Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » Суд королевской скамьи, зал № 7 - Леон Юрис

Суд королевской скамьи, зал № 7 - Леон Юрис

Читать онлайн Суд королевской скамьи, зал № 7 - Леон Юрис

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 89
Перейти на страницу:

— Так вы и поступали?

— Да.

— Много ли таких операций вы сделали?

— Я думаю, пятнадцать — двадцать.

— Делались ли эти операции с соблюдением всех правил?

— Даже тщательнее, чем обычно.

— И вы имели возможность наблюдать за тем, как оперировал доктор Кельно, а иногда он ассистировал вам. Был хоть один, повторяю, хоть один случай плохого обращения с пациентами?

— Нет, никогда.

— Никогда?

— Никогда.

— Доктор Лотаки, каково ваше профессиональное мнение — возникает ли опасность для пациента, если у него не удален орган, подвергнутый рентгеновскому облучению?

— Я не радиолог, я не имею по этому поводу никакого мнения. Я думал только о том, что иначе этих пациентов будут оперировать менее квалифицированные люди.

— Какое обезболивание вы применяли в этих случаях?

— Спинномозговую блокаду ларокаином после предварительной инъекции морфия для успокоения пациента.

— Не можете ли вы сказать нам, кто еще находился в операционной?

— Хирургический персонал, кто-то при инструментах. Доктор Кельно и я ассистировали друг другу, и всегда присутствовали Фосс и еще один-два немца.

— Вы когда-нибудь встречались с доктором Тессларом?

— Да, несколько раз.

— Каково было общее мнение о нем?

— В концлагере про всех ходили разные слухи. Я держался от этого подальше. Я врач.

— Значит, вы не были членом подполья — ни так называемого интернационального, ни националистического?

— Нет.

— И вы не питали никакого зла против доктора Тесслара, а он против вас?

— Никакого.

— Присутствовал ли когда-нибудь доктор Тесслар при операциях в пятом бараке, которые вы делали или на которых ассистировали?

— Нет, никогда.

— Делались ли когда-нибудь эти операции с чрезмерной поспешностью или небрежно?

— Нет. Они делались по обычным правилам и почти не причиняли боли пациентам.

— Далее. В сорок четвертом году вы были переведены из концлагеря «Ядвига», это верно?

— Доктор Фленсберг забрал меня в частную клинику под Мюнхеном. Он поручил мне делать там операции.

— Вам за это платили?

— Все гонорары забирал себе Фленсберг.

— Но жилось вам лучше, чем в лагере «Ядвига»?

— Хуже, чем в лагере, быть не может.

— Вас одевали, прилично кормили, разрешали свободно передвигаться?

— Еда и одежда были лучше, но мы находились под постоянной охраной.

— И в конце войны вы вернулись в Польшу?

— С тех пор я живу и работаю там.

— В концлагере «Ядвига» вы и доктор Кельно выполняли примерно одну и ту же работу для доктора Фосса. Вы знали, что доктора Кельно хотели судить как военного преступника?

— Да, слышал.

— Но вы не были членом националистического подполья и поэтому против вас не выдвигалось никаких обвинений?

— Я не делал ничего плохого.

— Доктор Лотаки, каковы сейчас ваши политические убеждения?

— После всего, что я видел в лагере «Ядвига», я стал убежденным антифашистом. Я считаю, что самый лучший способ противостоять фашизму — это быть в рядах коммунистической партии.

— Больше вопросов не имею.

Томас Баннистер тщательно оправил свою мантию и намеренно долго молча разглядывал Лотаки. Эйб передал О’Коннеру записку: «Что, наше дело плохо?» — «Да», — гласила ответная записка.

— Согласны ли вы с тем, доктор Лотаки, что до прихода Гитлера Германия была одной из самых цивилизованных и культурных стран во всем мире?

— Каких — стерилизованных?

По залу прокатился смешок.

— Я не потерплю никаких насмешек над свидетелем в зале суда, — заявил Гилрей. — Знаете ли, мистер Баннистер, что касается этой вашей линии допроса… Впрочем, ничего, продолжайте. Разъясните, пожалуйста, вопрос, господин переводчик.

— Я согласен, что до прихода Гитлера Германия была цивилизованной страной.

— И если бы кто-нибудь сказал вам, что совершит эта цивилизованная страна на протяжении ближайшего десятилетия, вы бы отказались этому поверить?

— Да.

— Массовые убийства, эксперименты на людях, насильственное удаление половых органов с целью стерилизации… До прихода Гитлера вы ничему этому не поверили бы?

— Нет.

— И вы бы сказали, что ни один врач, принесший клятву Гиппократа, не принял бы участия в этих экспериментах?

