Увидеть лицо - Мария Барышева

— Нормально, старик, все нормально. Иди домой, отдыхай.

Борис кивнул и выбрался из машины. Идя к подъезду он все время оглядывался, словно желая убедиться, что джип и сидящие в нем люди не привиделись ему и не растворились в воздухе без следа, пока он не смотрел на них. Потом хлопнула подъездная дверь, и Алина, тяжело вздохнув, откинулась на спинку кресла.

— Вот сволочи! Какие сволочи!

— Я убью их, — негромко произнес Виталий. Алина взглянула на него. Воробьев постукивал пальцами по рулю, его глаза были сужены, а лицо окаменело.

— Что ты говоришь?

— Когда я найду их, а я их найду, то убью их. Возможно, я даже ни о чем не буду их спрашивать, — Виталий взглянул на часы, потом закурил. — Я просто их убью. Я еще не забыл, как это делается.

— Виталик…

— Что «Виталик»?! — он зло глянул на нее, потом затянулся так сильно, что папироса затрещала в его пальцах, и с нее посыпался пепел. — Посмотри на этого бедолагу! Он же помешался! Он уже не понимает, где кончается сон и начинается реальность!

— Возможно, нам не следовало…

— Еще как следовало! Теперь он, по крайней мере, на какое-то время перенесет свое внимание на нас. Возможно, позже, он сможет все вразумительно выслушать и придет в себя. Ты видела, как он за той парочкой наблюдал?! Ты видела, какое у него было лицо? Честно говоря, я испугался, что он сейчас чего-нибудь сотворит!..

Алина невольно кивнула, вспомнив Лифмана, по-звериному затаившегося за деревом и сверлящего взглядом мужчину и женщину, которые в обнимку шли к машине, потом задумчиво произнесла:

— Может быть, если мы найдем хоть кого-нибудь из этих уродов, они смогут его вылечить?

Взгляд Виталия смягчился.

— Об этом я не подумал. Но как?

— Сотрут все это из памяти. Или хотя бы превратят в обычный сон. Сон, который рано или поздно бесследно исчезает. Они могут сделать так со всеми нами.

— А ты хочешь, чтобы они сделали это с тобой? — быстро спросил Виталий. Алина закусила губу, потом отвернулась, глядя на закрытый лифмановский подъезд.

— Нет. А ты?

Виталий помолчал, выводя джип из двора, потом пожал плечами и хмуро произнес:

— Я не знаю… не думал пока. Жаль, мы у него про Светку так ничего и не спросили.

— Завтра спросим. Сейчас он вообще ничего не соображает. Слушай… я даже не знаю, стоит ли…

— Теперь стоит! После Петра и Борьки я уже очень смутно представляю себе, что творится с остальными. Только за Кривцова спокоен, он, как кот, всегда на четыре лапы падает, — Виталий нахмурился, внезапно вспомнив серенький голос Олега, стоявшего возле кухонного окна.

— Страшно мне, Виталя… Я устал…

И все-таки весельчак-автослесарь продержался дольше остальных.

— Но его все-таки убили, — напомнила Алина. Виталий покачал головой.

— Я имею в виду…

— Я понимаю. Но ты ведь не знаешь, чего в этом мире лишился Олег.

Виталий снова взглянул на нее и только сейчас заметил, что Алина выглядит совершенно измотанной, даже больной. Ее лицо сильно осунулось, и глаза на нем казались неестественно огромными. На мгновение ему даже померещилось, что он видит сквозь нее сияющие витрины магазинов, словно она была всего лишь туманной дымкой, тающей прямо на глазах, и он внезапно испугался, что и это все окажется всего лишь сном, и опять все придется начинать сначала. А если на этот раз он проснется в мире, где кроме него никого не будет? Если он проснется…

Руль в его руках дернулся и машину бросило вправо. Виталия одернули сердитым гудком, и он поспешно выровнял «лендровер». Алина испуганно спросила:

— Что с тобой?!

— Да так… задумался просто. Послушай, Аля, может давай я съезжу в «Седьмое небо» сам, а? Отвезу тебя домой — поешь, выспишься…

— Не хочу я есть! — отрезала Алина. — И спать тоже не хочу! Сам же говорил — насчет того, что я затеяла…

— Господи! — мученически простонал Виталий. Он схватился бы за голову, если б руки не были заняты рулем. — Как же с тобой сложно! Что ж ты все так воспринимаешь?!..

— Хочешь поговорить об этом?

— Тьфу ты! — Виталий поджал губы, чувствуя, как в нем снова поднимается знакомое раздражение. — Ей богу, иногда так и хочется привязать тебя к столбу и выпороть кнутом, как потного негра!

— Да вы, батенька, садист?

— Пообщавшись с тобой, даже мать Тереза стала бы садисткой! Хочешь довести себя до ручки — бога ради, твое право! Но когда ты хлопнешься в обморок от истощения, не вздумай требовать от меня сочувствия!

— Не вздумаю, — пробормотала Алина, разглядывая извлеченную из пачки сигарету. — А ты, значит, бросишь меня на асфальте и пойдешь себе, посвистывая, прочь, и суетные прохожие будут походя топтать ногами мое бедное распростертое тельце. Господин Воробьев, вы святой! Странно, что вас еще не канонизировали!

«Лендровер» резко свернул к обочине, чуть не переехав какого-то мотоциклиста, и остановился. Виталий повернул голову к Алине, свирепо глядя на нее, и она в ответ застенчиво захлопала ресницами.

— Только не смотри так! У меня дрожат руки, когда ты включаешь свое обаяние! — произнесла она низким грудным голосом, после чего сунула в рот сигарету, щелкнула зажигалкой и обыденно сказала: — Ну, как? Тебе полегчало? Лично мне да.

Лицо Виталия оттаяло, потом он усмехнулся и склонил голову на руль, точно собрался прилечь поспать.

— Господи боже, Аля, иногда мне кажется, что и ты сумасшедшая.

— Серьезно? — встревоженно спросила Алина. — Не знаешь, это лечится?

Он протянул руку и, приобняв ее за плечи, шутливо качнул из стороны в сторону.

— Надеюсь, нет. Но порой хотелось бы, чтоб об очередном приступе меня предупреждали, потому что я не всегда за ними успеваю.

— Я обдумаю твое предложение на досуге, а теперь поехали в «Небо». И, знаешь, — Алина посерьезнела, — после всего я буду очень удивлена, если мы не найдем там Харченко.

— Ты знаешь, я тоже, — отозвался Виталий, выводя машину на дорогу. — Но все равно вначале придется заехать ко мне. Мэй нужно вывести. Иначе, когда я вернусь, меня будет ждать большой сюрприз.

— И надо проверить, жив ли там Жорка — что-то он давно не звонил, — добавила Алина. — Вдруг твоя расчудесная собака его уже доедает.

Виталий покосился на нее, но на этот раз ничего не сказал, не желая ввязываться в еще один диалог. Потом взглянул в зеркало обзора и нахмурился — ему показалось, что он уже где-то видел едущий следом пыльный бежевый «москвич». Но тот на следующем же повороте свернул в другую сторону, и Воробьев, успокоившись, снова принялся смотреть на дорогу.