Отец моего врага - Сандра Бушар

Александр, совсем не двусмысленно поедая меня глазами. — Уже год, как обживаюсь в Англии… Кстати! — он щелкнул пальцами, игриво подмигивая. — Не вы ли та особенная, что станет моей студенткой после Нового Года?

«Моей» он произнес как-то уж слишком двойственно, мне стало не по себе.

— Возможно, — не стала лгать, начиная нервничать. Многозначительно уставившись на то, как он буквально вжимает мою ладонь в свой живот, мягко протянула: — У вас не запрещены домогательства к студенткам?

— Да, за границей с этим строже, чем на родине. — тем же саркастичным тоном добавил: — Вам ли не знать, Оленька. Вам ли не знать…

Я не знала, в каких именно отношениях состоит Прохор Германович с этим скользким типом, но до безумия хотелось верить, что он не рассказывает ему интимные моменты своей жизни. Натянув маску, я равнодушно пожала плечами:

— Не понимаю, о чем вы.

— Что же! — хлопнув в ладоши, мужчина теперь уже в наглую притянул меня к себе за талию, утаскивая в другой конец зала. — Пойдемте, пока мой друг занят, познакомлю вас со всеми лично… Не дам скучать даме!

Я уперлась шпильками в пол, но это не помогло. Только вот и рта не успела раскрыть, как голос за спиной заставил Александра замереть и ощетиниться:

— Девушку мою оставь в покое… По-хорошему прошу, Алекс.

Тот обернулся вполоборота, но обнимать меня не перестал:

— Неужели ты уже все? Быстро как-то… Может, тебе таблеточки какие-то попить, а?

— Не беси, юморист хренов, — рыкнул ректор. Одернув чужие руки с моего тела, он повернул меня к себе, цепко осматривая, будто на предмет брака: — Я где тебе сказал меня ждать, Никифорова?

— Вы опоздали на сорок минут! — сцепив зубы воскликнула я, не став уточнять, что сама, вообще-то, тоже опоздала. Кто пришел позже — тот и виноват!

— Красавица… — отошел от темы тот, погладив меня по животу, будто изучая плотную бархатную ткань. — Тебе идет синий, ты прямо тут звезда. Удивляюсь, как тебя еще кто-то до Алекса не похитил.

— Я бы им не дал! — прыснул тот самый виновник событий, но Прохор изобразил захлопывающийся клюв, затыкая друга.

— В салон ходила? Шикарно выглядишь, Оль, — шепнул он мне на ухо, с придыханием и почему-то горечью. — Смерти моей хочешь?

— Почему? — отойдя на шаг назад, я покрутилась вокруг, демонстрируя свое новое короткое платье со спущенными плечами и небольшим дельте.

— Так такие, как он, — он указал пальцем на Алекса, а тот радостно замахал, — будут целый вечер на тебя пялиться.

— Еще как будут, — согласно закивал мужчина, и Прохор вспыхнул, зарычал.

Было столько тепла в голубых глубинах ректора, столько нежности, что меня повело. Я забыла обо всем на свете, улыбаясь, как идиотка. Сейчас на нем был шикарный черный костюм с иголочки и тонкий галстук. Я приблизилась ближе, чтобы убрать этикетку с него, и только при близком рассмотрении до меня дошло, что это вовсе не этикетка.

— Помада… — прошептала, мир вокруг померк. Голова закружилась, ректор едва ли успел меня в последний момент удержать.

— Что ты сказала? Тебе плохо, Персик?! — воскликнул он, изучая меня руками на предмет температуры.

— «Персик», — послышалось удивленный повтор от Алекса. — Ого…

— Все хорошо… — деланно улыбнувшись, я еще раз рассмотрела галстук. Чужие алые губы отпечатались на нем, что рассмотреть могла только девушка… Ну, или кто-то до блевоты дотошный. — Видимо, голова закружилась от духоты.

— Вот там дамская комната, — Прохор Германович был готов меня уже туда на руках нести, но я вовремя соскочила на землю. — Жду пять минут, Оля. Не выходишь — захожу сам.

— Идет! — поспешно устремившись внутрь, я пробыла в комнате пару мгновений и вышла обратно. Потому как туалет мне не требовался, а маленькая темная комната угнетала. Тот самый алый след снова и снова крутился в голове, а еще слова Александра про Касандру. Мог ли Прохор Германович сдаться и переспать с ней по старой памяти? Из-за этого он опоздал почти на час?

Я возникла за спиной мужчин почти сразу, особо не привлекая к себе внимания. Уже собиралась их окликнуть, как вдруг послышался голос ректора:

— Не начинай снова, действуешь на нервы!

— Нет, давай все же проговорим весь этот бред вслух, — унимался его друг, прыснув от смеха. — Мне нельзя прикасаться к этой твоей Оле, и никому нельзя…

— Верно! — рыкнул Прохор Германович. — Только посмей, морду набью!

— Но, — вытянул палец вперед Алекс, непонимающе поднимая бровь. — У вас ничего нет и видов на нее у тебя тоже нет, так?

— Видимо, — поспешно кивнул ректор, и мне снова поплохело. Оперевшись рукой об стойку администратора, я не стала вмешиваться в разговор. Подслушивать плохо, но в тот момент было глубоко плевать с высокой колокольни на нравственность!

— Дай угадаю, — сквозь шум в ушах услышала я голос Алекса, — ты ее любишь, да? Потому такой нервный постоянно…

Прохор Германович сжимал и разжимал кулаки, явно пыхтел от раздражения, а потом повернулся к другу и отчеканил каждое слово:

—  Что же, если ЧУЖАЯ личная жизнь тебя так колышет, то заявляю: я эту Олю не люблю, мне ее просто жалко. Семья у нее неблагополучная, а она — умненькая. Делать мне нечего — студенток трахать. Ты вообще ее видел? Еще и о какой-то там любви говоришь… Не смеши меня!

—  А если я вдруг… —  предположил Алекс, разведя руками. Мол, разное может произойти. —  Сам понимаешь… Слово за слово, и мы в моем номере…

— Делай, что хочешь! —  взорвался мужчина, ударяя кулаком по высокому деревянному стулу, по нему мгновенно трещина пошла. — Хоть женитесь там! Только по ее согласию, ты понял меня?

Быстро вернувшись обратно в женскую комнату, я