Царевна, спецназ и царский указ - Наталья Филимонова

И главное — как Елисею в глаза теперь смотреть, непонятно вовсе. Ведь его-то царевна только разок и поцеловала. Сама, в щеку. Сам бы он нипочем не решился. Потому что он-то королевич, и воспитан как надо, уважение и понимание имеет! Не то что всякие там…

А ведь он, поди, все это время ее искал. Ночей не спал, отдыха не знал.

Осознав, что молчит уже слишком долго, Алька решительно вскинула голову.

— Люблю, конечно!

— А жизнью поручилась бы в том? — старуха смотрела все так же остро и недобро.

Да откуда она взялась со своими вопросами?!

Алька ответила прежде, чем успела подумать — просто из одного упрямства.

— Поручилась бы!

Неужто и впрямь Елисей подослал? Да к чему же? Нужны ли любви такие поручительства? Любовь — она ведь или есть, или нет… И словами тут вряд ли что-то докажешь.

— Словами не докажешь, — ведьма, точно прочитав ее мысли, кивнула. — А вот смерть не обманешь. Только истинная любовь победит смерть!

Царевна оглянулась. Может, эта старуха просто безумна? А ее, Альку, откуда тогда знает? Хотя юродивые, говорят, часто незримое видят и неназванное… хоть бы кто из богатырей появился! А то боязно с безумицей наедине как-то.

А безумица будто преобразилась. Растянулся безгубый рот в щербатой улыбке, собрались густые морщинки у глаз — ни дать ни взять добрая бабушка, какую в любом селе на завалинке увидишь.

— Хочешь яблочка? — без перехода ласково спросила она и подняла руку. Алька взглянула и ахнула: на ладони старухи и впрямь лежало яблоко. Точно такое, как мечталось: крупное, спелое, красное, от одного вида так и текут слюнки.

Откуда ему взяться поздней весной?

Ощущение, будто это сон, стало только сильнее. Как зачарованная, царевна потянулась рукой.

Где-то на задворках заполошно мельтешили мысли: нельзя доверять этой странной старухе, нельзя брать подозрительный дар, нельзя…

Да, в конце концов, хоть бы подолом рубахи то яблоко протереть!

И все это думал будто кто-то другой, наблюдающий за царевной издалека, и беззвучно кричал ей. Сама же она, точно в полусне, поднесла яблоко к лицу и глубоко вдохнула упоительный аромат, слаще которого, казалось, ничего на свете быть не может. К густому яблочному духу примешивались отчего-то запахи костра и хвои.

И откусила.

В следующий миг рука царевны безвольно упала, разжавшись, а надкушенное яблоко покатилось по земле.

А следом осела, запрокинув голову и не успев и вздохнуть, сама Алька.

Отравительница над телом своей жертвы удовлетворенно кивнула и улыбнулась самой себе.

— Убью, — Наина опустилась на лавку, уронив руки и оторопело глядя на темноволосого богатыря. — Всех. Казнить велю…

Колдун прилетел с докладом, как всегда, на исходе седмицы. И как всегда, государыня регент и самой себе не признавалась, как ждала — и не только вестей о сестренке, а и самого вестника. Не замечала, как излишне долго смотрит в зеркало, нервно накручивая на палец огненный локон — пока отражение не начинало насмешничать.

Дождалась.

Вот только доклад в этот раз уж очень государыне Наине Гавриловне не понравился. Настолько, что вылетело из головы все, кроме тревоги за младшенькую.

— Что значит — на разбойников ходила?! Да ты понимаешь вообще, что…

— Ее высочество охраняли, — богатырь покорно опустил голову. — Виноват.

Если подумать, как раз его-то вины в том и не было — только что он сам рассказал, что не участвовал в том подвиге, да и вовсе на другом задании был.

Но общей вины отряда это нисколько не уменьшало. Царевна, наследница престола, да в конце концов, юная девица — и настоящий бой с лихими головорезами, наводившими страх на несколько сел! Да ведь с ней что угодно случиться могло!

Ясно, что приманкой быть она сама и вызвалась. Кто б сомневался! Так на то она и девица дурная, малолетняя. Своей головы на плечах у нее отродясь не было. Но эти-то, богатыри, взрослые, разумные, так мало того — им стеречь да беречь царевну поручено! Куда смотрели, о чем думали?!

Вскочив, Наина принялась расхаживать туда-сюда по светелке, стиснув зубы и пытаясь обуздать гнев. Все же надобно расспросить подробнее. Коли вестник так спокоен — значит, Алька не пострадала, не ранена, не перепугалась до полусмерти. Но ведь могла, могла же!

Ратмир стоял посреди светелки недвижно, пережидая бурю. И думалось ему в этот миг отчего-то, что, может, и не так уж виновата Алевтина Игнатьевна в своей детской наивности. Попробуй-ка повзрослей да узнай о жизни хоть что-то под крылом властной сестрицы да под опекой заботливых нянек! Впрочем, отношения в августейшей семье — не его, воина, дело. Вот кабы не доглядели за девицей — тут и впрямь, верно, не сносить им всем головы…

Вообще-то Светику поручили сегодня присматривать за царевной, когда она выходит, чтоб вовсе одна по лесу не слонялась. Мало ли что!

Он и присматривал.

Старался только на глаза не попадаться да держаться поодаль — ясно ведь, раз с собой никого не позвала, стало быть, и не хочет ни с кем говорить. А лишний раз внимание братьев привлекать к ней и вовсе не хочется. И без того непонятно, что творится с ними. Вон давеча после праздника Акмаль с Анжеем едва не подрались, а отчего — молчат оба. И Михайла им потом что-то выговаривал.

Кабы рядом с девушкой воин какой чужой возник — да хоть бы и крестьянин! — юный богатырь бы непременно тотчас подле нее оказался. И уж одной царевне с незнакомцами беседы вести бы никак не позволил. Опять же, если бы старуха под складками мантии паче всех чаяний таила какое оружие — непременно бы наметанный глаз заметил.

Кабы присматривать сегодня за царевной выпало кому из старших богатырей — непременно сообразил бы любой из них, что старухи тоже разные случаются. Бывают и поопаснее всяких воинов. И не всегда им оружие требуется.

Вот только сложилось сегодня все как сложилось. Видел младший богатырь Святослав старуху, заговорившую