Последний танец Кривой белки (СИ) - Иван Валентинович Цуприков

И когда я его спросил, можно ли мне с Малом идти к нему, он сказал, что нужно спросить у Йипыг-ойка. Он знает.

- Йипыг-ойка, - задумался Яшка. - Правда, думала я, пошли, Мисанька. Мал, - он поклонился Виктору, - а Мисанька знала, как тебя зовут?

- Нет, не говорил ему.

- А где тогда Йипыг-ойку искать?

- Сам нас найдет, - набравшись смелости, сказал Михаил.

- Хорошо сказала. Значит, Тишка правда говорила, что снился ему новый охотника. Только добрый он, - то ли спросил, то ли, раздумывая, сказал хант, смотря на Виктора, словно спрашивая у него. - Пошли, Мисанька.

Болото, похоже, закончилось. Грунт стал тверже, но кроме мха с травой на нем, почему-то ничего не росло, даже клюква с голубикой.

И хант в нартах не сидел. Шел впереди своего оленя, а тот от своего хозяина не отставал, в ногу шел, иногда доставая его спину, и, почесывая ее своими рогами.

Прохладный утренний ветерок перестал быть свежим. Сменился на теплый. А это не нравилось Михаилу, потел. Остановив Виктора, спросил, можно ли снять одежду, на что тут же получил отрицательный ответ.

- Скоро к воде и болоту спустимся.

- Как? - не понял Михаил.

- Э, э. Так, мы сейчас на пупе, а за ним и болото, и русло реки, вот-вот, увидишь.

И прав был Муравьев, грунт скоро стал вязким, и чем дальше углублялись они в долину, тем труднее и труднее было идти.

Хант свернул направо, остановился, давая оленю напиться воды. Михаил тоже присел и стал набирать в руку воды между широкими листьями незнакомой ему травы. Вода здесь по вкусу была приятной, словно разбавленный черный индийский чай. С наслаждением напившись его, посмотрел на рядом стоявших с ним Виктора, Яшку и оленя. Они от него не отрывали глаз, с любопытством рассматривая Степнова.

- Что, попила? - спросил Яшка. - Тада пошли, далеко идти нам нада. Зачем спрасила а, не знаю.

"Надо, так надо", - отряхнувши с ладоней воду, догнал Виктора Михаил.

- А ты, Миша, что-то говорить стал без запинки. Видно Кяо помог тебе.

- Хм, - сжав губы, Михаил тоже согласился с этим, но слова больше не сказал, боясь, что снова начнет заикаться.

И шли они долго. Не раз Михаил останавливался, чтобы напиться с Золотой речки воды, и потом снова догонял Виктора, который продолжал идти быстро, не отставая от ханта. Дорога была то твердой, то мягкой, но ноги не вязли в болотной жиже, потому что ее не было. Но, самое интересное, на что обратил внимание Михаил, они все время шли в одну сторону, об этом он судил по полоске леса на горизонте. Она все время была слева от него.

Вот, уже и солнце все ближе и ближе было к земле, меняя свой цвет с золотистого на оранжевый. И, когда его шар повис над горизонтом, хант снова остановился. Разбросал у нарт оленьи шкуры и присел посередине их, ожидая, чем угостит его Виктор.

Сухое щучье мясо он ел с причмокиванием, а когда выпил спирта, предложенного ему Виктором, затянул только ему знакомую мелодию: "У-у-у-у-умм-маааа-ууу".

Михаил, слушая музыку, снял с нарт простывшие на ветру свои носки и натянул их на ноги. На сырые носки с большим трудом натянул сапоги и, выпив с кружки разведенный спирт, улегся на шкуру, укрывшись другой, закрыл глаза.

Песня ханта успокаивала, расслабляла уставшее от долгого перехода тело и потихонечку убаюкивала его сознание.

Несколько раз просыпался, скорее всего, из-за холода, укрывался шкурой и заново усыпая, удивлялся, что в этот раз ему ничего не снилось.

- 5 -

Сильный всплеск воды разбудил всех. Михаил, дрожа от холода, приподнялся. Молоко рассвета стекало с кривой поросли сосенок и березок в болото. Трава покрыта инеем, а с небольшого озерца, на берегу которого они остановились вчера вечером, шел пар.

- Закончилось бабье лето, - потягиваясь, сказал Виктор.

- Да, - поддержал его Яшка. - Сорт жир гуляет. Скоро, скоро зима.

- А что такое сорт? - рассматривая черную толстую палку, лежащую в воде, спросил Михаил.

- Ай, - рассмеялся хант. - Щука, лови, - и показал пальцем на эту палку.

- Щука, что ли? - удивился Михаил.

- Она самая. Подай-ка мой рюкзак, только не шуми, спугнем.

Виктор достал из рюкзака веревку, накрутил ее на шест, которым Яшка погонял оленя, и, сделав на ее конце петлю, начал опускать ее в воду.

- Там голова, - предупредил Муравьева хант. - С другой стороны лови сор.

Виктор поднял шест и, отведя его немного в сторону, стал медленно опускать петлю в воду.

А щука и внимания не обратила на приближающуюся с хвоста веревку. Резкий рывок шеста вверх, сильный всплеск воды и бьющаяся на затянувшейся петле рыбина теперь не отпускала внимания Михаила.

И все же она выскользнула из петли, но упала не в воду, а на берег. Михаил бросился к ней и, оседлав огромную рыбину, уперся руками в ее голову.

- Не убежит, - сказал Яшка и, показав рукой, чтобы Михаил ему уступил, присел рядом с рыбиной и резким ударом ножа отсек ей