Второе признание (сборник) - Рекс Стаут

– Думаю, Арчи, ты уже можешь убрать оружие в карман, – бросил мне Вульф. – Скоро мы узнаем, имеет ли нам смысл здесь задержаться, или же лучше уйти. – Он окинул взглядом присутствующих, остановив его на Джозефе. – Могу предложить вам два варианта. Либо мы остаемся здесь и вы разрешаете нам задавать любые вопросы об обстоятельствах смерти мисс Лауэр, либо я возвращаюсь к себе домой в Нью-Йорк…

– Ни в какой Нью-Йорк вы не поедете. Вы отправитесь в тюрьму, – возразил Питкирн. Несмотря на то что Вульф сел, он продолжал стоять.

– Разумеется, если вы так настаиваете, – кивнул босс. – Однако даже если я сперва окажусь в тюрьме, то все равно потом вернусь домой – просто чуть позже, сразу же как только внесу залог, а тянуть с этим я не буду. Вернувшись домой, я моментально начну действовать. Я во всеуслышание объявлю, что убежден в невиновности мистера Красицкого и намерен его освободить, для чего собираюсь отыскать и вывести на чистую воду настоящего убийцу. Уже сейчас я готов назвать как минимум три крупные газеты, которые заинтересуются этой новостью и протянут мне руку помощи. Вполне естественно, что все обитатели этой усадьбы немедленно станут объектами самого пристального внимания широкой общественности. Причем интерес вызовет любое событие минувших лет, свидетельствующее в пользу виновности или невиновности того или иного фигуранта. Разумеется, все эти истории незамедлительно появятся на первых полосах газет.

– Та-ак, – презрительно произнесла Сибилла, по-прежнему не меняя позы.

– Пикантность ситуации заключается в том, что каждому человеку есть что скрывать, – продолжил Вульф, не обратив на нее никакого внимания. – Взять, к примеру, загадочную историю мистера Хефферена, который приобрел коттедж с участком в тридцать акров всего в пару милях отсюда. Я уверен, что эта фамилия вам знакома. Откуда у него вдруг взялись деньги? Куда уехал один из членов его семьи и почему? Газетчики захотят выяснить все до малейших подробностей, особенно учитывая то обстоятельство, что вы их к себе ни в какую не пускаете. Я же, со своей стороны, с большой охотой поделюсь с журналистами всем, что мне известно. Видите ли, мне уже удалось кое-что узнать.

Джозеф двинулся было в сторону рассказчика, но вдруг застыл на месте. Сибилла, оттолкнувшись от подушек, села прямо. А Вульф продолжал:

– Подобные факты, естественно, не станут выносить на рассмотрение суда, слушающего дело об убийстве мисс Лаудер. Однако они привлекут внимание тех, кто захочет провести независимое расследование, о результатах которого пожелает знать общественность. Люди пожелают узнать, как сейчас поживает мисс Флоренс Хефферен, не причиняет ли ей неудобства травма, нанесенная в тот момент, когда ее душили, окончательно ли исчезли синяки с горла… Идя навстречу читателям, газетчики опубликуют фотографии мисс Хефферен. Ну а затем…

– Ах ты жирная гнида! – вскричала Сибилла. – Ловко ты все обстряпал!

– Нет, мисс Питкирн, я тут вовсе ни при чем, – покачал головой Вульф, – это лишь неизбежные последствия убийства.

– Бог свидетель, ну до чего же я жалею, что сегодня вас не пристрелил! – резко проговорил Питкирн. Несмотря на то что хозяин поместья пытался взять себя в руки, его буквально трясло от злобы. – Эх, надо было…

– В любом случае вы этого не сделали, – сухо заметил Вульф. – Так что теперь дайте мне договорить. Поймите, ни один из вас ничего не сможет утаить от журналистов. Ни единого секрета. Все тайное непременно станет явным. Вполне допускаю, мистер Питкирн, что у мисс Хефферен закончились деньги, которые вы ей дали, и она не прочь получить еще. Поверьте, найдется немало желающих заплатить ей кругленькую сумму за подробный рассказ о своей жизни. Да что я вам объясняю? Вы и сами все прекрасно понимаете. Но одной лишь мисс Хефферен дело не ограничится. Интерес у газетчиков вызовут буквально все обитатели усадьбы. И ваша дочь, обладающая уникальным талантом устраивать скандалы на пустом месте, и ваш сын, кочующий из университета в университет. Я слышал, что этому юноше не подошли ни Йельский, ни Корнельский университет… а также еще пара учебных заведений. Позвольте спросить, что же именно его там принципиально не устраивало? Учебный план или…

