Буйство - Джастин Скотт

— Можешь засунуть это разрешение себе в зад.

— Но я не нуждаюсь в твоих свидетельствах.

— Нет? — удивился Понте и взглянул на Варнера. — Тогда что вам нужно?

— Я хочу получить человека, который будет предоставлять мне информацию.

— Информацию? Вы рехнулись. Я был на другой стороне так долго, что не смогу подставлять своих людей.

— Вы не хотите поменять двадцать лет на информацию о Цирилло? Это не ваш родственник. Вы хотите сказать, что ваша жена и дети посчитают, что ваш выбор двадцати лет лучше?

— По крайней мере, мои дети будут знать, что я не переметнулся.

— Джек, посмотри, работают ли еще мистер Костлер и мисс Галахер. Они будут свидетелями нашего разговора с этим джентльменом.

— Вот он и настал, — сказал Понте, когда Варнер вышел, и они остались вдвоем.

— Что настал?

— Третий вариант. Даже если я не буду говорить, ваши люди удостоверят, что я говорил. И меня убьют свои.

— Но не в этом кабинете.

— Скажите что-нибудь еще.

— Мы не занимаемся такими делами, Сал. Мы имеем достаточно возможностей раздавить тебя законными методами.

Таглион изучающе уставился на Понте. Понте был твердым человеком, но ему уже шел пятьдесят второй год. К тому же в этом человеке вспыхнула страсть к женщине, и ему было что терять. Схватить мафиози такого уровня удается нечасто, и эту возможность надо использовать до конца.

— Для человека ваших лет заключение в тюрьму означает конец жизни. Даже если вас выпустят досрочно, вам будет за шестьдесят.

Понте сохранил спокойное лицо, но это давалось ему с трудом.

— Зачем вы возитесь во всем этом дерьме? Получаете плевки, сажая людей, которых считаете преступниками?

Таглион спокойно ответил Понте:

— Демократия слишком уязвима, чтобы позволять гулять на свободе таким людям, как ты.

— Вы защищаете демократию, — язвительно сказал Понте. — Вы — революционеры. Вы защищаете бедных людей, устанавливая плохие правила. Вы называете богатых преступниками, но нелегальная торговля в Америке процветает со времен революции. Отец Джона Кеннеди тоже занимался торговлей запрещенными товарами, знаете ли. А профсоюзы? Куда бы пошли профсоюзы, если бы мы их не контролировали? У вас проблемы с заемщиками? Мы предлагаем деньги тем, кому не дают банки. А это уж их дело, соглашаться на наши проценты или нет.

— Робин Гуд чертов. Вы грабите слабых. Вы устанавливаете свои собственные порядки. И забираете все себе. А когда ваши жертвы протестуют, вы их убиваете.

— Слушай, если бы в нас не было нужды, мы бы не попали в бизнес.

— Вы попали в бизнес при помощи силы.

— Мы предоставляем услуги, которые нужны людям.

Таглион почувствовал, что ему в голову ударяет кровь.

— Хватит болтать. Мафия говорит: «Мы возьмем, что хотим». Вы — враги, Сал, тайная организация, живущая в нашем обществе. Может, именно поэтому я вас ненавижу, может — не поэтому, но я уверен, что вы больше не будете в этом участвовать.

— Может быть? — прищурился Понте. — Может быть? Все знают, что ты ненавидишь нас, Таглион. Ты хочешь мести. Кто из нас больше сицилиец?

— Если бы я хотел мести, я бы сделал это раньше.

Он закрыл папку с записями расшифровок.

— И что тебя останавливает?

— Мы не преступники, Сал.

Лицо Понте стало непроницаемым.

— Это я слышал уже давно.

— Мой отец говорил это, обращаясь к таким, как ты.

— Твоему старику дали по заду, и ты хочешь сделать то же самое со всей мафией?

Тони Таглион почувствовал, как кровь зашумела у него в голове. Он приложил пальцы к вискам и подошел к окну. Солнце село, за окном было темно. Понте хотел встать со стула.

— Сиди!

— Я тебя не понимаю, — сказал Понте. — Почему не принимать вещи такими, какие они есть, как это делает твой брат?

— Поосторожней, Сал.

— Крис Таггарт понимает: что ушло — то ушло. Он идет вперед. Он взял на себя ответственность за бизнес. Его отец гордился бы таким сыном.

Таглион сжал кулаки в карманах, чтобы Понте не мог видеть, как дрожат его руки.

— Ты когда-нибудь видел человека, которого ударили так сильно, что он кричит?

— Я — адвокат, — пожал плечами Понте. — Я с подобным не сталкивался.

— Когда человек не чувствует ничего, кроме боли. Вы говорите мне, что не знаете? Тогда я скажу вам, Робин Гуд. Мой отец послал к чертям одного вымогателя, тот отдал приказ убить его, и когда отец умирал, он кричал от боли.

— Вы не думаете снять об этом фильм?

