Дневник Жеребцовой Полины - Жеребцова Полина Викторовна

Аладдина нет.

29 декабря 2000

Стрельба ужасная! Смертельный фейерверк.

Темно-красные раскаленные болванки, хорошо видимы на фоне серого неба.

Снаряды — белые и оранжевые. Яркие пули. На любой вкус!

Надо идти за водой.

Пришел во двор мужчина. Ему нравится Лина. Часами он сидит рядом с ней, разговаривает.

Говорят, у его жены в войну оторвало голову снарядом. Может быть, Лина переменится? Станет скромнее? Она — женщина красивая. Новый друг заходил несколько раз и к нашим верхним соседям. Говорил с ними о религии. О понятиях Честь и Совесть. Но его беседы мало что изменили.

По ночам обстрелы. Недалеко, в частном секторе, нашли четырех убитых мальчиков. Возраст от 12 до 15 лет!

Фатима-Будур.

6 января 2001

Изнываю от скуки! Скорее бы в школу!

Вчера помогала грузиться бабушке Мансура. Она вывозила оставшуюся часть вещей. Кушать нечего. Дени нет. Сам он не придет. Скромный.

Верхние соседи вороватые и хитрые!

Лина «дружит» сразу с несколькими мужчинами во дворе. Тот хороший парень, что был внимателен к ней, перестал приходить в наш двор. Лина завидует моей молодости.

Зря! Лина! Приглядись! Я старуха внутри! Судя по всему, я буду одинока.

Будур.

7 января 2001

Умер кот Ибрашка. Мир ему в верхних кошачьих мирах!

8 января 2001

Все, что было у нас в доме: остатки посуды, лучшие книги из домашней библиотеки, —

я отдала задаром! Купила маме лекарства. Буду делать уколы!

Денег нет. В семьях, где есть мужчины, они что-то мастерят или воруют. Я не осуждаю никого, понимаю — два года никакой работы. Но что делать мне? Я — школьница. Мне необходимо получить образование, а мама болеет.

И сама я не в лучшей форме. Небольшая физическая нагрузка вызывает одышку.

Будто какая-то сила выбрасывает меня из жизни. И, как приблудного зверя, меня подкармливают соседи. Как страшно и горько!

Не можем умереть.

Жить тоже!

В школе у нас 400 человек! Классная руководительница предложила собрать для меня по одному рублю, чтобы людям не было тяжело. Директор школы разрешила. Мне стыдно, но я согласилась. Две мои одноклассницы лично от себя дали мне по сто рублей. Сами принесли к нам домой. Посмотрели, как жутко мы живем.

Я принесла маме серого гладкошерстного кота. Страшный! Худой! Там, в доме, их было шесть штук! Мама, увидела, заворчала:

- Что, хуже этого не было?!

Но кот ей греет руки, пока я в школе. Я обещала отнести кота назад, если маме не понравится.

Мама поцеловала его и заявила:

— Он такой же худой и несчастный, как мы!

Так Борзик, остался! «Борз» — Волк на чеченском языке.

Когда пришла со школы, то сделала маме укол, покормила ее рисом.

В глазах пляшут черные точки. Вижу плохо. Надо варить суп. Потом — садиться за уроки.

Вместо уроков я сочинила стихи. Понятно, кому.

В нашей дружбе — зов орла таится!

Чистота и прочность горных скал!

Этой ночью пусть тебе приснится

Все, что ты навеки потерял!

Ни минуты не колеблясь в вере,

«Старшим братом» я тебя звала.

Почему не понял ты потери?

Той, что нас на муку обрекла.

О, мой брат! Ты бросил в сильном горе

Девочку, совсем одну — меня.

Неужели не страшишься скорых,

Вечных мук, вселенского огня?

11 февраля 2001

Вчера мы всем двором помогали отъезду старушки Андерсен. Я увидела, как сплоченная компания, в которую входили чеченцы Рамзес, Резван, братья Борзовы и Лина украли ее цветной телевизор. Сообщники: шесть мужчин и одна женщина. Я велела вернуть!

Все стали мне врать, что это шутка! Потом что-то завернули в одеяло, и передали в машину.

Сообщили хозяйке:

— Это телевизор!

Позднее, я услышала, как они ржали во дворе. Радовались, что обдурили меня и хозяйку вещей. В одеяле, вместо телевизора, была тумба от кровати!

С этой минуты, дорогой Дневник, у меня враги в родном дворе. Главное — не бояться!

Эти люди долго шептались о том, что нас надо запугать и выгнать. Либо убить.

Однако сегодня они явно стыдились. Лина опускала глаза, убегала. Парни со второго этажа прислали свою маму с двадцатью рублями, «сахал», (по-чеченски — «подаяние ради Аллаха»), моей больной маме. До войны некоторые из этих людей обворовывали квартиры. В основном — «русские». Два раза Резваном занималась милиция. Но мать выкупала его. Она много плакала из-за младшего сына. Но находились заступники и друзья, работающие в милиции.

Пожары войны пришли на помощь. Многие архивы уничтожены.

Мама ругала меня за историю с телевизором:

— Исправить ты ничего не в силах. Зачем же лезть?!

Мне скоро — 16 лет! Кроме войны и массового воровства я ничего не видела! Очень обидно!

Стреляют в садах и на трассе. И, словно аккомпанируя выстрелам, звучат из окон песни о войне и героях-чеченцах. Поет Тимур Муцураев.

Пытаюсь, подражать ему:

Не страшись!

Страх влечет тебя во тьму!

Солнца луч не опасен никому.

Минарет, тонкий месяц и — звезда,

Что еще видел лучше ты, когда?

Ночь пришла.

Миллионы крупных звезд!

В небесах для тебя построен мост.