Увидеть лицо - Мария Барышева

— Это невозможно! Так не бывает!.. Пусти, сука!

Ее рука с согнутыми когтями пальцами с размаха устремилась в лицо Алине. Та машинально дернула головой, но острый ноготь указательного пальца Ольги все же проехался по ее щеке, располосовав кожу до крови. Алина вскрикнула.

— Ах ты, зараза!..

Отпустив Харченко, она отвесила ей увесистую оплеуху, и та свалилась на пол, стукнувшись затылком, и изумленно уставилась быстро моргающими глазами в потолок. Кто-то из зрителей захлопал. Алина быстро склонилась над ней, встряхнула за плечи и жестко сказала в ухо:

— Если тебя все устраивает — живи, как жила! Если нет — завтра, в двенадцать дня, в Пушкинском парке у «одуванчика»! Нам нужна твоя помощь! Это был не совсем сон!..

Чья-то рука схватила ее за плечо и вздернула на ноги. Перед глазами Алины появилось разъяренное лицо глыбообразного охранника, но он тут же отпустил ее и с коротким болезненным криком устремился на пол, чуть не придавив уже начавшую ворочаться Ольгу. Виталий, принявший непосредственное участие в этом происшествии, сжал запястье Алины и дернул, рывком увлекая ее за собой.

— Прости, старик!.. — бросил он на ходу Валере, который качнулся в сторону, давая ему дорогу, и укоризненно проорал вслед:

— Вот не можешь ты без этого, да?!..

Алина, задыхаясь, изо всех сил старалась поспеть за собственной рукой, зажатой словно в тисках. Виталий ловко лавировал между столиками, у нее же лавировать не получалось, ее бросало из стороны в сторону, и она на ходу бросала людям, об которых то и дело стукалась:

— … простите!.. извините!.. простите!..

Валера и очухавшийся Саня мчались следом — Валера больше для вида, тогда как второй охранник был полон энтузиазма выполнить свой служебный долг. Но сделать это ему так и не удалось — когда они достигли дверей и выскочили на улицу, то увидели лишь габаритные огни джипа, стремительно уносящиеся прочь от «Седьмого неба» к трассе, где этих огней текла целая река.

— Ушли, — негромко, с плохо скрываемым облегчением заметил Валера, вытирая вспотевший лоб и глядя, как следом за джипом к потоку огней торопливо катит пыльный старенький «москвич». — Ну, блин, затейливо гудят однополчане!..

Глыбообразный коллега мрачно сказал, потирая ноющее запястье правой руки:

— Так и знал, что не надо было эту бабу сюда пускать!

Алина, морщась, осторожно вытирала носовым платком залитую кровью щеку, с досадой глядя на себя в зеркало. Ноготь Ольги оставил длинную глубокую царапину, рассекшую щеку от подбородка почти до уголка левого глаза. Царапина горела огнем и беспрерывно оплывала кровью, словно у Харченко на пальце вместо ногтя было острейшее лезвие. Алина искренне надеялась, что и Ольга сейчас испытывает болезненные ощущения. Ладонь после оплеухи неприятно ныла — значит, оплеуха удалась на славу.

Виталий, который вел машину, поджав губы, покосился на нее, потом зло спросил:

— Больно?

— Больно.

— Ну, так тебе и надо! — внезапно загремел он. — Я просил задержать ее, а не устраивать драку! Чем ты только думала?! Тебе нужно было ее только задержать и дождаться меня! Я бы вывел ее на улицу, отъехали бы куда-нибудь и нормально поговорили! Теперь она нас и слушать не станет!

— А что мне было делать, если она по-другому не задерживалась! — раздраженно отозвалась Алина, пряча платок. — Между прочим, она меня первая ударила!

— Конечно, только ты вначале ее на пол повалила! Думаешь, она от этого стала бы более общительной?! Или тебе легче вести разговор, когда и ты, и собеседник валяетесь, уткнувшись носом в пыль?!

— Иначе она бы сбежала! Сам-то ты где был?! На сценических девчонок глазел?! — Алина начала закипать. — И нечего на меня орать!

— Я на третьего охранника отвлекся! А тут еще Сова прилетел… так что я был занят… но я быстро освободился, так что ты могла бы… А теперь все «Небо» на ушах стоит! А Харченко сейчас забьется в какую-нибудь дыру — и привет! Ищи ее!..

— Я назначила ей встречу на завтра. Возможно, она придет.