— Джек, входи. Пригласи сюда мисс Галахер.

Когда Варнер закрыл дверь, Тони пристально взглянул на Понте, и тот опустил глаза.

Он поднял их, когда дверь открылась снова, и вошла молодая женщина.

— Убери свой блокнот, красотка, я ничего не скажу.

Таглион поднялся и почтительно пожал женщине руку.

— Мисс Галахер не стенограф, Сал. Она — обвинитель. Она была среди тех, кто занимался делом Пола Конфорти. Теперь она просит меня позволить ей вести ваше дело, и если мы не придем к соглашению, она обратится за разрешением в министерство юстиции. Мисс Галахер, это Сал Понте, для близких людей — «красавчик Салли».

Женщина спросила:

— А что ему предстоит? Двадцать лет тюрьмы? Или маленькая служба, о которой никто не узнает?

— Он собирается отрицать свою вину.

— Ну, его не выпустят даже под денежный залог, — улыбнулась Сара.

— Я надеюсь, вы доведете это дело до конца, — сказал Тони. — А где Рон?

— Его жена в роддоме.

— Черт. Он мне очень нужен. Что вы делаете сейчас?

— Я должна выписать ордера на операцию ФБР.

— Они могут подождать. Побудьте здесь.

Он обошел вокруг стула, на котором сидел Понте.

— Кто ваша подруга, Сал?

Понте этот вопрос встревожил.

— Ее муж продает машины «вольво». Я даю слово, он занимается честным бизнесом.

— Твое слово? — Таглион раскрыл папку. — Сал, я вижу здесь убийства, наркотики, вымогательства. И мне трудно поверить в твое честное слово.

— Я говорю вам правду. Она...

— Ты лгал всю свою поганую жизнь. Ты хочешь попасть в тюрьму или помочь нам?

— Что вы имеете в виду?

Таглион пододвинул стул и сел напротив.

— В обмен на то, что мы не будем возбуждать дела, я хочу получать регулярную информацию об операциях Цирилло.

— Я не могу повернуться против своих друзей.

— Ты хочешь, чтобы я поймал старика Цирилло и использовал его против тебя?

— Дон Ричард был моим другом на протяжении...

— Он сделает это, чтобы спасти своих отпрысков. Мы бьем налево и направо. Ты все равно попадешься. Сегодня у тебя последний шанс.

Он кивнул Галахер. Та пригладила волосы и понизила голос:

— Цирилло — большая семья, мистер Понте. Не все они ваши друзья.

В голове Понте мысли носились вихрем. Вдруг Таглион состроил на своем лице нечто, что Понте досчитал за улыбку. Таглион распоряжался его судьбой, как Бог. В его власти было передать консиглиера обвинителю или посадить его в тюрьму.

— Мисс Галахер права, тебе надо подумать о своей собственной жизни.

Понте взглянул на него и на Галахер. Таглион затаил дыхание. В офисе наступила тишина. Только чуть слышно жужжали люминесцентные лампы, и из окна доносился шум дорожного движения. Губы Понте твердо сжались, и он сказал:

— Вы меня подставите.

— Мы будем очень осторожны. Ты нам нужен живым. Джек найдет безопасное место для передачи информации.

Понте снова замолчал. По нему было видно, что он колеблется.

— Ты можешь выйти из всего этого, Сал, — сказал Таглион. — Ты еще не стар. Начни какое-нибудь легальное предприятие, измени свою жизнь. Если ты окажешь нам услугу, мы не будем стоять на твоем пути. — Он протянул руку к столу и поднял фотографию, которую сделал Джек Варнер. — Я клянусь, что она не будет подозревать, в чем ты участвовал.

Понте кивнул.

Таггарт протянул ему листок, на котором была отпечатана просьба о неприкосновенности свидетеля, обязующегося давать показания.

— Это будет утверждено министерством юстиции.

Понте кисло улыбнулся:

— Вы слишком самоуверенны.

— Раз я сказал, так и будет.

Понте достал авторучку с золотым пером и подписал. Таглион тоже поставил подпись, как и Галахер. Таглион сказал:

— Я даю вам свое слово. Если вы будете честно вести дела со мной, я тоже буду с вами честен. Но если вы отступите от нашего соглашения, вам конец. — И он протянул руку, чтобы скрепить соглашение.

— Пошел ты. Я не буду жать твою руку.

Понте бросил свою ручку в корзину. Ручка легла на кучу бумаг. Таглион подумал, что она стоит немало — больше, чем что-либо в его офисе.

— Вы думаете, все кончено? — выкрикнул Понте. — Вы думаете, вы победили?

— Мы победили, Сал. Мы хотим разбить вас. Мы сотрем рэкет с лица земли.

— Вы выиграли кусок дерьма, — зло рассмеялся Понте. — Вы роете ямы в песке. На наше место придут другие.

— Но не те, у кого тридцатилетний опыт, консиглиер Понте.

— Может, они будут похуже.