Происхождение сионизма. Основные направления в еврейской политической мысли - Шломо Авинери

служить центром национального самоопределения всего народа. Так как культурное развитие Европы протекает в национальных формах, возрождение еврейской культуры — современной и светской — в диаспоре более невозможно. Поэтому, во имя национально-социального самоопределения всего Израиля как народа, включая евреев, которые пока останутся в изгнании (а они будут составлять большую часть нации), существует необходимость в еврейском населении и еврейском обществе Эрец-Исраэль, призванных служить светочем диаспоре и поддерживать это современное еврейское бытие. Иначе каждый еврей, не нашедший путь в Эрец-Исраэль, обречен на утерю своего национального Я; политический же сионизм в своей некритической экзальтации закрывает глаза на этот факт.

Традиционная сила еврейства, согласно Ахад-ха-Аму, заключалась в том, что пророки научили его ценить не только телесную, материальную силу, но й силу духа. Еврейское государство, лишенное еврейского духовного содержания, существенного для евреев диаспоры, выявит свою внутреннюю пустоту и потеряет с ними связь. Поэтому Ахад-ха-Ам возражает Герцлю, считая духовно бесплодным общество его «Альтнойланд», где евреи Эрец-Исраэль говорят по-немецки или по-французски, в зависимости от своего происхождения, где существует итальянская опера и немецкий театр. По его словам, если «государство евреев будет в конечном итоге государством немцев или французов еврейского происхождения», то такого государства лучше и не создавать: «Идея государственности, не опирающаяся на национальную культуру, способна отвлечь народ в сторону от его духовных устремлений, склоняя его к поискам «чести и славы» путем достижения материального благосостояния и государственной власти; таким образом порвется нить, связующая его с прошлым, и его историческая база ускользнет у него из-под ног». Все это, согласно Ахад-ха-Аму, относится не только к евреям: любое национальное движение в Европе XIX века направлено не только на создание своего государства, но и на культурно-духовный ренессанс, лишь одним — а не единственным — из выражений которого является построение государственной структуры. Дух народа (нем. Volksgeist) ощутим в любом из творений нации, а не только в ее государстве.

При отсутствии духовно-исторических и культурных ценностей «государство евреев» оторвется от еврейского «глубинного слоя» диаспоры, а сами евреи диаспоры оторвутся от своего еврейства, ибо возрождение еврейской жизни в изгнании невозможно, согласно Ахад-ха-Аму, вне связи с Эрец-Исраэль. Ахад-ха-Ам опасается бесплодного и пустого атавизма, превращающего орудие, то есть государство, в цель национального существования при отсутствии связи с духовными и культурными аспектами жизни нации. В качестве примера государства, лишенного содержания, он приводит Иудейское царство Иродианской эпохи:

«История учит, что во времена царствования династии Ирода Страна Израиля хоть и была «государством евреев», но национальная культура презиралась и преследовалась, и царство делало все, что в его силах, чтобы насадить в стране римскую культуру, растрачивая силы нации на строительство языческих капищ, цирков и так далее. Подобное «государство евреев» явится смертельным ядом для нашего народа и неизмеримо унизит его дух; политической силы, которой можно гордиться, он не достигнет, а живой нравственной силы в своей среде не признает. Его маленькое государство, которое будет «подобно игрушке в руках его сильных соседей и не устоит иначе как путем дипломатических интриг и постоянного подчинения тому, кому в данный момент сопутствует удача», не сможет преисполнить его сердце национальной гордостью, а национальной культуры, которая могла бы стать источником такой гордости, он не насадил в своем государстве и не по ее принципам живет. Итак, тогда он действительно станет — в гораздо большей степени, чем теперь, — «народом малым и смиренным», духовным рабом «того, кому в данный момент сопутствует удача», с завистью взирающим на «кулак» своих «сильных соседей», и все его «государственное» существование не впишет значительной главы в его историю».

Попутно Ахад-ха-Ам отмечает, что иллюзией является мысль о третьей возможности, якобы имеющейся у еврейского государства — стать, как предлагал Лилиенблюм, «ближневосточной Швейцарией», то есть маленьким государством, сохраняющим тем не менее свою политическую независимость, являющуюся его главной целью и содержанием. С прозорливостью, поразительной для времени написания статьи, Ахад-ха-Ам утверждает: «Всякий, сравнивающий Эрец-Исраэль с другими маленькими странами, забывает о его географическом положении и религиозном значении для остальных народов. Ни то ни другое ни в коем случае не позволит его сильным соседям полностью оставить эту страну в покое, и, хотя она и будет еврейским государством, все глаза будут обращены на нее, и каждый захочет влиять в собственном духе на ее политику, пусть и против ее воли, как мы видим в отношении прочих слабых государств (Турция и другие), где у великих держав Европы имеются свои интересы». Эрец-Исраэль был и останется в центре международного внимания, и сионистскому движению не следует питать иллюзии о возможности достижения своих целей без столкновения с многочисленными и сильными заинтересованными сторонами.

Вкратце все это можно выразить так: для большинства мыслителей и деятелей сионизма проблемы этого движения концентрировались на коротком отрезке ближайшего будущего, и создание государства или хотя бы заселение Палестины значительным числом евреев, воспринималось как цель, ради которой и существует сионистское движение. Ахад-ха-Ам первым подметил суровую истину в двух ее аспектах: во-первых, даже создание государства оставит большую часть еврейского народа за его пределами, и сионистское движение обязано с самого начала определить свое отношение к этому факту; во-вторых, дело сионизма не завершится в момент основания государства. В определенных отношениях подлинная деятельность начнется только после достижения государственной независимости. Само по себе это достижение даже не снимет «еврейский вопрос» с повестки дня в мировом масштабе: ввиду ряда исторических и географических обстоятельств — касающихся как евреев, так и Эрец-Исраэль — народ и Страна Израиля не смогут вписаться в счастливый мирок карликовых государств, живущих беззаботно, каждое под сенью своей «лозы и смоковницы».

Поэтому сионизм должен принять вызов, бросаемый этими вопросами. Только государство, обладающее еврейскими культурными ценностями, сможет стать притягательной силой для диаспоры и предложить подлинное решение для широких масс евреев в Стране Израиля и за ее пределами. Государство в одном только чисто политическом смысле — еврейская Сербия или еврейская Черногория на Ближнем Востоке, как принято было тогда говорить, — не сможет решить этих вопросов.

Концепция Ахад-ха-Ама относительно необходимости духовного содержания еврейской государственности — это не просто проповедь и не требование момента, проистекающее исключительно из анализа специфических запросов современного ему поколения. Она связана с его теоретическим пониманием самой исторической сущности еврейства; в этом Ахад-ха-Ам, хотя и в иной форме, принимает отождествление исторического еврейства с определенными духовными ценностями, нашедшее свое выражение в философии Крохмала и Греца. В статье «Тело и дух» этот взгляд особенно подчеркивается, укладываясь в рамки исторической концепции, видящей в еврействе два элемента, развернутые во времени и в пространстве, — материю и