Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв. - Брюн Сергей Павлович

Жослен — человек, сыгравший одну из ведущих ролей истории франкской Сирии, был вторым сыном сира де Куртенэ, одного из французских феодалов, державших земли на Луаре. По материнской линии он приходился двоюродным братом Бодуэну де Бургу[893]. Он прибыл на Восток в 1102 г., во время «арьергардного крестового похода», оказавшись в числе немногих рыцарей, уцелевших после перехода через Анатолию и дошедших до Сирии. Оказавшись в Леванте, Жослен перебрался ко двору своего кузена, в Эдессу. Бодуэн де Бург предоставил своему двоюродному брату крупнейшую сеньорию графства Эдесского — Турбессель (Тель-Башир), что сделало Жослена одним из наиболее состоятельных франкских баронов Сирии. Сеньория Жослена находилась на западном берегу Евфрата, на стыке графства Эдесского и княжества Антиохийского. В 1103 г. Жослен, как сеньор Турбесселя, очевидно принимал участие в кампаниях Боэмунда I Антиохийского против Алеппского эмира. Если же принять во внимание, что франки Антиохии и Эдессы совместно принимали участие в рейдах против Алеппо, вполне вероятно, что они могли вместе выступить и против византийского Марата. Во всяком случае, кажется невозможным, чтобы Боэмунд остался в стороне и позволил одному из баронов графства Эдесского осаждать столь необходимый его княжеству город. И совершенно невозможно предположить, чтобы Марат, сего мощными укреплениями и гарнизоном, могли успешно осадить войска одной лишь франкской сеньории, даже такой обширной и богатой, как Турбессель. Скорее, город был осажден объединенной армией антиохийских и эдесских франков, а сдан Жослену в отсутствие Боэмунда. Вероятно, именно этим можно объяснить то, что Жослен успешно утвердил свои сеньориальные права на Мараш.

Остается вопрос — где в момент сдачи Марата находился Боэмунд? Из хроники Михаила Сирийца мы знаем о том, что в 1104 г. князь Боэмунд совершил дальний рейд на север, где «захватил Абластаин (т. е. Эльбистан. — С. Б.) и всю область Джихана»[894], т. е. земли у истоков реки Пирам (Джихан), протекавшей через Мамистру и впадавшей в Средиземное море. Эльбистан находится примерно в 70 км к северо-востоку от Марата. Однако из-за труднопроходимых хребтов восточного Тавра, дорога меж двумя городами, пролегающая вдоль русла реки Пирам, более чем в два раза превышает это расстояние. Население Эльбистана составляли, преимущественно, армяне[895]. Это расширение владений сирийских франков на север — к Марату и Эльбистану, имевшее место в течение одного года, скорее всего, было частью единой наступательной кампании, нежели чередой разрозненных, параллельных походов. Вполне вероятно, что когда основная армия антиохийских и эдесских баронов осаждала Мараш, Боэмунд, передав командование тому же Жослену, как наиболее могущественному барону, отправился на северо-восток, для завоевания Эльбистана. На наш взгляд, это наиболее правдоподобная реконструкция событий, хотя, опять же, сугубо гипотетичная, т. к. и о сдаче Марата, и о завоевании Эльбистана хронисты оставляют достаточно обрывочные упоминания. Тем не менее, сходных версий придерживались и Рене Груссе, и Рансимен[896]. Итак, архонт архонтов Татул сдал Марат и отбыл в столицу Ромейской империи; подпав под власть франков, город стал одним из главных оплотов латинского господства в северной, византийской Сирии. На протяжении почти полувека он оставался центром великой сеньории (или графства) Марата. Судьба Марата крайне показательна. Один из великих христианских городов Сирии, он был первоначально передан франкскими крестоносцами Византии, чтобы спустя семь лет, пережив две осады, быть покоренным теми же, оставшимися на Востоке франками.

