Сказание о Ли Лань - Мия Моцзинь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Одежда… намокнет… – начала она, стараясь выровнять дыхание. – Давно… так не бегала.
– Подождем… немного… – ответил Гоу Ичэн и заглянул за ее спину. – Здесь… они нас… не будут искать.
Они оба пытались успокоиться, прохладная вода из фонтана покрывала их одежду и волосы. Это было приятно, поэтому Ли Лань опустила голову, чтобы капли скатились по затылку вниз. В это мгновение пальцы Гоу Ичэна в серебряных перчатках коснулись ее щек, заставив поднять лицо. Аромат дымчатого ветивера и его пота снова окружил ее. «Тот самый, что я не смогла бы забыть». Она видела только цветные струи на фоне ночного неба, но Гоу Ичэн сделал еще один шаг вперед. Нет, он не смотрел в глаза. Взгляд его застыл на ее губах, а потом случилось это мягкое прикосновение. Трепетное и неуверенное.
Это напомнило все, что они пережили вместе за время тренировок в имперской армии. Тогда, когда у них уже был первый поцелуй. Ли Лань закрыла глаза, чтобы раствориться в этом воспоминании. Она не знала, что делает, но позволила себе полностью отдаться порыву, который заставил ее сердце биться быстрее, зажег внутри теплое яркое пламя. Она не могла отпустить его, наверное, он чувствовал то же, потому что прижал ее спиной к мокрому камню фонтана. Поцелуй становился настойчивым, а ее пальцы терялись в складках его мокрого одеяния.
– Ты… вся… промокла и… – прозвучало его дыхание у ее уха. – Плачешь?
Он сделал шаг назад и опустил голову, сложив руки перед собой.
– Прошу, прости меня! Я и не заметил, как это произошло! – начал он, глядя под ноги. – Это… я не знаю… я должен был спросить, готова ли ты…
Ли Лань ощутила такое смущение, что не смогла больше на него смотреть, спрятав лицо в ладонях.
Спустя месяцы это воспоминание ощущалось так сладко, будто весенний сон на траве под цветущим персиковым деревом.
– Комната эта, – прозвучал хриплый голос слуги. – Приятного вам времяпрепровождения, госпожа Ли.
– Спасибо, господин, – ответила она и поклонилась.
Цифра четыре висела на дощечке сбоку от двери, украшенной растительным орнаментом. Ли Лань не могла решиться и постучать. Время замедлилось, во рту пересохло, что-то сковало ее руки, не позволяя дотронуться до ручки двери, что была перед глазами.
Стоило ей опустить голову и тяжело вздохнуть, она тут же услышала скрип.
– Ты… пришла, – прозвучал знакомый голос. – Н-не хочешь заходить? Я-я просто хочу поговорить. Обещаю! Я ничего не…
Она и не заметила, как оказалась в объятиях Гоу Ичэна. Она чувствовала его тепло и запах дымчатого ветивера в складках одеяния. Руки, будто по велению сердца, сами обняли его широкую спину.
– Прости, Гоу Ичэн, – прошептала она, чувствуя, что к глазам подступают слезы. – Я правда хотела, чтобы ты прожил жизнь спокойно, не думая обо мне. Разве не будет лучше, если мы останемся просто хорошими друзьями?
Он молчал, но сделал глубокий вдох и закрыл дверь.
– Ли Лань, знаешь же, как я к тебе отношусь, – произнес он наконец тихим голосом. – Если хочешь остаться друзьями, прекрати так обнимать меня. И… присядь, пожалуйста.
– Извини, извини, – ответила она, покраснев, и прошла к кушетке у стены.
– Кажется, мы уже не сможем дружить, как раньше, – сказал он и сел на стул рядом со столом.
Оранжевый свет лился из стеклянного фонаря на стене, создавая в маленькой комнате полумрак. На лакированном столе стоял поднос с рисунком веточек магнолий и начертанием куплетов Мо Цзинь, известного сказителя прошлого века. На подносе лежали приготовленные на пару рисовые булочки и сахарные пирожные с зернами лотоса, стоял кувшин с вином и два маленьких кубка из золота. Внимание Ли Лань привлекли знаменитые в чайной фрукты, запеченные в тесте, в форме разных цветов и зверей. Такие приносил Лу Дун в мастерскую дедушки Чэня.
– Я познакомилась с Лу Дуном, – начала она, стараясь не смотреть на Гоу Ичэна. – Интересный юноша с необычными взглядами на жизнь. Он, кстати, принес такие же фрукты. Пришел с Малышом Бамбуком так неожиданно!
– Поднос такой же, – произнес он. – Заметила, да?
– Да. А ты…
– Ничего нового. А на тебе верхнее одеяние офицера стражи смотрится хорошо. Даже меч есть.
Девушка дотронулась до дао в ножнах на поясе.
– По привычке надела. Сегодня я свободна от службы. От зари до зари, но вот отдохнуть пока не получилось.
– Из-за слухов о Великом бедствии трех миров?
Она кивнула, сложив руки на коленях.
– Не понимаю этого развлечения, – сказал он. – Они продолжают говорить о Белом свитке, что под запретом. Только называют его другими именами. Свиток из лунного света. Или свиток фарфорового блюдца. Свиток тающего снега. При этом все понимают, что это истории о том, что империи Цзинь Го придет конец.
– Лу Дун сказал, что… – начала Ли Лань, но замолкла.
– Что он сказал?
– Это началось с одной девушки. Слышал про нее? Кто она такая?
– Поговаривают, она ходит в маске из паутины. Странно, да? Я ни разу ее не видел. Хотя Лу Дуну нравятся ее истории, он просит слуг записывать их, а потом сочиняет стихи и показывает представления. Я только музыку могу написать, но не стихи.
– Это тоже немало. Мой дедушка художник, а я ни рисовать, ни петь не умею. Вышиваю только по подробным указаниям и под надзором…
Девушка вспомнила платочек с журавлями, что вышивала для Лун Кая, и замолчала.
– Почему ты не смотришь на меня? – вдруг произнес Гоу Ичэн. – Злишься из-за нашей последней встречи в Небесной столице? Ай-я, генерал Шэн меня та-а-к отчитал, заставил отжиматься прямо на полу в чайной. Тысячу раз отжиматься…
– Что, правда? – спросила она и подняла взгляд. – Это вполне на него похоже.
– Шучу. Откуда так хорошо его знаешь?
Блики от света лампы отражались на пепельных волосах Гоу Ичэна, заплетенных в длинную косу. Верхнее одеяние его было тоже простое, бледно-зеленого оттенка, какой бывает на внутренней стороне шелухи тыквенных семечек. Выглядел он, словно сын травника, а не как человек родом из Небесной столицы. Он был таким же красивым, но усталость оставила след на его лице. Светлые глаза с хитрыми огоньками в самой их глубине вдруг сощурились, и он произнес:
– Долго я мечтал посмотреть в твои глаза и не увидеть там страха. Снова смотришь по-старому.
– Как
