По ту сторону черты (СИ) - Шевченко Юлия

Готов уже оттолкнуть его в сторону, лишь бы он не видел ее, так как это лишь моя привилегия, но взглянув на окна ее спальни, никого там не обнаруживаю. Сеньора Морейра исчезла из виду, скрылась за занавеской, которая немного покачивалась. Так значит она следить за мной изволила. Раз это так, то дам ей возможность на себя полюбоваться вдоволь, когда сегодня ночью приду за исполнением супружеского долга. Моя малышка не сможет мне ни в чем отказать, так как сама уже тянется навстречу, недаром же так в открытую вниз смотрела, наблюдала, словно завораживая взглядом своих голубых глаз.

— Идем в мой кабинет. — Грубо и очень грозно, чтобы он перестал смотреть туда. — Обсудим кое-какие дела нашей фирмы. — Да и подальше от жены моей будет Даниэль. Он хоть и друг мне, но кое-какую грань ему не стоит переходить.

Проходим в дом через стеклянную дверь столовой, где какая-то служанка меняет цветы в вазе. Поняв, что находится в комнате не одна, тут же поворачивается на звук шагов и расплывается в широкой улыбке, глядя на нас с Даниэлем. Кажется, словно она хочет привлечь наше внимание, да только зря старается, так как никто из нас особо ей не интересуется.

Мы просто молча сворачиваем за угол и двигаемся в сторону моего рабочего кабинета, едва переступив порог которого, рассаживаемся каждый на свое место. Я в рабочее кресло, сразу же откинувшись на его спинку, а Даниэль на кожаный диван, кладет ногу на ногу, а руку опускает на его спинку. Тут уже стоят два стакана, наполненные виски. Один на моем столе, другой рядом с Северо. Наверняка, Алисия все предугадала, поэтому и приготовила выпивку для нас. Эта женщина порой знает все мои мысли, словно читает их как открытую книгу. Все тайны и секреты этого дома мимо нее не проходят, ей известно обо всем, что творится в каждой комнате.

— На какой день намечен прием в честь слияния двух компаний? — Даниэль берет со столика стакан янтарной жидкости, пару секунд пристально ее разглядывает, а потом делает уверенный глоток, наслаждаясь элитным алкоголем, что хранится в моем баре или огромном подвале под особняком.

— Через неделю в субботу. — Сам не притрагиваюсь к виски, так как от чего-то оно мне стало неинтересным. Продолжаю все также расслаблено сидеть на месте, глядя на ухмыляющегося друга, которому как будто что-то известно, но делиться со мной этим он не собирается. — И почему же такое выражение лица? Что тебя так рассмешило?

— Твой грозный вид от нашего с Блэр появления из беседки, — продолжает улыбаться, ведя себя как хозяин этого дома. — Ты готов был меня убить из-за своей драгоценной принцессы, которая даже сначала не хотела быть с тобой. Свадьба ей была не нужна.

Только лишь ему позволено такие вещи говорить, только лишь он может поднимать темы, которые для многих под запретом находятся. Так как последствий от разговора не будет, все же не стану я кидаться на него с кулаками, чтобы избить до смерти, хотя порой очень хочется это сделать. Северо же не тот…

Едва воспоминание о прошлом завладевает мыслями, головой качаю в попытке избавиться от них. Тот случай на вечеринке никому не известен, мои люди смогли быстро все уладить, чтобы никакие последствия меня после не коснулись. Даже Даниэль остается до сих пор в полном неведении от той силы и некоторого безумия с моей стороны, поэтому и разговаривает таким непринужденным тоном.

— Девчонка быстро согласие свое дала, — пожимаю плечами, словно все это было для меня легче легкого. Провернуть такое масштабное дельце, как шантаж семьи Керкленд и «приобретение» дочери Мауры. — Ведь иначе ее милая мамочка могла оказаться на улице, а ты же знаешь, как она любит роскошную жизнь.

Похождения Мауры, ее ошибки и неверные шаги давно уже известны всему Сан-Пауло. Каждая светская леди из богатого дома знает то, что творится в ее жизни. Еще будучи замужней женщиной она вела себя как настоящая идиотка, портя свою репутацию порой непристойным поведением. Ведь под огромной дозой алкоголя можно было на многое пойти. Тебе это кажется забавным, а вот другие в ужасе смотрят на твои поступки. Только вот сеньоре Керкленд похоже все равно на общественное мнение, раз она так и не отказалась от вредной привычки, а все больше и больше погрязла в собственном бессилии, переросшим в настоящий алкоголизм. И вряд ли она уже избавиться от всего этого.

