Никому тебя не отдам - Тайёта Сан

меня убьют. Не буду рассказывать, во что вылились те разборки, просто скажу, что в ту ночь я впервые увидел Игоря. Сквозь пелену крови, застилавшую глаза, еле держась на ногах, даже боли не чувствовал, потому что болело все, я смотрел на человека с зонтом, ожидая, что он просто достанет пистолет и пристрелит меня как бешенную собаку за все то, что я там натворил. Но вместо этого он медленно подошел, потрепал меня по волосам и похвалил, как все ту же собаку, сказав: «хороший мальчик». В тот момент я понял, что все-таки выбил себе место под солнцем. Как только голова сформулировала это понимание, я отключился. Очнулся уже в больнице. В дорогой больнице, где надо мною беспрестанно кружили врачи и медсестры. Представь реакцию пацана, выросшего в грязи, на такую резкую смену обстановки. Сначала подумал, что умер, но у мертвых не может все так болеть. Окончательно потерял всякую логику в происходящем, когда после выписки меня привезли в этот дом. Тут я встретил Игоря снова, и он мне сказал то, что я не считал реальным когда-нибудь услышать. Ну, во-первых, он сказал, кто он и чем занимается. Так я узнал, на кого работал все это время. Честно, руки зачесались в тот момент. Так хотелось набить ему морду за все то, что происходит с людьми, пока он живет припеваючи. Но через мгновение я уже забыл о своих желаниях.

– Сказал, что хочет, чтобы ты был его преемником? – спросила Мила.

– Нет, – качнул головой Маршал. – Преемником я стал позже. Тогда он просто сказал, что он теперь мой опекун. За то время, что я был в больнице, моего отца лишили родительских прав. Не без помощи Привалова, естественно. Я спросил, зачем он это делает, на что эта хитрая рожа только улыбнулась, сказав, что всему свое время. Теперь-то я понимаю, что было в его планах, но тогда это настораживало. Когда мне захотелось знать, почему он выбрал меня, он сказал, что я необычный человек, что такие как я могут очень многое изменить в этом мире, благодаря силе и жажде жить. Не знаю, что он там собирался менять в мире с моей помощью, но жизнь мне он и сам прекрасно изменил. Из грязи в князи, как говорится. Я стал жить здесь. Мне наняли учителей, тренеров. Игорь не позволял мне даже приближаться к работе, я должен был работать только над собой. Естественно, слух о том, что Привалов принял в семью неизвестно кого, быстро распространился между другими бандитами, а когда узнали, что я из себя представляю, всячески пытались убрать. Привалов ничего не собирался с этим делать, он сказал, что проблемы, которые доставляют бандиты, лишь закалят меня. Поэтому, чтобы облегчить им жизнь, поскольку они не могут донимать меня на территории особняка, год назад Игорь выселил меня в квартиру, в которой я сейчас живу. И вправду, такая популярность мне даже не снилась. Своеобразная тренировка в выживании. Полезно, но уже начинает утомлять.

– А Стас? – Мила повела головой. – С ним ты когда познакомился?

– А это очередная темная страница, – Глеб чуть нахмурился, будто воспоминания об этом были неприятными. – Я не подозревал о том, что у Привалова есть сын весь тот год, что жил здесь.

– Как так?

– Был конец августа, я пришел с тренировки по рукопашке и застал на лестнице Игоря, бледного, напряженного. Он быстро спускался к машине. На мой вопрос, что случилось, он лишь бросил «потом» и уехал. Несколько следующих дней он постоянно ходил задумчивым. А потом попросил меня съездить с ним кое-куда. Мы приехали в старую часть города, хорошо мне знакомую по временам курьера. Там отсиживались те, кто уже доживал последние дни своей наркоманской жизни. У них уже ни на что сил нет, тем более на то, чтобы где-то искать дозу, а потом куда-то ехать. В тех полуразрушенных местах всегда найдется парочка снующих курьеров. Честно, я тогда вообще не понимал, что мы там забыли. Думал, что-то по работе. Но когда мы зашли внутрь одного здания, провонявшего гнилью, смертью, грязью, всем тем, что я раньше даже не замечал, и прошли в дальнюю комнату, где остановились перед кем-то, скрутившимся в комок на тонком матрасе, меня ждал величайший шок в моей жизни. Игорь с тяжелым вздохом сказал, что это Станислав Привалов, его сын.

Маршал взглянул на девушку и усмехнулся:

– Да, у меня лицо было примерно такое же, как и у тебя сейчас. Стас был наркоманом, стоявшим на пороге смерти. А присмотревшись к тому, кто лежал на полу, я вспомнил, что сам продавал ему наркоту довольно долгое время. Когда я спросил у Игоря, зачем мы здесь, он сказал мне следующее: «Ты хотел знать, почему я выбрал тебя. Вот почему. Ты абсолютная противоположность моего родного сына. Он имел все, что хотел, с детства и в итоге не хочет жить, предпочитая умирать здесь от того, что продаю я. Идиотская ирония жизни. А ты, наоборот, рос в этих условиях и так рвешься к жизни, что не заметить этот огонь в тебе, вокруг тебя невозможно. Ты очень сильный человек, Глеб. Поэтому прошу, – Привалов упал на колени передо мной. – Прошу, помоги ему. Научи ценить жизнь».

– Ну, судя по тому, что Стас жив, ты помог, – Мила изо всех сил пыталась проморгаться, но одна слезинка все-таки скатилась по теплой коже.

– Помог, – Глеб наклонился к девушке, нежно опустил ладонь на щеку и большим пальцем осторожно вытер мокрую дорожку. – Конечно, помог. И дело даже не в том, что Игорь меня просил, и я ему обязан, просто я не понимал, как можно не любить жизнь. И сейчас не понимаю, ведь в ней столько всего прекрасного…

Девушка мягко улыбнулась, глядя в темные глаза, с нежностью смотрящие на нее, и потерлась щекой о теплую ладонь, так и оставшуюся рядом с ее лицом. И чтобы исключить возможность ее исчезновения, Мила легонько обхватила запястье руки Маршала, прижав к себе. Глеб улыбнулся, показывая, что совсем не против этого ее жеста. Напротив, ему нравилось видеть, как она стремится к нему со всей искренностью, на которую была способна. Он словно грелся в ее проявлениях нежности, ведь всю осознанную жизнь был лишен этого, не зная о существовании таких чувств в целом.

Было хорошо вот так сидеть рядом с Милой, но нужно продолжить рассказ.

– Не буду рассказывать, как именно я его вытягивал, процесс неприятный, но, в итоге, Стас сказал, что его жизнь принадлежит мне. Игорь, после