Слабая женщина - Наташа Колесникова

Нет, куда бы он ее ни пригласил, откажется. Такая женщина обид не прощает. И не простит. Хотя… сытого, богатого, понятное дело, не простит, а того, кто остался не у дел? Вряд ли она станет злорадствовать.

В прихожей хлопнула дверь, и через несколько мгновений в кабинет вошла Оксана.

— Как дела, Киря? — настороженно спросила она. — Что выяснилось при оглашении завещания?

— Все нормально, дорогая, — холодно ответил Орехов.

— А почему ты дома, не в офисе? Новый хозяин должен сейчас перетряхивать сотрудников, убирать чужих, ставить своих.

— Нахваталась ты вершков… Лучше скажи мне, где была этой ночью?

— У родителей, заехала навестить, припозднилась и решила остаться. А кто тебе сказал, что меня нет на даче? Саша?

Ох уж эти женщины! Дождешься от них правды! А ведь знала, что он звонил Руслану и любовник опростоволосился, знала, но виду не подала.

— А что она могла сказать, если я позвонил и попросил тебя? Выручала, как могла, — задерживается, скоро приедет. Я попросил, чтобы ты перезвонила домой, когда вернешься. Но ты не перезвонила.

Орехов не хотел подставлять Сашу. Она и вправду была второй матерью для дочки, умный педагог, ну и пусть будет. Да и вправду, ни в чем она не виновата.

— Мы просто выпили с родителями… за твой успех, и я скоро уснула. А Саша не знала их телефон.

— Она тут ни при чем, честно делает свою работу, и я ей благодарен за это. Кстати, очень благородная женщина.

— Мы о ком говорим? — нахмурилась Оксана.

— О нас. Ну и как чувствует себя Руслан?

— Какой Руслан?

Орехов встал с кресла, вставил в музыкальный центр кассету, включил воспроизведение.

— Что ты на это скажешь, дорогая?

— Понятия не имею, кто там что болтает. Мало ли Русланов в Москве, и у них, наверное, немало Оксан.

— Имеешь, дорогая, имеешь. И я тебе сейчас докажу это.

Оксана опустилась на кожаный диван, а Орехов вставил в видеомагнитофон кассету, которую утром привез сотрудник службы безопасности Макса. Если там он проиграл, то здесь отыграется. Доказательств, чтобы поставить на место Оксану, было немало. Хоть что-то грело душу… Да нет, не грело, но и не злило.

На экране возник подъезд дома, запись была цветной, ибо производилась из машины, которая стояла неподалеку от подъезда, и не так уж скрытно. Просто вышедшие на улицу Руслан и Оксана не подозревали, что их снимают с близкого расстояния. Разумеется, камера не высовывалась из окна дверцы, она пряталась за синими шторками, между которыми был небольшой просвет, позволяющий заснять то, что нужно. И даже голоса записать.

«— Ты скажи, что была у родителей, Ксюша, — мрачно посоветовал Руслан на экране. — Я баран паршивый, понимаешь?

— Сама знаю, что мне сказать, — ответила Оксана на экране.

— Не обижайся, слушай. Иди ко мне совсем.

— Я подумаю. Но сегодня меня здесь не было, запомни это раз и навсегда.

— Уже запомнил, слушай!

— Я еду на дачу, оттуда вернусь в Москву, как только состоится оглашение завещания.

— Я тебе позвоню, Оксана?

— Ни в коем случае! Забудь обо мне, если нужно будет, я тебя сама найду. Все понял?

— Конечно, слушай… — уныло пробормотал парень.

Он попытался ее обнять, но Оксана оттолкнула парня, решительно зашагала к белому „мерседесу“…»

Орехов выключил телевизор, видеомагнитофон, внимательно посмотрел на Оксану.

— Ну и что дальше? — тихо спросила она, внимательно разглядывая свои тщательно отполированные ногти.

Ну еще бы — не тщательно! Девятьсот тридцать рублей, или тридцать долларов, стоила эта простенькая процедура в престижном салоне.

— А ничего. Собирай вещи и вали отсюда, — спокойно сказал Орехов, налил себе японского виски, сделал хороший глоток и на сей раз подумал, что не такое оно и противное. — Брачный контракт сгорел, как… старая газета в костре.

— Кирилл, допустим, я ошиблась, я виновата… Но у нас есть дочка… И вообще, я столько терпела от тебя! Ты хоть представляешь себе, как это унизительно, если муж будет состоятелен в постели только после общения с блондинкой в ресторане, пусть даже шлюхой? Но я это терпела, и даже твою Олю, имя который ты бормотал во сне, и не только! Я все это скажу на суде! Тебя заставят!..

— Что, Оксана? Я не хозяин фирмы, все акции Богданов передал своей секретарше. Я мог бы вернуть их через суд, но мне такое сказали, что я не хочу.

— Ты… проиграл? Импотент несчастный, и ты еще угрожаешь мне?! Коз-зел! — не выдержала Оксана.

— Но мои деньги для тебя недоступны — это раз. Брачный контракт разорван — это два. Ты чего кричишь, девочка? С этим компроматом тебе ни хрена не достанется, понимаешь?

— Понимаю, — вздохнула Оксана. — Но ты же не совсем подлец, Орехов? У тебя есть дочка.

— Не совсем, — согласился Орехов. — О ней помню. Поэтому миллион баксов на ее содержание выделяю. Пока что миллион, нужно будет больше — дам.

Оксана повеселела и уже без злобы смотрела на мужа, теперь — бывшего мужа.

— Но тратить их будет только гувернантка Саша, я ей полностью доверяю, с ней дочка ухожена, получает образование и вообще в порядке.

— Скотина.

— Разумеется, она будет представлять отчет тебе о своих тратах, ты сможешь ее контролировать. Но и мне будет предоставлять отчет. И если ты вздумаешь решить поехать на курорт за счет ребенка — я об этом узнаю.

— Хорошо.

— Второе, я сдам тебе дачу в аренду на пять лет за чисто символическую плату. Там должны жить, причем круглый год, Феонка с гувернанткой. Это их дача. Если все будет нормально, аренду продлю, обещаю, а ты знаешь, свои обещания я выполняю.

— Мне что, и приехать нельзя будет?

— Тебе можно, не только приехать, но и жить там. А если появится кодла русланов с шашлыками, я аннулирую этот договор. Одна — приезжай. Но шашлыки и пьяные русланы не лучшее соседство для Феонки.

Орехов еще глотнул виски — хорошо пошло, просто замечательно.

— То есть… — настороженно сказала Оксана.

— И ты, и дочка можете пользоваться дачей на условиях брачного контракта. Более того, скажу — она твоя.

— Кирилл, но ведь у меня…

— Разумеется, Оксана, ты моя жена и не должна отказывать себе ни в чем. Я переведу на твой счет в Швейцарии миллион баксов. Только для тебя. И это все. Если какой-то Руслан прокутит эти деньги в рулетку — пеняй на себя.

— Пусть только попробует! — улыбнулась Оксана. — Но мы расстаемся по-хорошему?

— Учитывая то, что ты говорила…

— Прости.

Она встала с дивана, подошла к нему, опустилась на колени возле кресла, уверенно расстегнула «молнию» на его брюках. Подняла голову, сказала: