И уйти в закат - Сергей Сергеевич Мусаниф

ничего не может случиться», — предположил Стивен. — Но смотрите, что еще важно. Как я понял, у всех творцов, с которым ТАКС приходилось иметь дело, существовали свои ограничения на изменение реальности. И судя по периодичности публичных молитв, ради которых он выходил на связь с общиной даже из Техаса, я могу сделать предположение, что ограничение Питерса связано со временем. В смысле, все случается так, как он говорит, но это работает ограниченные часы, а потом напутствие нужно повторять. То есть, он не меняет реальность окончательно. Все внесенные им изменения откатываются через несколько часов.

— И поэтому исцеленные им не покидают общины, а у тех, кто уезжает, случается рецидив, — сказал специальный агент Джонсон. — А люди, которые присутствовали на проповеди в Техасе забыли об инциденте с пулей, потому что он сказал им забыть… Что ж, это теория почти все объясняет.

— Именно.

— Но это еще не делает ее верной, — сказал специальный агент Джонсон. — Однако, мы можем изложить ее в качестве рабочей версии, когда директор Смит снова нам позвонит. И я уже знаю, какой вопрос он задаст после того, как ее услышит. Какую мы можем из нее извлечь практическую пользу?

— Э… Ну…

— По сути, это ничего не меняет, — сказал Грег. — Если сюжета нет, мы не можем остановить Питерса иначе, чем всадить пулю в его башку, но, вроде бы, мы с самого начала так и планировали сделать. Только наш лучший кандидат что-то с этим не очень торопится.

— Мы не знаем, что там сейчас происходит, — сказал специальный агент Джонсон.

— Но мы точно знаем, чего там не происходит, — сказал Грег. — Бойни, ака резни. Судя по картинке с беспилотника, мисс Кэррингтон вместе с провожатым вошла в дом Питерса около получаса назад, но заглянуть внутрь технологии нам пока не позволяют. Возможно, ее сейчас допрашивают с пристрастием, а возможно они, взявшись за руки, любуются бескрайними кукурузными полями, которые так прекрасны по ночам. Я просто пытаюсь намекнуть, что отправлять на такое дело человека с эмоциональным состоянием шестнадцатилетнего подростка, возможно, было не такой уж хорошей идеей.

— Не такой уж хорошей, но единственной, — сказал специальный агент Джонсон. — Мы уже убедились, что наш нынешний цензор не способен справиться с задачей. А мисс Кэррингтон продемонстрировала, что способна.

— Но возможно, что она просто не захочет, — сказал Грег. — Прошло уже много времени с момента пробуждения, мы не знаем, какие воспоминания могли к ней вернуться. Возможно, она поняла, что мы врали ей про аварию в шестнадцать лет. А раз так, она может подумать, что мы лгали ей и во всем остальном.

— И как бы она могла такое про нас подумать? — удивился Стивен.

— Нужно просто дать ей больше времени, — сказал специальный агент Джонсон.

— Но, как я понимаю, сэр, как раз этого мы сделать не можем. Чем дольше она без контроля, тем выше вероятность… инцидента… — сказал Грег.

— Ну так идите туда и попробуйте установить свой контроль, — огрызнулся специальный агент Джонсон. — Обещаю, что ТАКС устроит вам торжественные похороны и не забудет выплачивать пенсию вашей семье. Как бы там ни было, какой бы плохой ни казалась вам эта идея, все, что мы сейчас можем делать — это ждать. Первый ход в этой игре должна сделать она.

— Почему вы так уверены, что она его сделает?

— Ситуация слишком напряженная, давление нарастает, и я не думаю, что она позволит пару просто уйти в свисток, — сказал специальный агент Джонсон. — Ее отец…

— Мы уже знаем, что если бы там был ее отец, то уже через пятнадцать минут после того, как ее вытащили бы из багажника, поля вокруг бы горели, здания были разрушены, а он стоял на горе трупов и попирал ногой голову Питерса, причем, скорее всего, голова была бы отдельно от тела, — сказал Грег. — Но она — не ее отец. И я думаю, для нас очень хорошо, что она не слишком на него похожа. Потому что, исходя из всего того, что мы видели за последние дни, я могу сделать вывод, что мы не готовы иметь дело с кем-то вроде ее отца.

— А я вот тут подумал, — сказал Стивен. — Не про ее отца, про другое. Ведь если мисс Кэррингтон таки сделает то, чего мы от нее ждем, и ликвидирует Питерса, то все эти люди, которых он исцелил…

— Умрут страшной мучительной смертью примерно через шесть-девять часов, — подтвердил Грег. — Надеюсь, она об этом не знает. И никогда не узнает.

Стив покачал головой.

Это была сложная ситуация, и он понятия не имел, что бы сделал, будь он на ее месте. В смысле, если бы он мог и если бы он знал. По большому счету, Питерс был серьезной, но всего лишь потенциальной угрозой, а на другой чаше весов находились человеческие жизни. Десятки, сотни…

Стив решил, что если она это сделает, то он будет последним человеком, кто захочет ей об этом рассказать.

***

— Я правильно тебя поняла, брат?

— Да, сестра.

— Но мы ведь друг друга практически не знаем, и ты даже не доел ужин.

— Я же не говорю, что это должно произойти прямо сейчас и вообще именно этой ночью, сестра, — улыбнулся он. — Ты поживешь здесь, мы с тобой узнаем друг друга получше… Знаешь, я ведь совершенно не умею ухаживать. Обычно я подхожу к женщине, и она сразу же готова сделать то, о чем я попрошу.

— Так что же тебе еще надо? — удивилась я.

— Большего, — сказал он. — Мне нужен сын, но не от обычной женщины. Мне нужен сын от кого-то особенного.

— А если я на самом деле дьявольское отродье? — поинтересовалась я.

— Нет, — сказал он. — Я в это не верю.

Ему такого основания было достаточно, но мне-то нет.

— Понимаю, что, должно быть, ошарашил тебя этим известием, сестра, — сказал он. — Я не собирался на тебя давить. Просто я привык прямо говорить о том, чего я хочу.

И еще он привык это получать.

В какой-то момент я задумалась, а почему бы и нет? Остаться здесь, пожить в их общине, в конце концов, здесь совсем не плохо, по крайней мере, лучше, чем в бункере у ТАКС, где меня даже на свежий воздух не выпускали. Родить ему сына… В конце концов, мне уже за тридцать, часики тикают, а других вариантов-то и нет. Жить мирной жизнью, воспитывать ребенка и смотреть, как его отец захватывает мир. А потом — как они оба им правят, ведь судя по амбициям Питерса, на меньшее он не согласен.