Замок Менфрея - Виктория Холт

— Вы боитесь, что он станет проситься туда?

И снова она улыбнулась:

— Ну, конечно, станет. Но я знаю, что он переутомится.

Я вошла в комнату:

— Привет, Бенни.

— Привет! — Он даже не взглянул на меня. Но это еще ничего не значило: просто Бенни увлекся постройкой дома из кубиков.

— Пришла твоя тетя, — с укором заметила Джессика.

— Я знаю. — Он все еще не поднимал глаз. Джессика улыбнулась мне. Я опустилась на колени и стала рассматривать дом из кубиков.

— Он вот-вот упадет, — предупредила я мальчика.

Бенни кивнул, все еще не глядя на меня, — и в ту же секунду кубики рассыпались по полу. Бенедикт восторженно завопил.

Потом он схватил один из кубиков, но, к несчастью, цветная картинка на нем немного порвалась. Он мрачно заявил:

— Нужна Джесси.

Я взяла у него кубик и сказала:

— О, это легко можно приклеить.

— Бедный кубик хочет Джесси, — повторил малыш.

Джессика взяла у него игрушку.

— Я и другие заклеивала, — пояснила она. — Я займусь им, Бенни.

И, обернувшись ко мне, слегка приподняла брови, словно говоря: «Вы же знаете, дети есть дети».

Но все это тоже показалось мне дурным знаком.

Теперь Джессика обедала с нами каждый вечер. Три ее выходных платья — черное, серое и синего бархата — были очень простыми и, вне всякого сомнения, дешевыми, но она ухитрялась выглядеть в них потрясающе; я же в своих нарядах — некоторые из них я купила в Париже во время медового месяца — чувствовала себя неуклюжей и не к месту расфуфыренной. Само ее присутствие действовало на меня так; более того, у меня временами появлялось неприятное ощущение, что этого она и добивается.

По-хорошему, жаловаться было не на что. Сторонний наблюдатель просто сказал бы, что Джессика своей красотой невольно затмевает остальных. Но я чувствовала, что она об этом знает и в глубине души торжествует.

За столом она, словно магнит, притягивала к себе внимание всех мужчин. Сэр Энделион был галантен; Бевил все время помнил обо мне и всячески старался вовлечь меня в беседу, но я догадывалась, что он делает это специально, чтобы скрыть свои истинные чувства; даже Уильям Листер, который тоже обедал с нами, не прятал своего восхищения.

Если бы Джессика была просто хорошенькой легкомысленной простушкой, как бедная Дженни, это еще куда ни шло. Но тут все обстояло иначе. Она была умна и образованна и, как я со страхом обнаружила, неплохо разбиралась в политике, которая, разумеется, чаще всего становилась темой обсуждения за обеденным столом.

Говорила она негромко, но благодаря плавной неспешности речи и безупречной дикции все всегда слышали ее слова.

Леди Менфрей, сидевшая во главе стола, когда разговор заходил о политике, пыталась сделать вид, что увлечена беседой, но я хорошо знала, что на самом деле она размышляет, не следует ли ей заказать еще синей шерсти для гобелена, или о том, не простудился ли Бенедикт, если он чихнул дважды в день.

— Мы много раз обсуждали эти проблемы с отцом, — говорила Джессика. — Он придерживался весьма твердых взглядов, и мы не во всем соглашались.

— Доктор занимал жесткую позицию в отношении тарифной реформы, это я хорошо помню, — вмешался сэр Энделион.

— Мама всегда говорила: если отец что-то решил, его уже не переубедишь.

— Он много раз бывал здесь, и мы спорили почти до хрипоты, — заявил сэр Энделион. — Замечательный человек. Этот новый доктор нравится мне меньше.

— Но его жена — наша горячая сторонница, — вставила я.

— Это правда. — Бевил улыбнулся.

Может, у меня разыгралось воображение, но мне показалось, что он просто заставил себя обернуться от Джессики ко мне.

Я начала бояться семейных трапез, хотя раньше так их любила… Мне нравились разговоры о политике; Уильям Листер всегда был со мной подчеркнуто внимателен, а оба Менфрея — Бевил и сэр Энделион — не могли сделать мне большего комплимента, чем со всей серьезностью слушать меня. Но похоже, что Джессика и здесь заняла мое место.

— Вчера днем я встретила Хэрри Леверета, — призналась она. — Я проезжала верхом недалеко от «Вороньих башен». Теперь там его резиденция.

Это была еще одна моя головная боль: Джессика всегда увлекалась верховой ездой и, когда сэр Энделион предложил брать лошадей, чтобы упражняться, с радостью этим воспользовалась.

Теперь все насторожились. Леди Менфрей выглядела испуганной и начала нервно перекладывать столовый прибор. Я видела, что ее лицо исказилось, словно от боли. Похоже, она вспомнила тот ужасный день, когда открылось, что Гвеннан убежала.

Джессика одарила всех вежливой улыбкой, которая казалась мне нарисованной.

— Он держался очень приветливо, — продолжала она.

— Почему бы и нет? — вмешалась я довольно резко. — С вами ведь он не ссорился.

— Ему ведь известно, что я живу здесь. Он говорил… о своих планах. — Она сделала паузу и перевела взгляд с сэра Энделиона на Бевила, скользнув попутно и по Уильяму Листеру. — Он сказал, что его утвердили в качестве кандидата от его партии.

— Значит, дело решенное, — отозвался Бевил.

— Да. Он сказал и еще кое-что. Может быть, с моей стороны это — дерзость, однако… Он просил меня выступить посредницей. Он думает, что вас, вероятно, задело, что он решил выставить свою кандидатуру против вас.

— Я бы сказал, что это был для меня большой сюрприз, — произнес Бевил. — Почему он не приехал и не сообщил мне прямо? А так это слишком похоже на удар в спину.

— Это он и имел в виду, но он еще говорил, что Левереты и Менфреи всегда были друзьями и он не видит причин порывать с этой дружбой. Он спрашивал меня, если он пригласит вас пообедать в «Вороньих башнях», есть ли надежда, что вы согласитесь.

— Мне не нравится его поведение! — взорвался сэр Энделион. — Он меня просто изумляет! Он ведь бизнесмен. С какой стати он подался в политику?

— Если он пригласит вас и вы откажетесь, — нерешительно продолжала Джессика, — он будет чувствовать себя очень неловко. Я хочу сказать, если об этом узнают… Вы понимаете, о чем я?

— Еще бы, — ответил Бевил, наклоняясь вперед и ободряюще глядя на нее.

— Он может сказать, что однажды Менфреи уже поступили с ним плохо… — Она чуть скривила губы, и я подумала о том, как глубоко ранило Хэрри исчезновение Гвеннан. — И если теперь его дружба будет отвергнута только из-за разницы во взглядах… Может, я не права, но, по-моему, это будет не слишком хорошо выглядеть.

И она снова умолкла. После долгих споров было решено, что, если Хэрри Леверет все же позовет нас в «Вороньи башни», мы примем приглашение.

Бевил и я обедали в «Вороньих башнях». Так странно было снова оказаться в этом доме, в особенности потому, что он был обставлен почти так же, как в те времена, когда его арендовал его отец. Конечно, кое-что изменилось, но при взгляде на дом не оставалось сомнений, что Хэрри немало времени проводит предаваясь разнообразным развлечениям.