Битва у Харрана и ее последствия для франко-нормандцев Антиохии (1104)

Покончив с Марашем, франки Антиохии и Эдессы вновь обратились к войнам против сарацин. В апреле 1104 г. в пределы графства Одесского началось вторжение тюркских войск эмира Сокмана ибн Артука и Джекермиша, эмира Мосула. Бодуэн, «пораженный нежданному появлению столь многочисленной орды (…) чрез послов призвал Боэмунда и Танкреда прийти к нему на помощь и привести с собой свежие силы»[897]. Получив известия от графа Бодуэна II, князь Боэмунд I Антиохийский «пересек Евфрат в сопровождении Патриарха (Бернарда), Танкреда и Жослена, который в то время правил городом Марат»[898]. Армия князя Антиохийского и сопровождавших его эдесских баронов с западного берега Евфрата насчитывала, если верить Альберту Аахенскому, 3.000 конных и 7.000 пеших воинов[899]. Соединившись с основными силами графа Бодуэна II Эдесского, христианская армия погнала отступавших тюрок к южному течению Евфрата. Однако между городами Харран и Ракка, у притока Евфрата — реки Балих эмиры Мосула и Мардина, под началом которых находилось более 10.000 тюркских, арабских и курдских всадников, неожиданно атаковали франков[900]; так началась великая битва у Харрана (7 мая 1104 г.). Войска графства Эдесского, во главе с самим графом Бодуэном II, увлеченные ложным отступлением тюрок, были окружены и, в своей массе, перебиты. Сам Бодуэн II, вместе с Жосленом де Куртенэ, был взят в плен посреди реки Балих, при попытке отступить через брод, к главным силам армии Боэмунда, которые находились более чем в миле от разбитых рыцарей Эдессы. Антиохийцы и остатки эдесского войска, оставив в руках противника свой лагерь и обоз, с большими потерями отступили на север, страдая от преследовавших тюрок, от обратившихся против них арабов Харрана йот внезапно хлынувших и размывших дороги ливневых дождей[901]. Как писал Фульхерий Шартрский «это столкновение оказалось намного страшнее, нежели все предшествующие битвы»[902]. Единственным франком, выигравшим от этого поражения, был Танкред. Для него битва у Харрана ознаменовала возвращение к власти и активному участию в судьбах Ближнего Востока. Во время похода к Эдессе и Харрану ему была доверена одна из трех колонн франкской армии[903]. В битве при Харране батай Танкреда предпринял единственную успешную контратаку против тюркской конницы, прорвавшись на помощь к разгромленным эдесским франкам и отбив у тюрок плененного латинского архиепископа Эдессы Бенедикта[904]. После пленения графа Бодуэна II и большей части его баронов, князь Боэмунд I Антиохийский взял под защиту графство Эдесское, регентство над которым доверил Танкреду[905].

Катастрофическая для сирийских франков кампания у Харрана в корне переменила расстановку сил на Ближнем Востоке. Весть о страшном поражении огромной франкской армии быстро распространилась по всему Востоку. Как писал Ибн аль-Каланиси, «народ бурно обсуждал эту радостную весть о победе над франками, верил в их уничтожение ив то, что удача отвернулась от них»[906]. Эмиры Джекермиш и Сокман ибн Артук ограничились разорением земель Эдесского графства и осадой самой Эдессы (где их атаки были отбиты Танкредом)[907]. Однако, прослышав о разгроме сирийских франков, против княжества Антиохийского обратились эмир Рыдван Алеппский и император Алексей I Комнин. Эмир Алеппо, опираясь на недовольство и мусульманского, и восточно-христианского населения, отбил у князя Антиохийского большую часть владений к востоку от Оронта, в том числе и «щит Антиохии» — Арту[908]. Алексей I Комнин снарядил против Боэмунда I Антиохийского как сухопутные силы, так и флот, снабженный осадными орудиями, мастерами и войсками для десанта. Ромейская армия вновь завоевала равнинную Киликию, а византийская эскадра отбила у Боэмунда большую часть Латакии, а также закрепилась в других частях сирийского побережья, к югу от гавани Св. Симеона. К концу 1104 г. антиохийское княжество вновь лишилось всех своих владений в Киликии. Едва завоеванные Танкредом Таре, Лонгиниада, Адана, Мамистра безраздельно перешли к ромеям[909]. В Латакии франко-нормандцы удержались лишь на окраине города, в цитадели, где оставался мощный гарнизон из ста рыцарей и пятисот пеших воинов, вовремя усиленный Боэмундом[910].