Молния - Патриция Поттер

Особенно Адриану. В Лорен было нечто такое, отчего у него холодело внутри. Он был благодарен ей за защиту Сократа, но было в ее лице нечто, молившее о понимании. И была в ней сдержанность, словно она стремилась отдалиться от него.

— А молодая леди? — вопрос был задан офицером-янки.

— Это мисс Лорен Брэдли. Это гражданское лицо, наш пассажир.

Лейтенант Гринвей слегка поклонился Лорен.

— Вы оба — вы и… Сократ… можете рассчитывать на предупредительное к вам отношение. Я сожалею о действиях Портера.

Он сделал знак боцману.

— Пожалуйста, доставьте леди и… животное на «Аллежени» и скажите капитану, что нам нужен буксирный трос. И кандалы. Мы будем держать команду «Призрака» здесь.

Лорен, которая уже повернулась, чтобы уйти, при этих словах оглянулась:

— Кандалы?

— Да, мисс. Капитан нарушил условия капитуляции.

— Но…

— Это больше вас не касается, мисс. Он отвернулся, и Лорен не оставалось ничего другого, как следовать за сопровождающим.

Гринвей повернулся к одному из своих моряков.

— Проверьте двигатели, и пусть команда будет готова помочь закрепить буксирный трос. Капитан Кэбот, присоединяйтесь к своей команде на носу судна.

Лорен настойчиво тянули за руку, она поколебалась, потом обернулась к Адриану, смотревшему на нее сквозь полуопущенные веки. В свете ламп, горевших по всему судну, ему было ее хорошо видно.

— Я позабочусь о нем, — сказала она Адриану. — Я найду способ вернуть его вам.

В голосе ее звенело отчаяние, даже мольба.

Но его толкнули по направлению к носу корабля, и когда он, в конце концов смог оглянуться, она уже исчезла за бортом.

Лорен сидела на борту парохода янки «Аллежени» и смотрела, как тянули на буксире «Призрак». Она превосходно сделала свое дело. Механики северян безуспешно провозились целый день.

Адриан все еще был на своем корабле. Нет, подумала Лорен, «Призрак» больше не был его кораблем. Он никогда уже не будет использоваться для того, чтобы возить грузы для Конфедерации. А пушка, которую он вез, будет служить войскам северян.

Лорен чувствовала внутри себя пустоту. Она ощущала пустоту, утрату и горе. Они овладели всем ее существом. Ей было больно за Адриана, ей было больно за саму себя. Она нанесла ему обиду, которую невозможно было простить. И неважно, сколь благородны были ее побуждения. Ничто и никогда не сможет возместить ущерб. Особенно теперь… когда Адриан стрелял в лейтенанта. И даже это было ее виной. Если бы она не ринулась вперед…

Что будет с Адрианом? Она знала, что теперь его могли обвинить даже в пиратстве, хотя она в этом и сомневалась. Но он напал на офицера и стрелял в него. Он нарушил нейтралитет. А она знала, как сильно Филлипс и американское правительство желали удержать его подольше. Теперь у них был необходимый им предлог, позволявший держать его в тюрьме до окончания войны.

Она продолжала смотреть в лицо Адриана после того, как ему связали руки. Даже в этот момент он доминировал в комнате. Он ничем, кроме напрягшихся мускулов на щеках, не выдал своих чувств.

О Адриан! Что я наделала!

Море было спокойным. Темно-синим, как глаза Адриана. Прошло полтора дня после захвата «Призрака» и капитан «Аллежени» сказал, что к концу дня они будут в Балтиморе. Она не рассказала капитану о своей роли в повреждении «Призрака». Для нее было невыносимо с кем-либо говорить об этом. Ей пришлось бы это сделать, если бы они попытались забрать у нее Сократа. Но капитан северян был сама любезность. Он терпел даже выходки Сократа.

Где теперь Адриан? Офицер говорил о кандалах, но, конечно…

Для нее была невыносима мысль о том, что гордый, беспокойный Адриан закован в кандалы.

Она почувствовала, как дернули поводок. Теперь она держала Сократа на поводке, потому что боялась за него. Он покусал двух моряков, не говоря уже о раненом лейтенанте, рука которого теперь висела на перевязи и который, каждый раз при встрече бросал на них злобные взгляды.

Сократ явно скучал по своему хозяину. Он вглядывался в лицо каждого проходившего мимо человека. Выражение его мордочки было обеспокоенным, и Лорен даже казалось, что он смотрит на нее с укором. Обезьяна мало ела и еще меньше играла. Единственным видом деятельности для нее стало созерцание. Как, впрочем, и для Лорен.

Адриан лежал на постели в каюте своего первого помощника. Его запястья сковывали тяжелые железные кандалы. Он знал, что его поместили бы в трюм, если бы трюм весь, до последнего дюйма, не был занят грузом. Поэтому его заперли здесь, приставив снаружи охрану.

Без шума двигателей на корабле было невероятно тихо, и тянувший корабль буксир раскачивал его, потому что не было ни двигателей, ни парусов, чтобы сделать это движение устойчивым.

Ему удалось совсем недолго побеседовать с членами команды, с Миком, и этот разговор он не мог забыть. Мик все еще не понимал, каким образом была выведена из строя ось. Адриан со страхом думал о том, что сам он, похоже, это понимает. Особенно после того как Мик рассказал ему о том, что Лорен была в машинном отделении.

Ему не хотелось этому верить. Но доказательства были налицо.

Он поднялся с постели и встал. Ножные кандалы гремели по полу. Он беспокойно, прихрамывая, заходил короткими шагами по каюте. Кандалы уже стерли ему кожу, и ходьба была мучительной, но он должен был что-то делать, чтобы не сойти с ума.

Гринвей, который командовал захваченным судном, почти извинялся, когда приказал заковать Адриана в железо, но у него не было выбора. Несколько месяцев назад был захвачен корабль, совершающий рейс сквозь блокаду. Его команда отбила свой корабль у команды северян к великому стыду Военно-морского флота янки. Тот факт, что Адриан скрыл наличие оружия и воспользовался им, лишь подтвердил офицеру-янки необходимость такой меры.

Даже если не иметь в виду боль, кандалы были раздражающими и унизительными. Это был видимый знак поражения и капитуляции.

И предательства. Еще одного предательства.

Боль от этого предательства была еще сильнее, чем от первого. Потому что дело касалось его сердца. А на этот раз его сердце было затронуто гораздо сильнее. До сих пор он даже не понимал, насколько сильно оно было затронуто. Адриан подозревал, что отныне у него навсегда останется незаживающая, гноящаяся рана.

У него было время все обдумать. Сначала он был озадачен. В Нассау Лорен не искала с ним встреч. Это он гонялся за нею, а она убегала. И тогда он понял, что больше всего его привлекало именно то, что она убегала.

Очень умная девушка эта Лорен Брэдли!