Виталий скептически хмыкнул, сворачивая на заправку.

— Прибежит! С восторженным криком, теряя на ходу каблуки! Ты видела ее лицо?! Она перепугалась до смерти! А после такого мастерски провернутого диалога — и подавно!

Он остановил машину, и Алина тотчас развернулась к нему:

— Слушай, чего ты прицепился ко мне?! Если я говорю, что нельзя было по-другому, значит нельзя было! Можешь ты для разнообразия послушать не только себя?! Хочешь продолжения сотрудничества — следи за своим тоном, понял?! Дай мне телефон!

Виталий со злым недоумением посмотрел на нее, потом протянул Алине сотовый. Она схватила его, потом сунула ему в руку телефон, который он дал ей, оставляя ее в библиотеке.

— На! Твой телефон должен быть у тебя! А то я, сидя над газетами, не столько работала, сколько отвечала всем твоим бабам! И им это, между прочим, не понравилось! А мне здорово надоело! Все! Я иду домой спать, созвонимся завтра, — она повернулась и распахнула дверцу. — Мне нужно отдохнуть от твоего общества! Оно здорово утомляет! Я и не подозревала, что ты можешь быть таким… занудным типом!

Виталий, перегнувшись через сиденье, попытался схватить ее за руку, но Алина увернулась, свирепо блеснув глазами.

— Алька, стой! Подожди, заправлюсь и отвезу, раз тебе так приспичило к себе домой! Ну, перенервничали, поорали — и хватит! Не валяй дурака!

— А разве я тебя валяла?! — Алина перебросила через плечо ремень сумочки. — Я тебя и пальцем не тронула! Сама отвезусь! Остановка рядом — сяду в маршрутку — и отвезусь! На сегодня оставь меня в покое! Жоркой, вон, командуй!

Она хлопнула дверцей и быстро зашагала, почти побежала прочь. Виталий дернулся было следом, потом сплюнул, зло ударил ногой по колесу машины и метнулся к автомату. В кармане у него запищало, он выхватил телефон и чуть не шваркнул его об асфальт, но тут же опомнился, нажал на кнопку и прижал трубку к уху.

— Аля, послу…

— Это не Аля! — резко перебил Виталий торопливый голос Жоры. — В чем дело?!

— А, ты? Вот что — немедленно приезжайте! Вы еще не всех нашли?

— Нет еще.

— Примерно сколько?

— Остались Олег, Светка, Кристинка, Маринка и Лешка.

— М-да, — мрачно произнес Вершинин. — Короче, пока бросайте все и едьте сюда. Боюсь, у нас проблемы.

— В чем дело?

— На месте объясню, — сказал Жора и отключился.

Алина шла неторопливо, куря на ходу, хотя это считалось неприличным, иногда поругиваясь себе под нос и пиная носками сапог подворачивавшиеся под ноги пивные крышки и пустые сигаретные пачки, хотя это тоже считалось неприличным. Ветер срывал искры с ее сигареты и уносил их в темноту за ее спиной, где сердито шумели голыми ветвями гигантские тополя. Ночь была глубокой, безлунной и слабые лампы придорожных фонарей помогали мало — их едва-едва хватало на то, чтобы освещать столбы, на которых они держались. Это была почти окраина города, лишенная ярко освещенных витрин, светящихся вывесок и потока огней стремительно проносящихся фар — их здесь был, скорее, мелководный ручеек — машины прокатывали мимо не то, чтобы нечасто, но как-то тихо и незаметно, прогоняя перед собой волну яркого света и снова погружая все в сонный ночной полумрак. Кое-где светились стекла одиноких ларьков. Она знала этот район с детства, и ей казалось, что с тех пор он стал куда более мрачным. Ходить здесь по ночам в одиночку было небезопасно, но обычно Алина возвращалась домой вместе с Женькой, а на случаи одиночества в кармане пальто лежал баллончик со слезоточивым газом, хотя сегодня применять его было бы довольно сложно, вернее, опасно. Она уже размышляла над этим. Прежде чем брызнуть, нужно было встать по ветру, чтобы порция газа не прилетела ей же в лицо, а где гарантия, что пока она будет выбирать нужную позицию, преступник добропорядочно подождет в сторонке? Да, скорее всего, и не будет она ничего выбирать — выхватит с перепугу и пшикнет, а там — как повезет. Впрочем, до сих пор прецедентов не было ни разу.