Разрушитель - Алексей Волков

В Европе и Америке, кстати, уже давно поступают точно так же. Все палят во всех, и правозащитники скромно молчат. Наверно, испытали на себе прелести посткатастрофной жизни. Но смертная казнь в Европейском Союзе по-прежнему остается отмененной, и уничтожение при задержании – единственная возможность воздать отдельным гражданам по их заслугам.

Мы шли к базе небольшой колонной. Четыре бронетранспортера у кого угодно в состоянии отбить охоту к нападениям. Разве что потенциальные противники будут обладать танком или десятком гранатометов. Но, надеюсь, до подобных сцен дело не дойдет. Если им не нужны мы сами, как бывало в предыдущих случаях, какой толк нападать на бронетехнику?

Дорога выдалась скучноватой. Я даже вздремнул, немного, с полчаса, отчасти возмещая беготню минувших дней и ночей. Зато время прошло быстрее. Ничего, требующего внимания, не происходило, а окрестные пейзажи я уже лицезрел. Если не совсем эти, то похожие на них как две капли воды.

Хотя нет. Такого я на родной земле не видел.

Я проснулся от остановки и первым делом высунулся посмотреть, в чем причина задержки. По аналогии ожидался очередной пост, где проверялись бы документы, только не было поблизости ни военных, ни милиции. Совершенно пустая дорога, ни души вокруг.

Зато рядом…

Справа от нас от основной трассы отходил проселок к небольшой деревушке. В бытность дальнобойщиком я видел поселения цветущие, запущенные, совсем заброшенные. Я лишь никогда не видел сгоревшего.

Картина напоминала войну, как ее любили изображать в фильмах. Печные трубы, уставившиеся в небо, а кругом – лишь головешки. И больше ничего.

Головной бэтээр решительно свернул в сторону пожарища. Судя по резкому запаху гари, трагедия произошла недавно, может быть, даже сегодня утром. Сейчас-то было ближе к вечеру, за такое время огонь окончательно насытился и стих, и даже дымок не поднимался от бывших построек.

А может, все было вчера или позавчера. На расстоянии так сразу не поймешь.

Но безлюдным место не было. Подальше, отделенные от основной дороги косогором и кустами, застыли две милицейские машины и армейский грузовик. И солдаты, и менты были еще дальше. На старом, заросшем деревьями сельском кладбище. Нетрудно было понять их нынешний род занятий.

Я торопливо соскочил с брони и едва не побежал к головной машине, из которой вылез Константин.

К нам уже спешил какой-то старлей в синеватой форме стражей правопорядка.

– …Наверно, все они были здесь. Кое-кого убили на улице, остальных – прямо в избах. Или же положили в избы часть трупов. Женщин использовали, пару девочек – тоже. Двум животы вскрыли, пацаненку голову и руки отрубили топором… Жуткое, доложу вам, зрелище! Мы тоже случайно мимо проезжали, так тогда тут еще дымилось…

– Давно было? – Линевич спрашивал лишь основное.

– Около одиннадцати. А произошло еще утром. Если б знать…

– Какие-нибудь следы имеются?

Следов вокруг было до черта. Машины налетчиков поколесили вокруг, оставив повсюду отпечатки протекторов, только Константин имел в виду сейчас иное.

– Конкретных – нет, – лицо милиционера передернулось от досады. – Нашли гильзы от карабинов и пистолетов. Отпечатки колес мы сфотографировали, но пленку еще проявить надо. Тут один солдатик рисует неплохо. Вот, он зарисовал, – старлей протянул нам несколько листков. – Судя по всему, у налетчиков два джипа и один грузовой «КамАЗ». Очевидно, приехали пограбить, а затем… Мы сообщили в город, там велели погибших похоронить. Что же это делается, товарищ генерал? На своей земле!..

В голосе милиционера звучало отчаяние. Не повезло ему. Обнаружить такое и не иметь возможности немедленно отомстить… Тут точно волком взвоешь от отчаяния.

– Лейтенант! – окликнул Линевич сопровождающего нас офицера. – Немедленно передайте по рации всем – пусть ищут указанные машины. Обязательно укажите причину. Быть того не может, чтобы они сквозь землю провалились! Хотя провалиться – для них было бы лучшим выходом.

– Слушаюсь! – Лейтеху словно ветром сдуло.

Солдаты бродили по пепелищу, присматривались, кому-то стало плохо… Чего же хорошего?

– Сейчас дороги перекроют, посмотрим, далеко ли уйдут?

Главное же – совсем близко от Москвы!

– Они наверняка тоже не круглые идиоты. Посты лишь на основных магистралях, а на остальных… Сколько едем, много ли милиции видели? – напомнил я. – Вот и эти сволочи уходят такими же дорогами, а то и вообще проселками. Машины у них повышенной проходимости. С утра могли далеко укатить…

– Подождите, – Линевич сам полез в бронетранспортер.