— Маура же из богатой семьи, — вспоминает о ее статусе Даниэль. — Отец владел рестораном, мама была актрисой театра. Их дочь привыкла ко всему хорошему, ни в чем себе не отказывала, всегда имела все самое лучшее. Вот и в браке также поступала. — Ставит пустой стакан на журнальный столик и возвращается в прежнее положение. — Но мне вот что интересно. — Удивленно приподнимаю одну бровь вверх глядя на друга. О чем он говорит? — Как это Блэр не стала такой же, как ее мать? Она не избалованная, не эгоистичная сучка, коих сейчас полным-полно. Как, к примеру, Камила. Она та еще стерва с кругленькой суммой на счете.

— Эта девка… — резко замолкаю, когда отворяется дверь кабинета, и к нам заходит та самая служанка, что в столовой своими прямыми обязанностями занималась. Она бесцеремонно проходится по кабинету и останавливается напротив моего стола. Такая наглая девка, посмевшая нас прервать, смотрит словно затуманенным, возбужденным взглядом на меня, при этом облизнув чуть полные губы.

Приглядываюсь к ней и понимаю, кто она такая. Именно ее я трахал в ночь после свадьбы с Блэр, она стонала подо мной как последняя шлюха, получившая член в своей жадной киске. Признаю, что секс с ней был хорош, помог снять напряжение, успокоил горящие желанием чресла. Но то было всего лишь один раз, на больше она не может рассчитывать, так как девка использованная мне в доме не нужна.

Надо было от нее еще в тот день избавиться, но ситуация с отказом жены вниз спуститься заставила забыть о принятом решение. И раз эта девчонка с улыбающимися серыми глазами сама пришла сюда, то можно судьбу ее дальнейшую озвучить. Главное, чтобы никого кроме нас тут не было.

— Вижу, у тебя дела появились, — говорит Даниэль, поднимаясь с дивана. Он словно почувствовал мое состояние и решил ретироваться из кабинета как можно быстрее. — Увидимся завтра утром на совещании в офисе. — Доходит до открытой двери и бросает через плечо. — Приятного дня и вечера. — Слышится звук захлопывающейся двери и его удаляющие по коридору шаги.

— Что ты хотела? — Даже имени ее не помню, так как не больно-то она мне и интересна. Так, обычная девка на одну ночь, с которой можно было весело время провести.

— Сеньор Морейра. — Голос такой приторно сладкий и нежный, с нотками возбуждения.

Должно быть она считает, что это в восторг меня приводит. Что могу сорваться с места и, разложив ее на своем столе, грубо, быстро трахнуть. Наивная, глупая дура, появление которой привело скорее в бешенство, чем в возбуждение. Но этого я не показываю, решив дальше наблюдать за ее спектаклем, перешедшим на новый уровень. Служанка огибает стол и встает прямо передо мной. Разворачиваюсь в кресле, разглядывая ее с ног до головы, отмечая стройные ножки, готовые обвить мои бедра, тонкую талию, чуть полноватую грудь, прикусанные губы. Девка явно за сексом сюда пришла, но вряд ли его получит.

— У меня к вам очень серьезное дело. — Нагло забирается на столешницу, разводит ноги в разные стороны и ставит их на подлокотники стула. Тут же взгляд вниз опускаю, чтобы увидеть отсутствие на ней нижнего белья. Гладко выбритая, блестящая от ее возбуждения киска выставлена на всеобщее обозрение. Сука знает, как завести мужчину, чтобы он с ума по ней сходил и пребывал в возбужденном состоянии. — Может вы мне поможете… Аааааа!

Как думаете, что еще может издавать девка, грубо сброшенная со стола на пол? Конечно же стоны боли, так как явно обо что-то ударилась во время своего приземления. Встаю с кресла, поправляю пиджак и гляжу на поверженную жертву, посмевшую приблизиться ко мне за порцией очередного траха.

Служанка лежит лицом вниз на пушистом ковре и издает какие-то мычащие звуки. Это все презрение у меня вызывает и полное к ней отвращение. Пытается встать, упираясь локтями для упоры, но я резко наклоняюсь к ней и хватаю за копну волос, дергая голову назад. Она вскрикивает, ногтями до моей руки дотрагивается в надежде избавиться от грубого к ней обращения и жадно делает глоток воздуха. Сама напросилась, дрянь такая.