В Кольце - Любовь Блонд

грузовик, в дом вошел Александр Владимирович и сел за стол напротив хозяйки. Он был доволен и озабочен одновременно.

— Посуду тоже заберете?

— Почему вы не собираетесь? — мужчина проигнорировал язвительные слова Саши.

— Потому что здесь мой дом.

— Для вас есть место в моем городе. Что вам тут делать? Мерзнуть и голодать? Зачем? Вы смогли собрать людей, наладить быт и вполне успешно жить. Ваши таланты будут мне чрезвычайно полезны.

— Еще раз спасибо за предложение, но я вам откажу. Не хочу жить под одной крышей с лгунами и предателями.

— Да, это неприятно. — Александр Владимирович нахмурил брови, недовольно разглядывая кухню, где совсем недавно люди вместе шумно обедали, шутили и строили планы. — Мне сто раз говорили не идти на поводу у красивых женщин и сто раз я совершал одну и ту же ошибку. Мне жаль, что я стал невольным соучастником вашего предательства. Но уговор есть уговор.

— Что ж, возможно в сто первый раз вы сделаете выводы. Мой вам совет: держите Лену на коротком поводке. Порой глупость и алчность творят страшные вещи.

— Я уже понял. Вообще, я уважаю людей, стремящихся к своей цели и готовых ради нее на все. Но цель должна оправдывать средства. Пожертвовать десятью ради тысячи для меня приемлемо. Но предательство ради мелкой мести я расцениваю, как личное унижение. Из — за чего, если не секрет, у вас не сложилось с этой женщиной? Зависть? Желание занять ваше место?

— Мужчина. — Саша стыдливо улыбнулась, потому что причина и в самом деле постыдная. — Если бы цели этой дурехи были высоки, мне бы не было так омерзительно противно проигрывать.

— Серьезно? Из — за мужика?

— Абсолютно. Еще обиднее, что я этому мужику жизнь спасла, в прямом смысле слова. И этот же мужик притащил в мой дом Лену. А ведь мне было достаточно запретить ее приводить. Но нет, мы же должны быть гуманными, спасать людей, держаться вместе. Знаете что? Не должны. Не всех людей надо спасать.

— Вам не хватило твердости. Управление людьми, особенно в нынешней ситуации, тяжелый труд. Несмотря на то, что вас здесь меньше двадцати, а в моем городе больше тысячи человек, наши с вами задачи одинаковы. И чтобы все было под контролем, порой надо принимать очень жестокие решения. Я от них не в восторге, но они необходимы.

— Что ж, не красота и любовь спасли мир в итоге, а жестокость характера и смелость принимать тяжелые решения. Поздравляю, у вас получилось лучше, чем у меня.

— Поэтому я и хочу, чтобы вы поехали со мной. Идейных у меня много, а умеющих думать нет. Я два раза никому не предлагаю, но для вас готов сделать исключение.

— Вы предлагаете уже третий раз. И третий раз я откажу.

— Вы здесь погибните.

— Мне такое говорили много раз.

Александр Владимирович молчал несколько минут, разглядывая из окна заснеженный сад и опустевшую поляну, где буквально только что стояли солнечные панели.

— Хочется что — то сказать на прощание, но никак не подберу нужные слова. — усмехнулся мужчина. — Не держите на меня зла. Я дал слово в присутствии моих людей и выполнил его. Надеюсь, у вас все будет хорошо.

Звуки автобусов и грузовиков скоро стихли, оставив девушку в звенящей тишине морозного дня. Больше никто не кричит, играя в снежки во дворе, никто не суетится на кухне, не расчищает веником панели на улице. И ей самой больше не надо нести ответственность за незнакомых людей. И не надо думать о Сергее. Каждый сделал свой выбор. Их право. К черту всех.

Два дня Саша спала. Накопившаяся усталость и переживания тонули в тишине замерзающих садов. Было ощущение, что она осталась одна в целом мире. Она и собаки, на лай и вой которых уже никто не обращал внимания.

Как следует отоспавшись, Саша прошлась по молчаливому дому, спустилась в пустой подвал, в холодные спальни. Потом обошла некогда жилые дома, где жители в спешке побросали ненужные вещи.

— Не смертельно. — громко произнесла она в оглушающей тишине.

Все припасы, о которых знали жители, забрали до последней коробки. Но были и те, о которых никто не знал. Чердак в хозяйском доме был просторный, а жители часто отсутствовали. Лишь однажды капризная Лена заметила, что на втором этаже как — то прохладно, как раз после того, как Саша тайно отнесла очередную коробку. Может это и подло, но прямо сейчас позволит выжить. А если экономить, то дожить до весны.

Неприятным оставалось отсутствие электричества. Стиральную машину не включишь, лампы и конвекторы стали бесполезными. Не поставить по сотому разу любимый плейлист в телефоне. Опять приходилось по два раза в день топить камин и таскать дрова. Но ничего, электричество было скорее приятным бонусом, чем жизненной необходимостью.

20 декабря

Сережа предал. И речь даже не о измене, хотя и ей место есть. Его тупая Лена сдала наше местоположение головорезам в городе. Ну ладно, главный может и не головорез, мужик с виду приличный и говорит дельные вещи, объясняет свои поступки. Но их так много и они, оказывается, были совсем рядом.

Так уж вышло, что мои сады были скрыты и от глаз Бати и от этого Александра из города. Они были уверены, что тут ничего не осталось.

Они всех забрали в город. Не насильно, но у людей не было выбора. Они забрали всю еду (о которой знала белобрысая тварь) и солнечные панели. Она прям пальцем указала на подвал, как хозяйка в моем доме! Что оставалось остальным? Они и согласились уехать. Надеюсь у них все будет хорошо. Но не у Сережи с Леной. Этим предателям я счастья никогда не пожелаю.

Меня этот Александр, их главарь, тоже звал в город. Но я никогда не буду жить рядом с предателями! Не хочу смотреть на эту парочку, как они будут обниматься и строить совместную жизнь на моих, блин, припасах! Ненавижу их.

Сейчас все более — менее устаканилось. Есть еда, о которой не знали мои жильцы, дрова и теплый дом. Второй этаж закрыла, он больше не нужен. Кабинет тоже остался не у дел. В моей маленькой спальне быстро становится холодно, но тут я чувствую себя в безопасности, так что принесла сюда побольше пледов и одеял. Большой дом теперь пустой и пугает своей тишиной.

Иногда по ночам взрывы раздаются совсем близко, должно быть бьют по собакам. Но рядом больше никого нет, чтобы вместе слушать грохот и молиться, что следующий удар будет не по нам. Все же,