Он отсутствовал минут десять, зато по возвращении лицо его светилось мрачным удовлетворением.

– Сейчас «вертушки» на поиск пойдут. Посмотрим, кто быстрее? И так ли уж легко скрыться? Два звена как раз в воздухе. Главком обещал по готовности поднять еще.

Да, использование вертолетов преступники предусмотрели вряд ли. Как и возможность напрямую от места трагедии без особых затруднений связаться с авиационным командованием. Тут генеральский авторитет требуется. Собственно, были бы они действительно умны, то ограничились бы грабежом. В нынешнем бардаке подобное еще могло сойти с рук. Но уничтожение деревни…

Мне тоже было очень плохо. Сигарета кончилась. Я немедленно прикурил от нее новую, но табак не помогал.

Сколько погибших людей я уже видел на своем пути? И ведь почти не петлял, разве что в паре мест, а все попадался то подвергшийся нападению город, то дачный поселок, то какое-нибудь село. Разве что там не уничтожали жителей поголовно. Так, кого для острастки, кого – от безделья и желания продемонстрировать собственную немереную крутизну.

Катастрофа не в отсутствии техники, а в отсутствии морали. Техника – дело наживное, подумаешь, сдохнувшая электроника! Жили ведь люди без компьютеров и мобильных телефонов, даже, страшно сказать, без банковских кредитов, и порою неплохо жили. Даже сейчас, при восстанавливаемом телеграфе, телефонных линиях – разве горе? А вот количество различных отморозков, превышающее мыслимые и немыслимые пределы, – это уже трагедия. Сколько же надо для превращения человека в зверя?

Ни войны, ни подлинного бедствия, так, обычные трудности, которые показались бы смешными нашим дедам. Они бы их просто не заметили и спокойно продолжали бы жить прежней жизнью.

Землетрясения, наводнения, атомные войны, вторжения пришельцев… А обычной неурядицы не хотите? Вполне достаточно, чтобы разыгрался армагеддец приличного масштаба. Европа и Америка жили намного лучше нас, и там беспорядки начались практически сразу. А в Африке и в Азии все спокойно, как было тысячу лет назад, и как будет тысячу лет спустя. Что значит сиюминутный комфорт по сравнению с вечностью?

Впрочем, там тоже грызутся всегда. Мы же высокомерно не обращаем внимания, раз это прямо не касается нас.

Виновато правительство и бывшее, не сумевшее наладить после Катастрофы быт, и нынешнее, не сразу взявшееся за наведение порядка. И я тоже виноват. От начала до конца. Перед простыми людьми, пострадавшими с самого момента Ч, как назвали тот миг привыкшие к ярлыкам репортеры.

Хватит. Толку в моем пребывании во властях предержащих никакого, желающие и умеющие пострелять найдутся без меня. Надеюсь, у людей хватит мужества и мудрости с честью выйти из сложившейся ситуации. Мне же лучше отойти от дел.

Как там говорилось? С юности много пито-граблено, надо под старость грехи замаливать. Знаю я еще по прежним поездкам одну обитель, почему бы не завершить путь в ней? Лишь помогу разобраться с подонками да закончу кое-что по мелочам.

Только курить придется бросить…

– Что с тобой? – Голос Константина прозвучал словно издалека, хотя приятель стоял вплотную.

– Ничего. Наверное, давление прыгнуло.

В голове в самом деле гудело. Возраст прибавляет опыта и мудрости, но отнимает здоровье. За все приходится платить, и, выигрывая в одном, в другом неизбежно теряешь. И в масштабе отдельного человека, и в масштабе всего человечества.

– На тебе лица нет. Обалдеть!

– Куда оно подевалось? С утра имелось. Сам в зеркале видел.

– Дошутишься! Доберемся до базы, и отправишься прямиком в госпиталь на обследование. Не хватало еще загнуться!

– Когда ни помирать, все день терять, – ответил я старым присловьем.

Рация молчала. Умом все понимали, еще прошло чересчур мало времени, чтобы появились результаты, однако…

– И бросай курить. Побаловался, хватит. В твои годы пора избавляться от вредных привычек и больше думать о здоровье.

– А в твои? Здоровье… Думай о нем, не думай, его все равно не прибавится. Убавиться может. Займешься поиском хвори – и амба. Или врачи займутся. Медицина – сродни астрологии. Тоже всего лишь лженаука.

Я говорил, а сам будто уезжал из реального мира. Даже предметы вокруг казались нечеткими, словно смотреть на них приходилось сквозь слой воды. Вот сейчас в боевом отношении толку от меня было ни на грош. Любой противник имел бы все шансы отправить раба Божия на тот свет, ничуть не рискуя при этом. Я и прицелиться все равно бы не сумел.