Иисус, которого я не знал - Филипп Янси

которую принесла женщина, увидевшая, что могила Иисуса пуста; они назвали это «словами пустыми». Даже после того, как Иисус явился им, «иные усомнились», — говорит Матфей. Одиннадцать учеников, которых Иисус должен был упрекнуть в упорном нежелании верить, едва ли можно назвать легковерными.

Второе предположение, теория, изображающая учеников Иисуса конспираторами, распадается при ближайшем ее рассмотрении, поскольку если ученики намеревались состряпать достоверную историю, им это не удалось по всем статьям. Чак Колсон, который участвовал в неудавшемся заговоре, именуемом в истории Соединенных Штатов «Уотергейтское дело», говорит о том, что легенды оказываются действенными только в том случае, если все участники заговора едины в своей уверенности и компетентности. В случае с учениками Иисуса это было не так.

Евангелия показывают учеников Иисуса, съежившихся от страха за семью засовами, боявшихся того, что участь Иисуса постигнет и их. Они были так испуганы, что даже не пришли на похороны Иисуса, предоставив нескольким женщинам позаботиться о его теле. (Злая ирония судьбы: хотя Иисус боролся за то, чтобы запрет на работу в субботний день не распространялся на дела милосердные, законопослушные женщины ждали воскресенья, чтобы закончить процесс погребения.) Ученики казались крайне неспособными на то, чтобы сфабриковать Воскресение или рисковать своими жизнями, пытаясь украсть тело Иисуса; это не пришло бы им в голову в их отчаянном положении.

В соответствии с Евангелиями, первыми свидетелями Воскресения были женщины, до чего бы не додумался ни один конспиратор в первом веке нашей эры. Еврейский суд даже не рассматривал свидетельские показания, данные свидетелями женского пола. Если бы ученики состояли в заговоре, то осторожный план основывался бы на показаниях Иоанна или Петра, или, лучше даже, Никодима, а не выстраивался бы вокруг сообщений женщин. Поскольку Евангелия были написаны несколько десятилетий спустя, у авторов было достаточно времени для того, чтобы сгладить такое противоречие — если они, разумеется, писали легенду, а не передавали голые факты.

Если бы существовал заговор, то свидетельские истории были бы причесаны. Сколько там было фигур, одетых в белое, одна или две? Почему Мария Магдалина приняла Иисуса за садовника? Была ли она одна или с Саломеей и другой Марией? Описания того, как была обнаружена пустая могила, кажутся безжизненными и фрагментарными. Женщины были «со страхом и радостью великою», — говорит Матфей; «их объял трепет и ужас», — говорит Марк. Иисус не прибегает к драматическому, хорошо оформленному выходу на сцену, чтобы рассеять все сомнения; сообщения о случившемся кажутся обрывочными, загадочными, смущенными. Заговорщикам, без сомнения, пришлось бы хорошо поработать, чтобы скрыть то, что они позднее объявят самым значительным событием в истории человечества.

Короче говоря, изображая воскресение Иисуса, Евангелия не отстаивают его, в них не возникают споры по поводу каждого важного момента, Воскресение предстает собой, скорее, как шокирующее вторжение в течение жизни, неожиданное для всех и более всего для боязливых учеников Иисуса. Первые очевидцы прореагировали на это так, как прореагировал бы каждый из нас — как прореагировал бы я, если бы услышал звонок, пошел открывать дверь и увидел бы своего друга Боба, стоящего перед моей верандой: со страхом и большой радостью. Страх — это рефлексивная реакция человека на столкновение со сверхъестественным. Страх, однако, уступил место радости, поскольку новости, которые они услышали, были слишком хорошими для того, чтобы быть правдой, однако настолько хорошими, что они обязаны были быть правдой. Иисус был жив! Мечта о приходе Мессии ожила, когда женщины летели на крыльях страха и радости, чтобы сообщить эту новость ученикам.

Заговор, действительно, существовал, только организован он был не учениками Иисуса, а властями, которые были вынуждены иметь дело с поражающим фактом пустой могилы. Они могли положить конец всем этим безумным слухам о Воскресении только предъявив запечатанную могилу или тело. Но печать была сломана, и тело исчезло, отсюда и необходимость заговора властей-. Уже когда женщины бежали сообщить новость, солдаты репетировали свое алиби, свою роль в системе предотвращения ущерба.

Солдаты, дежурившие у могилы Иисуса, были единственными свидетелями величайшего чуда в истории человечества. Матфей говорит, что когда задрожала земля и появился ангел, ослепительный как молния, они задрожали и стали как мертвые [21]. Но вот один поразительный факт: позднее в этот же день солдаты, которые удостоверились в Воскресении своими собственными глазами, предпочли солгать, поддержав версию священников: «Ученики Его, придя ночью, украли Его, когда мы спали». У этого алиби было одно очевидное слабое место (Большой камень откатился в сторону, не разбудив спящих? И как они могли опознать учеников, если они спали?), но, по крайней мере, оно спасало стражников от лишних неприятностей.

Как и все остальное в жизни Иисуса, Воскресение повлекло за собой противоположные реакции. Те, кто верил, преобразились; исполненные надежды и отваги, они решили изменить мир. Те, кто не верил, нашли возможности для того, чтобы оставить этот очевидный факт без внимания. Иисус также предсказывал: «Если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят».

Мы, смотрящие на Евангелия сквозь призму Пасхи, мы, чья жизнь четко размечена в календаре, забываем о том, как трудно было ученикам верить. Сама по себе пустая могила не убеждала их: этот факт только говорил «Его здесь нет», а не: «Он воскрес». Для того чтобы убедить этих скептиков, потребовалась бы личная встреча с тем, кто был их Учителем в течение трех лет, и следующие шесть недель Иисус предоставлял им такую возможность.

Автора Фредерика Бюхнера поразило то, что в явлениях Иисуса после его Воскресения не было ничего эффектного. Не было ангелов в небесах, поющих хоралы, не было волхвов, несущих издалека дары. Иисус являлся при исключительно ординарных обстоятельствах: на частном обеде, двум мужчинам, идущим по дороге, женщине, плачущей в саду, нескольким рыбакам во время лова.

В явлениях Иисуса мне видится причуда, как будто ему доставляла радость птичья свобода его тела, потерявшего материальную оболочку. Лука, например, дает точное описание того, как Иисус неожиданно появился перед двумя одинокими учениками по дороге в Эммаус. Они знают о том, что женщины обнаружили пустую могилу, и Петр сам был тому свидетелем. Но кто поверит такого рода слухам? Разве смерть не является необратимой по определению? «А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля», — говорит один из них с явным разочарованием.

Некоторое время спустя, за трапезой, незнакомец приковывает к себе внимание тем, как он разламывает хлеб, и все становится на свои места. Это Иисус встретился им, когда они шли по дороге, и теперь