Молчание пирамид - Сергей Алексеев

Встречаться они никак не могли…

— Тебе кто сказал про пирамиды?

— Никто…

— Лучше тебе не трогать жемчуг, — посоветовал Самохин. — Этот опасно для здоровья. Закрой коробку и спи.

— Да я на самом деле видел! — Искренне признался Плюхач. — Сверху покрыты чем-то блестящим…

— Кто покрыт?

— Пирамиды… Что-то вроде слюды… Или нет, скорее стеклом или даже хрусталем.

— Ты под землю не проваливался?

— Пока Бог миловал…

— Один твой коллега проваливался в Тартарары. — Самохин пытался иронизировать, но сам чувствовал знакомый озноб, как в тот момент, когда обнаружил пеленку, материализовавшуюся из сновидения. — И знаешь, где потом оказался?

— Где?

— В специальном медучреждении.

— Нет, правда! — помощник сам светился, как хрустальный. — Ты разве не чуешь? То есть не видишь?

— По крайней мере хрустальных пирамид не вижу. Садись за руль, светает. Меня в сон клонит.

Плюхач смущенно помялся, обернулся к коробке.

— А можно, возьму одну жемчужину и подержу в руках? Так, для эксперимента? Да ты не бойся, никуда она не денется!

— Такие эксперименты плохо заканчиваются, — уже серьезно сказал Самохин.

— У меня психика нормальная. Я все комиссии прохожу на раз.

— Ну, гляди… — Сергей Николаевич остановил машину. — Только не потеряй чувства реальности. А то будем ночевать в кювете.

Плюхач достал жемчужину, закрыл коробку и сел за руль.

— Нет, в самом деле забавно!.. Откуда такие картинки?

У Самохина в связи с этим были свои картинки: стоило закрыть глаза, и бывший смершевец опять, как наваждение, возникал перед взором — сидел в песочнице и копал песок, притягивая к себе все мысли и чувства.

Через полчаса стало понятно, что, если думать о нем, то уже никак не уснуть, и тогда Самохин стал слушать гул двигателя, смотреть, как всходит солнце. Взгляд наконец-то зацепился за туманные луговины вдоль дороги, и сразу же вспомнилась

Саша, тот единственный яркий день в их жизни, когда они возвращались из Коломны, однако и это не помогло.

Но в тот же миг почему-то возникло чувство, будто ей сейчас грозит опасность.

Он пытался развеять его другими воспоминаниями, однако перед глазами теперь вместо песочницы возникла глубокая яма, в которой Сашу будто бы привалило землей и она не может выбраться…

Все! Это уже психологическое переутомление. Лучший способ — хорошо выпить и поспать часов пятнадцать до полного вытрезвления.

— И что тебе видится? — спросил Самохин, чтоб отвлечься от всяких мыслей.

— Странно… Ничего, — хрипло отозвался Плюхач. — Наверное, горсть надо было взять.

Сергей Николаевич засунул руку в коробку: жемчуг показался ему теплым…

— А где в Забавинске остановимся? — спросил помощник. — Лучше бы в гостинице, где побольше народа…

— Хлопец же снял квартиру…

— Тебе так надо?

— Начальству так надо… По пути купим водки, закуски, вмажем как следует и выспимся.

Плюхач вытаращил глаза, спросил нудным голосом добропорядочной жены:

— Это так принято в «Бурводстрое»?

После насыщенных событий первых дней забавинской командировки девять последующих оказались безмятежными, окончательно расслабили, избавили от навязчивых воспоминаний, ощущения неуверенности и страха за близких. И одновременно создали впечатление, что город насыщен «верными» людьми адмирала. Никто не приходил, не звонил, не приставал на улицах, явно не крутился возле дома; жизнь будто остановилась или, скорее, полностью оказалась под контролем Липового.

Максим Гаврилович исправно связывался с Самохиным каждый день, и лишь для того, чтобы справиться о самочувствии — однажды пришлось сказать, что последнее время мучает язва, посоветовать что-нибудь из народных средств и пожелать спокойной ночи.

Однажды рано утром позвонила Леди Ди.

— Я вернулась на службу, — сообщила она упавшим, хрипловатым голосом.

— Поздравляю, — невесело отозвался Самохин и попросил остановить машину.

— Меня поставили в известность по поводу моего помощника… Если бы вы слышали, как старик на меня кричал!.. Никто так со мной еще не разговаривал.

— Сочувствую вам, Принцесса! — Это была ее официальная кличка, когда работали под прикрытием. — Мы все виноваты, не разглядели…

Столь явная ее откровенность, проливающая свет на их отношения с Липовым, была неслыханной. Это значило, что теперь Леди Ди приблизила к себе Самохина на расстояние вытянутой руки.

Впрочем, после подтяжек лица в Германии она всегда возвращалась более доступной, чем прежде…

— Всеволод Римасович, а вы коварный мужчина! — траурная хрипловатость мгновенно превратилась в бархат. — За моей спиной, с вышестоящим начальством… Старик мне все рассказал.

— Каюсь, — искренне сказал Самохин. — Мне пальчиком погрозили, сказали, ни-ни…

— Но мне-то могли и сообщить, — ее голос слегка оледенел. — Может, вы вздумали подсидеть меня?

— Принцесса! Вас подсидеть невозможно.

— Чем вы взяли старика… Всеволод Римасович? У шарлатанов чему-то научились? Поделитесь опытом.

— Ничем не брал. Он навалил на меня — я понес…

— Тема не профильная. — Начиналась деловая часть разговора. — С этим бы разобраться нужно. Доложить готовы?

— Всегда готов.

— Ждите в гости! Скажите своему помощнику, пусть готовит обеспечение входа и выхода… Кстати, как вам он? По-моему, толковый парень.

— Нормально. — Самохин ждал вопросов о поездке в Сибирь. — Соображает, но еще слишком романтичный.

— А что так грустно? Все еще переживаете о канализации?

Она все-таки обладала даром провидца.

— Конечно. На самом интересном отняли…

— Поэтому вы решили съездить в Сибирь и опоздали в командировку?

Естественно, Баринов ей доложил о самоволке…

— Я проверял новую информацию. С ведома Старика.

— Все равно, приеду — напишите объяснительную. — Зазвенел в ее голосе булатный клинок. — И не смейте прикрываться… своими закулисными отношениями!

— Не смею…

— Вы пока еще работаете у меня!

— Я помню об этом, Принцесса…

— Ну, а результат есть какой-нибудь? — Она вложила шашку в ножны.

— Есть.

— И что, один килограмм массы там легче на два грамма?

— Даже больше, чем на два…

— Такого не может быть! Что вы мне?.. Скажите еще, вода закипает при пятидесяти градусах.

— Там вообще нет воды. Я чуть не умер от жажды…

— Надеюсь, теперь вы ее утолили?

— Да, здесь есть красивая речка…

Из трубки вдруг подуло весенним легкомысленным ветерком.

— Я уже так соскучилась по этому уютному городку! Европа, это ужасно… Там еще кувшинки не отцвели?