Обратный отсчет - Вячеслав Шалыгин

– Интересно, как вам удалось с ней договориться?

– Это было нетрудно, поверьте. Мы всего лишь доказали Зоне, что имеем право здесь жить и делать то, что делаем, а потом попросили нас не тревожить.

– И она согласилась?

– Конечно. За определенную «арендную плату».

– Сто человеческих жизней в сутки?

– А как вы хотели?! – враг всплеснул руками. – Зона – это современная Клеопатра, уважаемый господин полковник, она готова дать вам то, что вы желаете, но вы заплатите ей жизнью. Сразу или в рассрочку – вопрос непринципиальный. Важно другое. Люди обязательно находят здесь то, что ищут. Кто ищет смерть, находит смерть, кто жаждет свободы, обретает свободу… пусть и за секунду до той же смерти. Трусы получают храбрость, а тупицы – ум или хотя бы жизненный опыт. Гордецы обретают славу, правда, тоже посмертно, а любопытные – удовлетворение своей страсти к новым знаниям. Всем сестрам, как говорится, по серьгам, а братьям – по разуму.

– Если точнее, в результате все получают по шее и ложатся прямо тут, в Зоне, в радиоактивную землю.

– Естественно! Никто не вечен. Просто те, кто задолжал свою жизнь Зоне, не вечны в первую очередь. Вам же наверняка знаком такой журналистский штамп: «Логово смерти». В общем-то, верно сказано. Только я назвал бы Зону не логовом, а дворцом. В нем столько просторных и богато украшенных залов, полно придворных и стражников, немало интриганов, что уж тут поделать, но и предостаточно богатств, полные кладовые. Разве не дворец? Да и звучит внушительнее: «Дворец смерти». Красота, скажете, нет?

– Вы у психиатра наблюдаться не пробовали?

– Пробовал. У нас это входит в программу стандартного медосмотра. Диагноз: практически здоров. «Практически», а не «абсолютно», лишь потому, что имею некоторые врожденные отклонения в работе отдельных участков мозга. Но за что конкретно отвечают эти участки, современная медицина не в курсе, а потому закрывает глаза на мои особенности. Да вы, наверное, и сами уже заметили, что я не такой, как другие.

– Это вы о мании махать саблей направо и налево?

– Мечом, – терпеливо поправил враг. – Это японский меч, а не сабля. Катана. Но я говорю не об этом.

– А о чем, о телепатии и телекинезе? Заметил. Только вы врете, сударь, они у вас не с рождения. Вы получили свои таланты здесь, но в вашем случае это не было мистической сделкой с Зоной. Вы получили их за счет других людей. За счет тех, кого погубили в своих застенках, ставя эксперименты. За счет тех, кого принесли в жертву, чтобы обрести то, что Зона может дать бесплатно, но не вам, а своим настоящим детям.

– Детям? Мутантам? Вы меня огорчаете, полковник. У такого прекрасного создания, как Зона, и такие отвратительные дети? Нет, я решительно с вами не согласен. Мы сами станем ее детьми. Я и мои товарищи по оружию. Мы очистим Зону от уродливого зверья и лишних людей. Мы станем полноправными детьми Зоны, способными жить в ней постоянно, независимо от ее активности. Мы овладеем всеми талантами, которые по недоразумению достались мутантам. Часть этих талантов мы уже получили – признаю, что лукавил, они действительно не врожденные, – и у нас нет причин останавливаться на достигнутом.

– Есть такая причина. Это нормальные люди.

– Нормальные? Вы имеете в виду себя и вам подобных? Не смешите меня, полковник. Вы нам не конкуренты. Вы тупиковая ветвь человечества. У вас нет будущего! Когда Зона пройдет все этапы эволюции, когда весь мир станет одной большой Зоной, выживем только мы.

– Уверен, лично вы до этого счастья не доживете.

– И кто же мне помешает? Вы?

– Нет, не я. Другие. Но вас остановят.

– А-а, понимаю, вы думаете, что рано или поздно какой-нибудь более удачливый Джеймс Бонд проникнет в нашу лабораторию и уничтожит ее вместе с главным злодеем? Или хотя бы вызовет сюда десант? Жаль вас огорчать, господин Дорогин, но все эти варианты нами учтены. Да и десант, как видите, уже здесь.

– Дезертиры, а не десант, – резко возразил полковник.

– Не совсем так, – саблист усмехнулся. – Большая часть моих людей значилась в списках личного состава военных баз чисто формально, как те «мертвые души». Они приходили на вербовочные пункты, подписывали контракты, получали снаряжение и оружие, а в первом же рейде в Зону героически «погибали». Очень удобное прикрытие, не находите?

– Для чего, для кражи казенного имущества и оружия?

