Грешница - Энн Стайлз

— Давай собирайся быстрее, — предупредил Ленни. — Еще заблудимся в темноте.

— Возьмем проводников, — сказал Ник. — Не волнуйся, Лен, вернемся вовремя.

Они быстро упаковали оборудование в джип, подхватили двух проводников из местных и покатили по извилистой дороге вдоль реки. Вскоре приехали на место и с возвышенности стали снимать пробные кадры, поджидая захода солнца.

И вот наступил этот момент. Солнце, зависшее над джунглями как фантастический алый шар, заливало окрестности волшебным светом. Все вдруг преобразилось. Они словно попали на другую планету.

— Боже мой, вот бы Сара увидела это! — воскликнул восхищенный Ник. — Ей понравилось бы!

Мадлен положила руку ему на плечо и постаралась подбодрить:

— Ничего, Никки, всего-то осталось пару недель! Скоро увидитесь.

— Слава Богу, — вздохнул тот. — Дольше я бы уже не выдержал. Вот черт!.. Что-то голова разболелась… Мадди, у тебя нет с собой аспирина?

Она порылась в сумке и достала таблетки.

— Слушай, у тебя уже третий день болит голова. Здоров ли ты, друг мой?

— Здоров я буду только дома.

Он проглотил две таблетки, но закашлялся. Мадлен сбегала к машине и принесла бутылку воды, которую Ник выпил чуть ли не залпом.

— Надо было тебе отдохнуть сегодня, а не мотаться сюда, — отчитала его помощница. — Вот неугомонный!

— Отстань! Вечно ворчишь. Отдыхать буду ночью. Ленни, пошли.

— Ну-ка прекрати спорить с ней, Николас! — возмутился оператор. — Она о тебе беспокоится, идиот, потому что ты явно нездоров! Вид ужасный. Мадлен права — нужно отдохнуть!

— А тебя я вообще не спрашиваю! Да что вы ко мне пристали? Я себя прекрасно чувствую!

На самом деле Ник едва держался на ногах, но из последних сил крепился и старался не показать вида, что ему плохо. Его весь день знобило, поташнивало, голова болела не переставая. Он решил, что это из-за раны в руке, ведь та знахарка его разрезала каким-то грязным ножом, а после еще наложила швы неизвестно чем. Это Мадлен ему рассказала, подтрунивая над его обмороком. Хоть врач, которая делала ему перевязки, и говорила, что с рукой все в порядке.

Ник поплелся к джипу, едва влез на сиденье, поражаясь тому, что всего час назад с маху запрыгнул в машину. Тут у него закружилась голова, и он стал клониться вбок.

— Лен… Кажется, ты прав… Мне что-то нехорошо, — проговорил он.

— Ник! — закричала Мадлен, едва успев подхватить его, а то бы он выпал из машины. — Ленни! Скорее! Он действительно болен. Ему плохо. Ты только пощупай его лоб!

— Все нормально, ребята… Не паникуй, Мадди, — бормотал Ник. — Поехали скорее.

У него начался настоящий приступ мигрени, казалось, что голова треснет от боли, особенно когда машину потряхивало на кочках. Мадлен прижала его к себе, чтобы не так трясло, и Ник уткнулся в ее плечо. Ленни осторожно вел машину. Уже темнело, и он едва различал дорогу. Хорошо, еще проводники указывали, куда ехать.

Когда подъехали к своей деревушке, Ник впал в беспамятство, и пришлось позвать еще ребят из группы, чтобы перенести больного из джипа в дом. Мадлен велела положить Ника к себе в комнату, так как там было чисто и убрано — у режиссера в жилище творился страшный хаос, — да и ухаживать за ним удобней, когда все под рукой.

— Где Эрика? — спросила она Бада про врача, которая еще утром была на месте.

— Ей было нечем заняться — уехала в Коари, — сообщил Бад.

— Сейчас же вызови сюда по рации! Быстро! — скомандовала Мадлен. — Постарайся, дела плохи, черт возьми!

Бад убежал, а она бросилась к Нику. Тот скинул с себя одеяло и метался в постели. Мадлен прикоснулась к нему — горит огнем! — быстро намочила несколько полотенец и стала поочередно прикладывать их к раскаленному лбу. Он отворачивался, отталкивал ее руки. Очевидно, каждое прикосновение причиняло боль.

— Ленни, принеси льда, — сказала она и наклонилась к Нику. — Потерпи, Никки, дорогой! Не сопротивляйся, я очень хочу хоть немного помочь.

Мадлен понимала, что сейчас крайне важно сбить высокую температуру. Она быстро раздела Ника и попробовала завернуть в мокрую простыню. Тот отбивался, морщился и стонал. Тогда Мадлен просто стала поливать его холодной водой.

Когда Ленни вернулся, Ник успокоился, обмяк и покорно лежал под влажной простыней. Мадлен, завернув несколько кубиков льда в салфетку, приложила их ко лбу больного и сказала растерянному оператору:

— Я побуду с ним. Посплю в кресле, если вообще смогу уснуть.

— Знаешь что, милая, мы с тобой будем дежурить по очереди, — заявил Ленни. — Пока приедет врач, нам придется им заняться. Кстати, они появятся не раньше утра, снова дождь пошел…

— Надеюсь, утром ему окажут помощь. Он так тяжело болен, Ленни! Я просто в растерянности. Боюсь, это какая-нибудь инфекция! Ни у кого еще ничего подобного не было. Все только животом страдали из-за здешней воды…

— В этих местах лихорадки — дело обычное, Мадди. Тряхнет и проходит, — постарался успокоить ее Ленни. — Может, к утру ему станет легче. Он же такой крепкий мужик!

— Да уж не знаю, — покачала она головой. — Он плохо себя чувствует давно, ты же видел, в каком он все время состоянии.

— Тоскует по своей красотке. Как пить дать! Поэтому и ходил, словно в воду опущенный.

— А ты откуда знаешь? Это же, вроде, секрет…

— Какой там!.. Все мы, его давние дружки, знаем об этом с самого начала. Он как ее увидел, так и влюбился. У него же на физиономии все написано, а ты говоришь секрет! От нас не спрячешься. Ладно, пойду подремлю немного, а потом сменю тебя. Не хватало еще, чтобы и ты свалилась.

Мадлен подошла к кровати и положила руку на лоб Ника — все еще горячий… Пришлось снова менять одно за другим полотенца, пока наконец она не почувствовала, что температура стала спадать. Так и сидела в темноте, прислушиваясь к тяжелому дыханию больного.

Вскоре, когда стало прохладней, Мадлен увидела, что Ник дрожит, и укрыла его одеялом, потом еще одним и подоткнула с боков, но он продолжал вздрагивать от нового приступа лихорадки. Тогда она легла рядом, обхватила его руками, стараясь согреть теплом своего тела и удержать дрожь. Ник вдруг успокоился и заснул, уткнувшись лицом в ее плечо.

Сквозь сон Мадлен почувствовала, что рука Ника, обнимавшая ее за талию, снова стала раскаленной. Она вздрогнула и открыла глаза. Над ней стоял Ленни.

— Давай, я сменю тебя, — сказал он. — У него снова жар. Поищи-ка еще простыни, надо сменить постель.

Они довольно быстро переменили простыни, перекатили Ника на место. Он лежал в забытьи неподвижно. Единственное слово, которое он все время повторял, было «Сара…». Ленни присел рядом с ним и стал смачивать его лицо и тело водой, потом попытался дать Нику попить, но ничего не получилось. Мадлен сидела в кресле, наблюдая за ним, и старалась не впадать в панику.