Цветы к сентябрю - Николай Станишевский

— Ну, а сами вы могли посмотреть, на месте портрет или нет?

— Мог, — Николас поднялся с кресла и подошёл к окну.

— И что?

— Посмотрел.

— На месте?

— Да.

В кабинете воцарилась тишина. Николас засунул руки в карманы брюк и стал рассматривать что-то за окном. Позади слышалось нервное сопение — Милли переваривала полученную информацию. Николас ухмыльнулся.

— Значит, портрет, который находится здесь, единственный? — домработница, наконец, обрела дар речи.

— Да, — Николас быстро обернулся. — Единственный, в своём роде. Причём, выполненный довольно забавно.

— В каком смысле?

— Когда наступает вечер, и садится солнце, девушка, нарисованная на нем, исчезает.

— Зачем? — вопрос Милли прозвучал самым бестолковым образом.

— Затем, чтоб ожить и появиться здесь. Именно она ко мне и приходила. В точно таком же голубом газовом шарфике…

— Значит… — Милли вытянула указательный палец по направлению к портрету, — значит… это и есть тот самый призрак?

Николас кивнул.

— А как это происходит?

— Что?

— Ну… это самое… исчезновение…

— Это… Очень просто. Когда зайдёт солнце, нужно подождать всего несколько минут. Девушка начинает постепенно исчезать. Такое впечатление, что тает на глазах…

— Уходящая ночью, — задумчиво произнесла Милли.

— Что?

— Это я так… Читала недавно книгу с подобным названием. Один молодой человек женился, а потом обнаружил, что его жена раз в месяц ночью куда-то пропадает. Ну, и решил за ней проследить. И что бы вы думали?

Стараясь сдержать улыбку, Николас дёрнул подбородком вверх.

— Она оказалась ведьмой! И каждый месяц летала на свой дурацкий шабаш. Представляете?

Он кивнул.

— Похоже, наша девушка с картины — такая же, — домработница тяжело вздохнула. — Только уходит она каждую ночь…

— Чтобы устроить шабаш в нашем доме! — подхватил Николас.

— Откровенно говоря, — призналась Милли, — когда в первый раз вы рассказали мне о призраке, я не слишком поверила. И Распятие предложила чисто из вежливости.

— А теперь?

— А теперь, после появления этого ужасного привидения в тумане, — она опять вздохнула, — я готова уверовать во что угодно. Как вы думаете, это на самом деле была одна из душ умерших моряков?

— Не знаю, — Николас выразительно посмотрел на Милли. — Не знаю, кто это был.

— Значит, говорите, он растворился в тумане?

— Похоже на то. Или прыгнул с обрыва.

— Странно, — задумчиво произнесла Милли. — Все это очень странно.

— Да не берите в голову! — засмеялся Николас. — Самое главное — не бояться этих привидений. Рано или поздно мы все равно кого-нибудь поймаем.

— Мистер Николас…

— Что?

— Разрешите… сегодня вечером мне побыть в вашем кабинете… Я очень хочу увидеть, как исчезает эта девушка…

26 августа. Вечером

Перед тем, как солнце окончательно скрылось за горизонтом, Николас зажёг и поставил перед портретом большую толстую свечу.

— Это чтобы было лучше видно, — пояснил он. — А то в темноте не особо чего разглядишь.

Он пожелал Милли спокойной ночи и ушёл. Женщина просидела до двух часов ночи, пока окончательно не догорела свеча.

Девушка не исчезла.

27 августа. Самое утро

Удивительно, но в эту ночь я даже не просыпалась.

Что же произошло?

Неужели я окончательно успокоилась, и Ник стал мне совершенно безразличен?

Нет, только не это!

Безразличие медленно поглотит меня, словно тяжёлая, неизлечимая болезнь. Мне нужен Ник. Без него я не смогу жить дальше.

Вывод?..

Надо начинать за него бороться…

27 августа. Вечер

За день не произошло ничего особенного, если не считать, что Милли беспрестанно ворчала, что она, как дура, полночи просидела перед картиной.

— Сдаётся, что вы разыграли меня, мистер Николас!

— Не хотите — не верьте. Я видел, как вы себя чувствовали после встречи с той, которую звали Джина. Не хочется, чтобы подобное повторилось ещё раз…

…К полудню пошёл дождь. Тучи затянули небо, стало темно. Во дворе лужи покрылись пузырями.

— Ну, вот и осень, — печально объявила Милли. — Удивительно, что в этом году лето ещё так долго держалось….

Николас не ответил. Он, молча, смотрел в окно, в запотевший квадрат стекла, который периодически прорезала сеть разбегающихся в разные стороны капель.

