О дарвинизме - Илья Ильич Мечников

Принцип этот, возведенный Ламарком на степень универсального закона, оказался частным случаем; то же должно быть признано и относительно дарвинизма. Если это мнение справедливо, то все сказанное в двух предыдущих главах о несоответствии результатов борьбы и подбора с крупными фактами изменяемости в природе становится совершенно понятным.

Сравнивая далее образование форм по дарвиновской схеме с другими способами изменения, оказывается, что в первом случае процесс идет более сложным и окольным путем, что составляет уже значительное затруднение. Таким образом, деятельность естественного подбора прежде всего зависит от изменяемости: необходимо, чтобы особи изменялись в данном, определенном направлении. Сам Дарвин объясняет нередко постоянство видов тем, что не «происходило изменения в должном направлении». Во-вторых, естественный подбор в значительной степени зависит от формы наследственности. Мнение, что он сам по себе достаточно силен для того, чтобы воспрепятствовать скрещиванию с неизменными особями, чересчур утрировано. В случаях, где действие естественного подбора наиболее несомненно, на помощь ему является особенно прочная наследственность, мешающая смешению и уничтожению новых признаков путем скрещивания. Кроме того, иногда ему помогает пространственное изолирование особей, дающих начало новой расе или новому виду. Можно допустить также, что в качестве изолятора участвует, кроме того, и способность внезапного изменения, так как именно в подобных случаях наследственность отличается особенной прочностью, и резко измененные особи нередко обнаруживают половое отвращение к неделимым основной формы (см. седьмую главу). Так что в результате получается вывод, что случаи внезапного изменения не только не идут в разрез с основными принципами теории подбора, но, наоборот, весьма облегчают эту теорию, давая подбору важный изолирующий момент. Кроме того, значение внезапных изменений увеличивается еще в виду невозможности признать такое быстрое вымирание побежденных форм, какое принимает Дарвин (см. конец восьмой главы). Главным образом в виду аргументов Нэгели этот способ объяснить отсутствие переходных форм не может быть признан общим, вследствие чего одно из основных возражений антидарвинистов снова должно было всплыть наружу, если бы нас не выручала (указанная в седьмой главе) возможность и вероятность внезапных изменений. В своем последнем этюде, «О развитии общественных растений», Нэгели, повидимому, не признает этой необходимости, но из его собственных слов можно видеть, что в основе его воззрений заключена мысль о возможности внезапных изменений. В конце статьи он резюмирует свой взгляд на способ образования видов, живущих рядом, друг подле друга, и говорит, между прочим, следующее: «Обе формы (т. е. вновь образованная и прежняя, основная) всегда будут ясно отделены, так как все промежуточные состояния, происшедшие путем скрещивания или простой изменчивости, должны быть устранены». Очевидно, что если две главные формы настолько отличаются друг от друга, что между ними еще могут быть промежуточные, то сами они должны быть более разнородны, чем обыкновенные особи одного и того же вида. Из двух же главных форм новая появляется сразу, как это видно из следующих слов: «Совершается изменение; ограниченное сначала небольшим числом особей, оно не замедлит исчезнуть, если первоначальная форма превзойдет его жизненной силой. Если же новая форма будет в каких-нибудь отношениях обладать преимуществом… то она отчасти вытеснит основную, но, не уничтожив ее окончательно, поселится рядом с ней». Отсюда следует, что особенности новой формы даны готовыми сразу и что только потом между ними могут образоваться переходы.

XI

Теория трансформизма по отношению к распределению организмов в пространстве и времени. — Переходные формы. — Трансформизм в морфологии. — Положительное и новое натурфилософское направление. — Очерк теории Гастрэа.

В предшествовавших главах было уже сказано, что факты географического распространения животных послужили первым поводом Дарвину и Уоллесу к основанию их теорий. Оба они во время своих путешествий в отдаленные страны были поражены тем общим фактом, что географически близкие животные были в то же время очень близки и по своему положению в системе; что, например, фауна Галлапагосских островов представлялась как бы измененной частицей южноамериканской фауны или что различные, но соседние виды животных Малайского архипелага были находимы на различных островах одной и той же общей группы. Факты эти, естественно, вели к признанию закона изменяемости видов, с точки зрения которого могут быть очень легко объяснены не только два приведенных примера, но и целые большие группы явлений географического распространения организмов. Как Дарвин, так и Уоллес, в виду только что сказанного, сделались трансформистами раньше, чем им пришла в голову мысль о происхождении видов путем подбора, и все их соображения о географическом распространении организмов непосредственно связаны с теорией преемственного происхождения видов, без всякого отношения собственно к дарвинизму (т. е. теории подбора). В двух главах «Происхождения видов», посвященных географическому распространению, идет речь главным образом о вопросе, как согласить случаи нахождения видов на местах, очень удаленных друг от друга, с теорией трансформизма, т. е. как объяснить происхождение всех особей данного вида, несмотря на их значительное разобщение, путем филиации, от общих родителей. С целью решить этот вопрос Дарвин рассматривает разнородные способы расселения организмов и старается показать, что этим путем может быть объяснено нахождение многих животных на самых отдаленных островах. Те же, которые отличаются особенной неспособностью переселяться за море, как, например, млекопитающие и земноводные, почти никогда и не находятся на удаленных от материка океанических островах, — факт, имеющий тем большее значение в данном вопросе, что как млекопитающие, так и земноводные, перевезенные человеком на многие острова, очень легко натурализировались на них. Наиболее парадоксальные явления географического распространения, как, например, нахождение одного и того же вида на столь удаленных друг от друга горных хребтах, как, например, Альпы и Гималаи, объясняются с помощью так называемой ледниковой теории, по которой в предшествующую нашей геологическую эпоху ледники спускались в долины, и альпийская растительность, сосредоточенная теперь исключительно на высоких горах, распространялась и на лежащие между горами низменные пространства. Все эти объяснения имеют очень существенное значение как для теории трансформизма, так и для географии, но они вовсе не касаются вопроса о способах изменения видов путем подбора или какой-либо другой причины.

Почти то же может быть сказано и относительно вопроса о геологическом распространении и последовательном появлении организмов. Большинство положений, высказанных по этому поводу Дарвином, имеет непосредственное отношение только к трансформизму вообще, и только немногие пункты более близко соприкасаются с теорией подбора. Целый ряд соображений приведен Дарвином с целью доказать, что геологические сведения еще чересчур неполны, чтобы на основании их делать выводы о внезапном появлении видов и об истинном отсутствии переходных форм. Он показывает далее, что, абстрагируясь от отрицательных видов геологии, как очень шатких, наука эта представляет целый ряд фактов, чрезвычайно легко вяжущихся с теорией преемственного происхождения видов