– И денег по страховке, – человек вздохнул. – Такова жизнь. Каждый крутится, как может. Жаль, не у каждого получается выкручиваться. Вам, например, это уже не грозит.

Он кивнул лаборанту, и тот впрыснул в вену Дорогину какое-то снадобье.

Стены операционной поплыли по часовой стрелке, фигура врага начала колебаться, как пламя свечи на сквозняке, а свет стал нестерпимо ярким. Но полковник не зажмурился. Он был намерен держаться, сколько получится.

Враг подошел ближе и склонился над Дорогиным.

– Вы на полпути к мечте, полковник. Признайтесь, чего лично вы просили у Зоны? За что вы расплачиваетесь своей жизнью?

– За вашу смерть… – прошептал Дорогин.

– Жаль, что даже сейчас, в последние минуты, вы не откровенны, – враг притворно вздохнул и медленно стянул с лица маску. – Но я вас не виню. Как и полагается высшему существу. Покойтесь с миром, полковник.

Перед глазами плавали радужные круги, но Дорогин все-таки сумел сфокусировать взгляд и разглядеть сквозь разноцветную завесу лицо врага.

– Я… предполагал… что это вы, – прошептал он холодеющими губами, – но не хотел… в это верить.

– В этом главная проблема всех «нормальных» людей, – враг усмехнулся. – Сами себе не верите.

Он снисходительно похлопал Дорогина по плечу и исчез из поля зрения. Впрочем, к этому моменту никакого поля зрения уже и не осталось, хотя Дорогин так и не закрыл глаза. Остались только темнота и призрачные стены потустороннего лабиринта из «зазеркалья» Зоны. Прошло еще какое-то время, лабиринты улетучились, как пороховой дымок, и полковник понял, что его жизнь окончательно вышла из строя.

Глава 18

Зона, 04 часа 04 минуты до часа «Ч»

Ольга появилась в зоне видимости сразу после второго взмаха гигантских щупальцев. Она слегка запаниковала, увидев в свете фонаря мелькнувшую конечность чудовища, дернулась влево, но быстро взяла себя в руки и в темпе поплыла к Луневу. Андрей сунул на место один нож и перехватил свободной рукой фонарь. Когда девушка поравнялась с ним, наемник резко направил луч вниз и щелкнул выключателем. Не столько для светомаскировки, сколько для того, чтобы сохранить самообладание. Существо, которое медленно поднималось со дна подводной ямы, не укладывалось в привычные рамки. Насколько понимал Лунев, такими огромными не могли быть даже киты. А уж иметь такую несуразную для подводных обитателей форму тела не позволяли себе даже рыбы-фугу или морские ежи. Гигантская рыбина-мутант была похожа на головку сыра. Только размером с железнодорожную цистерну. Плавники по бокам ее раздутого тела достигали размеров паруса от средней яхты и, хотя шевелились вяло, выбивали из дна мощные фонтаны ила и песка. Щупальца чудовища оказались не конечностями, а всего-то усами.

Андрей спрятал и второй нож. Сражаться с монстром бессмысленно. Во-первых, чтобы его убить, требовалась как минимум торпеда, а во-вторых, рыбина была слишком медлительна, и улизнуть от нее было просто даже для людей.

Ныряльщики, не сговариваясь, поднялись на пару метров выше и энергично заработали руками и ногами, стараясь выдерживать прежнее направление. Расчет прост: где-то впереди должен был обнаружиться вход в следующий отрезок тоннеля. Беглецы надеялись, что его просвет не подойдет по размеру гигантской рыбине.

Так и вышло. Вернее, вышло даже лучше. Мутировавшая тварь – сомом, несмотря на усы, ее называть не хотелось, чтобы не обижать настоящих сомов, – была настолько неповоротливой, что даже не успела подняться над общим уровнем дна. Она махнула еще пару раз щупальцами-усами и медленно опустилась обратно на дно своей ямы. Что же касается просвета тоннеля, он едва подошел по размеру самим ныряльщикам. Продолжение тоннеля было завалено песком почти под потолок, для передвижения по нему оставалась узкая щель, в которую, видимо, чтобы исключить полную закупорку, хозяева вставили трубу метрового диаметра.

Метров пятьдесят ныряльщики плыли внутри трубы почти в полной темноте, не считая слабой подсветки от луча фонарика, а потом тьма вдруг резко отступила, и Лунев, а за ним и Ольга оказались в зоне яркого света. Андрей всплыл почти к поверхности, на несколько секунд притормозил, пытаясь рассмотреть, что происходит над поверхностью воды, но ничего толком не увидел и вынырнул на свой страх и риск. Страха было, конечно, поменьше, чем минуту назад, но риска примерно столько же. Наемник, стараясь не делать резких движений, повертел головой вправо, влево и снова нырнул.