И тут совершенно неожиданно у Дональда резко сменилось настроение. После того как он бросился за выпивкой для Вульфа, а я его остановил, молодой человек покорно вернулся в свое кресло и вроде бы спокойно там сидел все это время. Но теперь он внезапно вскочил и кинулся к Вульфу. Когда я преградил ему дорогу, Дональд налетел на меня, отскочил и попытался правой рукой нанести мне удар в челюсть. Мятеж следовало подавить как можно быстрее, в самом зародыше. В этом деле лишние сложности только мешают, поэтому я левой рукой отбил его кулак, а правой от души врезал Дональду плашмя пистолетом по почке. Он покачнулся, согнулся в три погибели и повалился на пол. Я на него даже и не посмотрел – мне не хотелось выпускать из виду папу с дочкой: кто знает, на что эта семейка способна.

– А ну прекратите! – донесся откуда-то женский голос. – Я сказала – прекратите!

Все закрутили головами в поисках источника голоса. Из-за занавесок, прикрывавших арку в дальней части комнаты, показалась женщина, которая направилась к нам мелкими аккуратными шажками. Издав сдавленный вопль, Сибилла кинулась к ней. Ее примеру последовал и Джозеф. Подбежав к незнакомке, они взяли ее под руки, причем Джозеф громко бранился, а Сибилла мягко увещевала. Оба при этом хотели знать, как ей удалось спуститься по лестнице. Затем они попытались ее развернуть и увести, но у них ничего не получилось. Женщина с удивительной настойчивостью продолжала двигаться вперед, пока наконец не остановилась в шаге от Дональда, по-прежнему корчившегося на полу. Посмотрев на него, мать семейства – а я не сомневался, что это была именно миссис Питкирн, – повернулась ко мне:

– Вы его сильно ударили?

– Не очень, – ответил я. – Поболит денек-другой и пройдет.

– Со мной все в порядке, мам, – поднял глаза на женщину Дональд. – Ты слышала, что тут?..

– Да, я все слышала.

– Немедленно ступай наверх, – приказал жене Джозеф.

Однако миссис Питкирн пропустила слова мужа мимо ушей. Интересная это была женщина. Я бы не назвал ее красавицей – роста она была невысокого и при этом довольно полная, с простеньким круглым лицом. Ее осанка показалась мне странной: она стояла, отведя назад плечи, – видимо, это было следствием травмы позвоночника. Однако, несмотря на все это, была в миссис Питкирн какая-то изюминка. Особенно сильное впечатление производил голос – низкий, грудной, полный внутренней силы.

– Я слишком долго стояла, – промолвила она.

Сибилла было повела мать к дивану, но та, покачав головой, заявила, что предпочитает кресло, и попросила поставить его так, чтобы развернуть к Вульфу. Когда миссис Питкирн села, Дональд, который к этому моменту уже встал, подошел к ней, погладил по плечу и сказал:

– Со мной все в порядке, мам.

Но она его будто и не заметила, устремив свой взгляд на моего босса.

– Вы Ниро Вульф, – сообщила она ему.

– Верно, – согласился он. – А вы миссис Питкирн?

– Да.

– Разумеется, мистер Вульф, вы человек знаменитый, и мне доводилось о вас слышать. В иных обстоятельствах я была бы страшно рада познакомиться с вами. Я стояла за занавесками и слышала все, что вы сказали. Разумеется, вы разбираетесь в расследовании убийств гораздо лучше меня, и я никоим образом не собираюсь с вами спорить. Я прекрасно понимаю, что ждет каждого из нас, если мы окажемся в центре внимания газетчиков, и потому, вполне естественно, я хочу, по возможности, этого внимания избежать. У меня есть деньги… Я имею в виду не состояние мужа, а мои собственные средства. Я считаю, что нам нужен человек, способный предотвратить столь нежелательное развитие событий, о котором вы только что говорили, и мне кажется, что вы идеально подходите на эту роль. В качестве гонорара я готова выплатить вам пятьдесят тысяч долларов. Половина этой суммы…

– Милая, я хочу тебя предупредить… – выпалил Джозеф и вдруг замолчал.

– О чем? – холодно поинтересовалась миссис Питкирн. Эта удивительная женщина честно выдержала паузу, но поскольку ее супруг так и не заговорил, она продолжила, обращаясь к Вульфу:

– Конечно, было бы глупо отрицать, что нам нечего скрывать. Как вы справедливо заметили, у каждого человека непременно есть свои тайны. Да, нам не повезло. В результате чудовищного преступления, совершенного у нас в доме, мы, как вы изволили выразиться, окажемся в центре самого пристального внимания широкой общественности. Итак, половину вашего гонорара, двадцать пять тысяч, мы выплатим вам сразу, а оставшуюся сумму вы получите… э-э… об этом, в конце концов, можно договориться позже.