсь им, даже боготворю. Он ужасно привлекательный мужчина! Но я никогда не пыталась сблизиться с ним. Ник по натуре однолюб. Все его бывшие романы — просто увлечения. Ему нужна только Сара, это же ясно как божий день. Так что обо мне и говорить нечего. Кстати, об увлечениях. Как там поживает Марк Винфорд? — с усмешкой спросила Мадлен про известного певца, с которым познакомилась вчера у Уотерстонов.

— Ну, голубушка, ты на него произвела впечатление! — рассмеялась Мириам. — Он уже звонил Сету утром, интересовался, как с тобой связаться.

— Прекрасно. Буду иметь его в виду. Только сейчас не могу ни о чем думать, так беспокоюсь за Ника. Мириам, Боже мой! Как ты думаешь, он поправится?

— Бог не оставит его, дорогая! Я верю в это.

Он словно пробирается сквозь какую-то белую массу. Ничего не видно, сплошная муть… Белый туман… Нет, белая ватная масса, в которой он плывет. Иногда виден свет, который вдруг становится ярче… ярче… пронзительный, ослепляющий луч… потом голоса… среди них женский голос… Сара! Это может быть только Сара!

Он хочет позвать ее… Но не в состоянии издать ни звука. Пересохшие губы не слушаются, горло напрягается, но сказать ничего невозможно. Он хочет открыть глаза… чтобы увидеть Сару… но веки такие тяжелые. И как он ни старается, ничего не выходит…

Она же так близко… Сара… тепло ее тела… запах ее духов… Он глубоко вдыхает этот аромат, словно пытается ухватиться за него, чтобы продраться сквозь пелену… Чувствует ее дыхание… Надо протянуть руку… Нет, тело не слушается его… Привязан… Прикован…

Он кричит… Отпустите меня!.. Никто не слышит, потому что звука нет… И опять проваливается в эту массу…

Но однажды ему удается открыть глаза и непонимающим взглядом окинуть незнакомое помещение, увидеть вокруг какие-то аппараты и себя в проводах…

Ник попытался что-то сказать, но мешала трубка во рту, и он закашлялся.

— Ник! Ник… Наконец-то! — раздался женский голос, но это не Сара.

Он с трудом поднял взгляд — Мириам. Что это она делает здесь, в Бразилии? И что она такое говорит? Понять невозможно… Оказывается, вокруг полно людей, незнакомых людей. Голоса, лица, шум…

Сознание постепенно возвращается к Нику, и он уже понимал, что лежит на спине — самая неудобная поза! — весь в датчиках, проводах и трубках, которые ведут к многочисленным мониторам. Над ним горела яркая лампа, слишком яркая… Он перевел взгляд на окно — темнота, должно быть ночь. Мириам склонилась над ним и держит за руку. Мириам — это единственная понятная ему реальность.

— Где?.. прохрипел Ник с огромным усилием, трубка ужасно мешала, но никто не собирался ее убирать.

— Ты в Лос-Анджелесе, дорогой, — ответила Мириам. — В госпитале «Седарс». Живой, слава Богу!

— Сара… — это было очень трудно сказать, но необходимо, сразу не получилось, и он повторил: — Сара?

— Тише, милый, она скоро будет здесь.

Мириам плачет? Почему? Но слова успокоили его, и он вдруг снова погрузился в белую массу… Но на этот раз ему уже было легче. Он говорил себе — в следующий раз очнусь, и Сара уже будет рядом.

Мириам держала Ника за руку, а вокруг суетились доктора и медсестры, проверяя мониторы. По тому, что они говорили, было ясно — состояние значительно улучшилось и теперь уже опасаться нечего. Плача от счастья, она побежала к телефону, сообщила новость Сету, потом Мадлен.

В следующий раз Ник пришел в сознание под утро и продержался в сознании около часа, чувствуя себя более уверенно. Прежде всего он попытался освободиться от этих проводов и трубок, так что сестрам пришлось его удерживать. Наконец он сообразил, что без этих аппаратов не может существовать, и застонал от унижения. А когда, поднабравшись сил, Ник заговорил, то стал материться на чем свет стоит. Мириам рассмеялась.

— Ну вот, теперь ты точно очнулся, Николас! Но я впервые рада слушать, как ты ругаешься!

— Забери… меня отсюда… Мириам! — приказным тоном проговорил Ник.

— Терпение, Николас! Еще немного, и тебя отпустят, — ответила она твердо, и он понял, что настаивать бесполезно.

Вскоре Ника перевели в обычную палату, но с этого момента он стал очень требовательным и беспокойным — ни за что не хотел принимать снотворное, спорил с сестрами, которые продолжали ухаживать за ним, пытался все делать сам и зверел от собственной слабости. Ник настойчиво умолял Сета и Мириам забрать его из больницы и постоянно спрашивал о Саре.