Через Сибирь - Фритьоф Нансен

Итак, мы достигли заветной цели — Красноярска — в оговорённое время, 25 сентября. Можно было похвалить себя за пунктуальность, поскольку поспеть к условленному сроку было совсем не легко, если вспомнить, сколько тысяч километров нам пришлось преодолеть со времени отъезда из Кристиании. Благодаря опозданию инженера Вурцеля у меня появилось три свободных дня. Отсюда мы отправимся дальше на восток. Но гостеприимные горожане уже распланировали мои три дня. Такое «большое событие», как наш приезд, должно было быть отпраздновано. Меня попросили сделать доклад о нашем путешествии — и я ответил согласием.

Но сначала надо было заняться собой. Как же приятно было снять с себя дорожную грязь, переодеться в чистый костюм и сесть за стол вместе с моими спутниками. Наши гостеприимные хозяева накрыли прекрасный ужин и не знали, как нам угодить. В такие мгновения мне кажется, что нет на свете большего наслаждения, как после долгого путешествия в холод и дождь, мороз и метель добраться до тёплого дома и обрести крышу над головой или посидеть в кресле у камина. В нашем же случае мы оказались после долгой тряски по сибирским дорогам в настоящем дворце.

Пятница, 26 сентября.

На следующий день я подготовил снимки, которые хотел продемонстрировать во время доклада. Большинство негативов я проявил ещё на борту «Корректа» и «Омуля», где тёмной комнатой нам с Востротиным служила ванная. Один из хранителей Красноярского музея взял на себя труд сделать диапозитивы и блестяще с этим справился.

Затем всё тем же утром надо было ещё успеть заехать в магазин и приобрести для дальнейшего путешествия на восток катушки с плёнками и пластины для моего фотографического аппарата. Большую часть взятых с собой я уже использовал. Всё отлично устроилось при помощи Востротина.

Потом я отправился в банк за деньгами. Ещё надо было посмотреть, не нуждается ли мой гардероб, поистрепавшийся за время поездки, в пополнении и обновлении.

Востротин показал мне городские достопримечательности и устроил настоящую экскурсию по Красноярску. Я увидел собор Рождества Христова, золотые купола и высокая колокольня которого видны практически из любого района города. Красноярские золотопромышленники начали строительство церкви в 1843 году, но в 1849-м её своды рухнули. Тогда золотопромышленник Щеголев, потратив миллион крон, вновь отстроил храм. Когда богатый человек в Сибири хочет пожертвовать часть имущества на алтарь Отечества, то строит храм.

Ещё мы побывали в городском парке, одном из самых больших в Сибири. Была осень, цветы уже завяли, но, судя по деревьям, лиственным и хвойным, легко можно было себе представить, какое это чудесное место летом.

В городе широкие и прямые улицы. В центре есть каменные особняки, но всё-таки большая часть зданий строится из тёса.

Красноярск очень красиво расположен на левом берегу Енисея, в долине, окружённой горами с двух сторон. Слева возвышается холм, с которого мы вчера вечером съехали в сам город. Ближайшая к Красноярску гора сложена из красного песчаника с прослойкой красного мергеля. Именно по ней городу и дали название. На восточном берегу Енисея горы ещё выше и более остроконечные. Они по большей части сложены из вулканических пород и поросли редким лесом.

Чуть повыше Красноярска Енисей пробивает себе дорогу через гористую местность, и там ширина его всего 300–400 метров, зато быстрота течения достигает 8–10 километров в час. Затем русло расширяется до полутора километров или даже более, а вблизи города разделяется на два рукава, воды которых омывают низкие острова, поросшие березняком.

Здесь, как и везде, очень сильное половодье по весне, вода поднимается часто на 10 метров, и именно этим фактом объясняется рисунок берегов, которые полого спускаются к реке.

Когда Пётр Иванович Гадалов услышал, что я не прочь ознакомиться с местными окрестностями, он велел после обеда оседлать для меня коня. На прогулку я отправился вместе с сыном хозяина. Чудесное небольшое путешествие в горы к западу от Красноярска! Местность была холмистая и пустынная. Горы в основном сложены из красного песчаника, но, надо полагать, это лишь верхний слой, который возник в результате выветривания в течение многих сотен лет. Так как тут, судя по всему, не было ледникового периода, во всяком случае в позднейшие геологические эпохи, то все эти продукты выветривания так и остались на месте. Местность буквально прорезана глубокими ущельями и оврагами, которые прорыла вода.

Может быть, когда-то здесь и рос лес, но я не нашёл никаких этому подтверждений. Должно быть, он очень давно выгорел, а местность превратилась в луговую равнину, практически нигде не возделываемую. Поля были распаханы лишь кое-где в речных долинах.

Суббота, 27 сентября.

Мой дорогой хозяин понял, что я не прочь осмотреть горы и изучить породы, их составляющие, на другом, восточном берегу Енисея, и на следующее утро я в сопровождении молодого Гадалова и хранителя музея на прекрасных скакунах вновь отправился на прогулку. Чуть выше Красноярска через реку построен девятисотметровый железнодорожный мост. А вот никакого другого, обычного моста через Енисей нет, поэтому для переправы пользуются паромами. Даже основной паром устроен наипростейшим образом. Его просто несёт течением.

Длинный канат перетянут через реку и закреплён на якоре выше места переправы. Сам канат покоится на лодках или баржах. Один конец каната накрепко закреплён на пароме, у которого есть большой руль. При помощи этого руля паром ставится поперёк течения, и его несёт на другой берег к причалу, как маятник. Люди и лошади сходят на берег, а на борт поднимаются новые пассажиры. И так паром плавает от одного берега к другому весь день. А работа паромщика заключается лишь в перестановке руля.

Через реку переправляется много народа, которому часто подолгу приходится стоять и ждать своей очереди. Особенно много людей и лошадей с повозками бывает на большие праздники и в ярмарочные дни. Один из них как раз был сегодня. Поэтому необходимо заранее рассчитать время, чтобы всюду поспеть вовремя.

После некоторого ожидания мы наконец переправились на другой берег Енисея, сели на лошадей и поскакали на юг вдоль реки, сначала степью, а потом между гор по долине. Вскоре мы доехали до гранитного утёса, который меня очень заинтересовал.

Эти зубчатые вершины для нас, привыкших к круглым, отполированным льдами горам, выглядят очень необычно. Долины тут вырыты реками и ручьями, а не ледниками, как у нас. А остроконечные гранитные пики, возвышающиеся над окружающей местностью, являются, вне всяких сомнений, результатом сильнейшего выветривания и разрушения горной породы под влиянием осадков. Уцелели лишь самые твёрдые породы, а более рыхлые смыли дожди и потоки талой воды. Позже я часто видел в Сибири и Приамурье такие же острые и все в зазубринах пики гор из гранита и других твёрдых пород. Они говорят о том, что тут не было и быть не могло ледникового периода с его сползающими языками льда, иначе всё было бы стёрто с лица земли. У подножия гор были залежи песка и мелкого камня, тоже появившегося в результате выветривания. Тут не было даже больших валунов, которые лежат тут и там в норвежских горах. Грунт в этих районах был весь выветрен и теперь представляет собой смесь чернозёма, камней и остатков растительности. Лес тут редковат, но зато очень мощный подлесок, деревья некрупные и чаще всего лиственных пород.