— Я хочу вмешаться, — сказал Гилрей. — Один из предметов данного процесса — это проведение различия между добровольными и вынужденными действиями в моральном контексте.

— Милорд, — Томас Баннистер впервые повысил голос, — когда я говорю «принял участие», я имею в виду любого хирурга, который удалял половые органы. Я хочу сказать, что доктор Лотаки знал, чем занимается Фосс и почему он получил приказ отрезать семенники и вырезать яичники.

— Я делал это по принуждению.

— Позвольте мне сделать небольшое разъяснение, — сказал Гилрей. — Мы находимся в Королевском Доме правосудия и рассматриваем дело в соответствии с британским общим правом. Не намерены ли вы, мистер Баннистер, убедить присяжных в том, что даже если операция была произведена по принуждению, утверждения ответчика все равно нельзя считать клеветой?

— Именно таково мое намерение, милорд, — отрезал Баннистер. — Ни один врач, заключенный он или нет, не имеет права делать такие операции!

Зал ахнул.

— Ах вот как? Ну, понятно.

— Итак, доктор Лотаки, — продолжал Баннистер, — вы действительно поверили, что Фосс поручит делать эти операции неумелому эсэсовцу?

— У меня не было оснований сомневаться.

— Фосс обращался к Гиммлеру за разрешением на свои эксперименты. Если бы эти семенники и яичники не были удалены с соблюдением всех правил, они не имели бы никакой ценности для эксперимента. Как же можно было поверить в эту чепуху про эсэсовца-санитара?

— Но Фосс был ненормальный, — с горячностью возразил Лотаки. — И все это было сплошное сумасшествие.

— Да ведь он просто блефовал. Он обязан был представлять доклады в Берлин, и ему нужны были квалифицированные хирурги.

— Так он отправил бы меня в газовую камеру, как Дымшица, и нашел бы другого хирурга.

— Доктор Лотаки, будьте так добры, опишите милорду судье и господам присяжным доктора Дымшица.

— Это был еврей, старше нас, лет семидесяти.

— И жизнь в концлагере состарила его еще больше?

— Да.

— Как он выглядел?

— Глубоким стариком.

— Дряхлым и беспомощным?

— Я… я… не могу сказать.

— Он был больше не в состоянии работать хирургом и не представлял никакой ценности для немцев?

— Я… я не знаю… Он слишком много знал.

— Но вы и Кельно знали то же самое и все же не были отправлены в газовую камеру. Вместо этого вы оказались в частных клиниках. Я утверждаю, что доктор Дымшиц был отправлен в газовую камеру потому, что был стар и бесполезен. Я утверждаю, что именно в этом, и ни в чем другом, состояла истинная причина. Далее, доктор Кельно заявил, что был жертвой коммунистического заговора. Вы коммунист. Что вы по этому поводу можете сказать?

— Я приехал в Лондон, чтобы говорить правду, — выкрикнул Лотаки. — Почему вы думаете, что коммунист не может говорить правду или давать показания в пользу некоммуниста?

— Вы слыхали про Бертольда Рихтера, высокопоставленного восточногерманского коммуниста?

— Да.

— Вам известно, что он и сотни других нацистов, которые работали в концлагерях, теперь служат коммунистическому режиму?

— Минуточку, — прервал его Гилрей и повернулся к присяжным. — Я не сомневаюсь в справедливости этих слов мистера Баннистера, однако это не означает, что они что-то доказывают.

— Я утверждаю, милорд, что у коммунистов есть очень удобный способ реабилитировать бывших нацистов и эсэсовцев, которые им нужны. Каким бы черным ни было их прошлое, об этом прошлом забывают, если они приносят себя на алтарь коммунизма и могут быть полезны режиму.

— Но вы же не хотите сказать, что доктор Лотаки нацист?

— Я хочу сказать, что у доктора Лотаки исключительные способности к выживанию и ему удалось выкрутиться даже не один раз, а дважды. Доктор Лотаки, вы сказали, что обратились к Кельно как к своему начальнику и говорили с ним об этих операциях. Что бы вы сделали, если бы доктор Кельно отказался их делать?

— Я бы… я бы тоже отказался.

— Больше вопросов не имею.

10

Эйб сидел в темной комнате. Перед домом остановилась машина, открылась и закрылась входная дверь.

— Пап?

Бен нашарил выключатель и зажег свет. Отец полулежал в кресле напротив двери, вытянув ноги, и на груди у него стоял полный стакан виски.

— Пап, ты напился?

— Нет.

— Выпил?

1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 89
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Суд королевской скамьи, зал № 7 - Леон Юрис торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться