Братья по крови. Книга пятая. Особо опасен - Юрий Артемьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После чего обернулся ко мне, и сказал с лёгкой иронией:
— Ну, что? Помнишь, как там было в фильме: «Махмуд! Поджигай!»
Глава 22
Глава двадцать вторая.
Мы разошлись, как в море корабли…
21 сентября. 1974 год.
США. Штат Вашингтон. Пригород Сиэтла.
Прежде чем поджечь офис автодиллера, мы с Лёхой загрузили тело шерифа в багажник его же машины. А после отогнали, украшенную шерифской звездой тачку в самый дальний угол автостоянки. Там как раз кучковалась группа, явно побитых машин, которые были аккуратно укрыты от дождя и солнца чехлами. Эдакий полубрезентовый тент. Вот таким-то мы и скрыли от любопытных глаз служебную машину с трупом в багажнике.
— Кстати, Лёш… А неплохая идея появилась…
— Ты о чём? Мочить шерифов? — он заржал и пропел слова известной песни Боба Марли: — I Shot the Sheriff (англ. Я застрелил шерифа.)
— Да, нет. Достал ты уже… Тебе дай волю, ты тут в Штатах устроишь сафари с отстрелом всех копов, военных и мафиози.
— А ты, что, против? Сократим поголовье крупного безрогого скота! — продекламировал он.
— Ладно. Делай, что хочешь! Только не переходи границы разумного… Я о другом тебе хотел сказать. Вот такие чехлы для машины могут в дороге очень даже пригодится. По крайней мере, мне с моим красным мустангом. Оставил на стоянке и укрыл чехлом, чтобы не отсвечивал.
— А ты думаешь, что машина в чехле в глаза не бросается?
— Не так чтобы очень. Я видел, тут некоторые так и делают, если редко пользуются. Укрывают от дождя и солнца свои тачки.
— И что ты предлагаешь?
— Прихватизировать тут пару чехлов. Вдруг пригодятся.
— Я не знаю, Саня. Ты всегда чего-нибудь выдумаешь, а потом оказывается, что так и надо было. Кстати, ты дозвонился до Нью-Йорка?
— Угу… — ответил я, стаскивая приглянувшийся мне чехол с соседней машины.
— Ну и чего там?
— Тебе подробно или коротко?
— Желательно подробно.
— Увы… Я не успел прочитать свежие газеты, а твоя Маринка по-английски читать не умеет.
— Ну, тогда коротко…
— А если коротко, то пока мы тут стреляем шерифов, у нас там в стране произошёл полный пи**ец.
— В смысле?
— В коромысле… Я же говорю, что подробностей не знаю, а то, что я успел краем глаза прочитать в заголовках местных газет, выглядит примерно так: «Military coup in the USSR. The crisis of communism. New Russian revolution.» (англ. Военный переворот в СССР. Кризис коммунизма. Новая русская революция.)
— Да ну нах…
— А ещё… Мне сказали, что наш дядя сильно заболел башкой…
— Какой ещё в *опу дядя?
— Тот, который тебя с девчонками в Штаты привёз…
— Васин?
— Ну, да… Так вот. По непроверенной пока информации, он сам сдался в Лэнгли.
— Это в ЦРУ что ли?
— Я же говорю, что пока это не проверенная информация.
— И что?
— И всё… Больше я пока ничего не знаю.
— Слушай! А ты с чего так с утра подорвался?
— Леха! Я тебе расскажу, а ты не перебивай, ладно?
— Не вопрос.
— Мне Лолита приснилась…
— Это та, твоя колумбийка?
— Да. И у же не в первый раз. В прошлый раз она во сне предупредила меня об опасности, когда нас окружила военная полиция вместе с тем сержантом с авиабазы.
— Да, я помню, что ты рассказывал, но про неё ты не говорил тогда.
— А что? Надо было?
— Наверное, нет.
— Так вот. Сегодня под утро на мне снова приснилась. Сперва сказала, что это последний раз, когда она ко мне может придти вот так вот во сне. А потом посоветовала, что бы я срочно уходил отсюда. Но не на юг, как планировал, а в другую сторону.
— В какую не сказала?
— Нет.
— И это всё?
— Да. Но когда я разбудил Алёнку, то она подтвердила, что тоже чувствует приближающуюся опасность.
— И ты во всю эту мистику веришь?
— Лёха! Я головой понимаю, что это всё из области фантастики, но потом на почте вижу свежие газеты и понимаю, что что-то пошло не так, и мне сообщают, что Васин переметнулся к врагам.
— Ты думаешь, что он предатель?
— Я не знаю, Лёш. Но в Европе, по пути, которым он отправил меня сюда, было как минимум два прокола. Там оборвалась целая цепочка из правильных людей, что помогали нашим. И тогда я был вынужден сам добираться сюда своими силами. Что тогда там в Союзе про меня говорили?
— Ну, я же тебе рассказывал. Подозревали в предательстве. Меня с Маринкой на Лубянке в подвале мариновали.
— Хороший каламбур получается. — решил немного пошутить я. — Маринку мариновали на Лубянке в подвале.
— Тебе это кажется смешным?
— Нет. Я думаю, что всё это взаимосвязано. Ты сказал, что Авдеев тогда вас вытащил, и практически через пару недель забросил сюда.
— Как-то так…
— Следовательно, в Комитете есть своя группировка, с которой у нашей особой службы натянутые отношения?
— Похоже на то.
— Особая служба подчиняется непосредственно Шелепину.
— Но в КГБ же рулит Семичастный, а они с Шелепиным вась-вась…
— Но ты не можешь отрицать, что КГБ — это не один человек. И там в каждом отдельном подразделении есть свой начальник и свои интересы. Это как правая рука, которая не знает, что творит левая.
— Саня! Это ты у нас голова. А я в эти политические разборки всегда старался не лезть. Я человек простой…
— Я заметил это, когда ты шерифа грохнул. Я уже там такую многоходовку замыслил, чтобы направить полицию и мафию по ложному следу, а ты…
— Ну, извини!
— Да, чего уж там… Проехали. И, кстати, хватит болтать. Поехали уже.
— А куда?
— Вопрос, конечно, интересный…
— Ты сказал, что на юг, в Калифорнию нельзя…
— И возвращаться тоже плохая примета.
— Я тут в мотеле надыбал один рекламный буклетик. Думаю, что на пару недель можно затеряться. А тебе, Леш, надо только выбрать: Санрайс или Парадайс?
— В каком смысле?
— Я же тебе сказал, что в коромысле…
— Да ну тебя!