— Рыба скоро уйдёт в глубину, — неожиданно произнёс он.

— Что вы сказали?

— Я говорю, что вы правы — осень уже на пороге. Вода в озёрах и реках становится мутной, рыба уходит в глубину, поближе к илистому дну. Вот точно также и мы с Дженни ушли в глубину подальше друг от друга два года назад. Думали, что на время, а получилось — навсегда.

— Не переживайте так, — Милли тяжело вздохнула. — Рано или поздно вы все равно найдёте свою половинку.

— Это вряд ли, — с сомнением произнёс Николас, продолжая глядеть в окно. — Сомневаюсь, что кто-либо сможет мне её заменить.

— Время лечит, — философски заметила домработница. — Всё ещё образуется.

— Посмотрим… — в голосе Николаса слышалось полное безразличие. — Посмотрим, что из всего этого может получиться…

— Кто же такая Джина? — задумчиво произнесла Милли.

— Не знаю, — Николас сел и удобно вытянулся в кресле. — Теперь, честно говоря, ничего не знаю…

— Может, нас всё-таки кто-нибудь разыгрывает?

— Прекратите, Милли! Что вы, в самом деле? К дому незамеченным не подобраться. В самом доме просто так не спрятаться — я знаю его, как свои пять пальцев. В любом случае, будь это живой человек, мы бы его заметили.

— Значит, всё-таки, потусторонние силы?

— Ох, не знаю я! И давайте сменим тему! Невозможно постоянно твердить одно и то же, особенно в последнее время!

— А если Она снова придёт?

— А мы, что, сможем Ей помешать?

…К вечеру дождь разошёлся. Он уже не просто барабанил по крыше, он набрасывался на дом с методичностью разозлённого быка, которому не нравился красный плащ матадора. К тому же, противно и заунывно завыл ветер.

— Такое впечатление, что плачет живое существо, — испуганно прошептала Милли.

— Что? — Николас оторвался от книги.

— Я говорю, такое впечатление, будто на улице плачет человек.

— Он хочет, чтобы его впустили внутрь.

— Не поняла?

— Нет, Милли, это я так, пошутил…

— Ничего у вас шуточки….

…Стемнело. Милли хотела зажечь свет, но Николас её отговорил.

— Давайте посидим в темноте, — предложил он. — Так приятно наблюдать за огнём в камине. К тому же, если кто-то появится под окнами, нам проще будет его заметить. На улице светлее, чем в доме.

— Я схожу в кабинет? — осторожно спросила Милли. — Посмотрю, не исчезла ли девушка с картины?

— Сходите, сходите, — усмехнулся Николас. — Заодно проветритесь.

Милли ушла. Николас слышал, как она ворчала в коридоре, что ничего не видно и можно запросто сломать шею. В конце концов, она щёлкнула выключателем, и на полу гостиной появилось пятно света прямоугольной формы.

Николас сладко потянулся и задумчиво посмотрел на пляшущий огонь.

— Скоро сентябрь, — медленно произнёс он. — А в сентябре у моей Дженни — день рождения.

Послышался мягкий, шлёпающий звук — словно кто-то шёл по коридору босиком. Николас поднял голову и прислушался.

Нет, показалось…

Он вновь попытался сосредоточиться на воспоминаниях и беснующемся в камине пламени.

И тут дождливую тишину разорвал пронзительный женский визг.

27 августа. Позже

Выскочив в коридор, Николас увидел жмущуюся к стене Милли. Домработницу била сильная дрожь, трясущейся рукой она указывала вглубь коридора.

— Что? — раздражённо крикнул Николас. — Что ещё произошло?

— Тамм, та-а-м, — Милли трясло, как в лихорадке.

Николас взглянул в указанном направлении. По паркету тянулась вереница мокрых следов женских ног.

— О-она бы-была здесь! — заикаясь, с трудом проговорила Милли.

— Вижу, — Николас подошёл ближе, присел на корточки и внимательно осмотрел следы. — Значит, мне не показалось…

Милли что-то невнятно замычала.

— Когда вы ушли, мне почудилось, будто кто-то идёт по коридору. Думал — ослышался. Оказывается, нет.

— Но… но… но… Куда она могла подеваться? — с неожиданной яростью выпалила Милли. — Следы обрываются! Не взлетела же она, в конце концов?

— Призраки ещё не то умеют, — Николас плотоядно ухмыльнулся. — Однако, это уже становится забавным.

В коридоре погас свет.

Милли сдавленно пискнула, Николас быстро поднялся и почувствовал, как её пальцы судорожно сжали его руку.