Выстрел в водопад - Вадим Леднев

Наконец, утомившийся слушать горестные рулады Андрюхиных матерков, Крюк, предложил ему на выбор: заткнуться или получить по зубам. Шофер в ответ буркнул что-то неразборчивое, но, похоже, выбор осознал и обиженно молчал остаток пути.

Разглядывая редкий сосняк по краям дороги, Илья рассеянно размышлял. Сосредоточиться в последнее время категорически не удавалось. От его былой уравновешенности не осталось и следа. Лихорадочное возбуждение моментально сменялось тупым равнодушием. То мыслей целый калейдоскоп, за которым невозможно уследить, а то вовсе никаких нет. Оно и не удивительно — прежняя жизнь взорвалась, разлетевшись стеклянными брызгами, как хряснутый об стенку граненый стакан, а новая сразу не заладилась. Наоборот, все больше теряла смысл. Действительно, для чего все? Какой смысл суетиться, дергаться? Надежда выжить? Да бог с вами, все последние события показывают, что это решительно невозможно. Суча лапками, как лягушка в кувшине, можно несколько потянуть время, но стоит ли? Воду в масло не взобьешь. Удивительно, как в Семенове и некоторых других еще оставалось желание напрягаться, вертеться, пытаться выживать, что-то делать для этого. Казалось бы, у каждого, кто наблюдал, как злодейка-судьба эпидемическими темпами выкашивает товарищей, должен был остаться только один вопрос — а не он ли следующий? Логичней всего лечь да лежать кверху пузом в ожидании скорого и неизбежного конца. Не фиг за зря хлопать крыльями увеличивая энтропию вселенной… Тут Илья взял, да и укусил себя за губу. Сильно укусил, больно, даже кажется, во рту стало солоно. Соберись тряпка! Да с какой стати ты тут преисполняешься пессимизмом? Ты самый несчастный? Другие не потеряли за несколько дней сразу двух близких людей? Тьфу, идиот! Разнылся!.. сопли развесил! Вон малолетние пацаны остались без матери и то… И ничего еще не решено! Поборемся еще! И Анютку мертвой никто не видел… и Марек жив… Выживет ли Марек?

Автобус внезапно остановился, так что задумавшийся Илья сильно клюнул носом, едва не расквасив его о спинку переднего сидения. Тут только он заметил, что лес расступился, и они со всего маха выскочили почти что к самому обрыву. Выглядело это так, словно они попали на край света — дальше земли не было, только ослепительное бледно-голубое небо с редкими барашками облаков.

— Приехали, кажись… после длинной паузы сказал Андрюха и открыл переднюю дверь.

Когда Илья подошел к обрыву, стало ясно, откуда это ощущение края земли — леса внизу не было, разве что низкорослые деревца, почти кустарник, да папоротники с хвощами, сплошным зеленым ковром покрывавшие землю до самого горизонта. Местность шла под уклон, и все это море зелени колыхалось под ногами. Не то что на севере, где кроны деревьев высились в десятках метров над поверхностью плато.

Под самой стеной, буквально в метре от ее основания, искрилась неширокая лента реки, огибающая круглый край плато. Над рекой и прибрежными зарослями кружили десятки летающих ящеров всевозможных окрасок и размеров. Мелкота во всех направлениях чертила воздух в поисках насекомых, а более крупные с тоскливыми воплями носились над самой водой. Их, очевидно, интересовала рыба и различные земноводные.

— Красота!

Илья вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял Семенов, как обычно засунув большие пальцы рук за ремень.

— Обрати внимание, вся эта братия вокруг кружит, а сюда ни одна сволочь не залетает.

Действительно, границу плато никто из летунов не пересекал, словно все эти птеродактили и птерозавры старательно сторонились чужеродного мира.

— Ты у самого края-то не топчись, — продолжил Семенов, — и это, кстати, всех касается! — обернулся он к остальным, — А то земелька-то осыплется, не ровен час, а у нас народу и так уже немного.

— Так вот мужики… говорил он спустя пять минут, собравшейся возле джипа команде водоносов, — что я хочу вам доложить… подъехать к самому краю можно только здесь. Там дальше, — он махнул рукой влево, — позиция получше. Река склон хорошенько подмыла, он осыпался и можно, значит, к самой воде спуститься. Там пацаны рыбу-то и ловили, удочка до сих пор валяется… вон Виталий знает, был там… Воды набрать, там конечно легче, да вот только фляги потом придется тащить на руках метров триста, да все по кустам. Сплошная, значит, пересеченная местность. Другой вариант — прямо тут спустить ведро на веревке, да попробовать черпануть. Уж не знаю, что быстрее будет, — он развел руками.

— А веревка есть? — спросил шофер Андрюха. У меня тросик буксировочный в автобусе был, но тут ведь метров пятнадцать надо…

— Веревка-то есть. Да вот сомнения у меня… Семенов задумчиво почесал шею под бородой, — черпать придется у самого берега, то есть пополам с песком и илом… да пока ведро наверх затянешь, еще вдобавок земли со склона наскребешь, да воды выплеснешь половину. Вот и будет улов — полведра грязи!

— Ну, что ж, тогда пойдем к осыпи, — констатировал Слава, — чего время-то терять.

— Потаскаем, что ж теперь… поддержали его другие, — без воды-то нам кранты…

— Да там, тоже ведь не курорт, — все также задумчиво продолжал Семенов, — там, крокодилов, тьма… утянут в воду и вася-кот. Вон, пацанов чуть не сожрали…

— А рыбки-то не мешало бы половить… невпопад сказал Федор, — а то достала уже эта ящерятина.

— Рыбки!.. хохотнул Славка. А крокодилов не хочешь половить?.. в качестве наживки…

Илья представил Федора висящим на леске вниз головой, в неснимаемой бейсболке… и тут его осенило.

— Подождите! А если попробовать воду черпать на удочку… он замолчал, под перекрестными взглядами, мучительно подбирая слова, — ну… соорудить что-то вроде колодезного журавля…

Последовала продолжительная пауза — окружающие обдумывали его слова. Внизу плескалась речка, ветер шумел в верхушках сосен.

— Нет, — сказал, наконец, Семенов, — не годится…

— Почему? — захлопал глазами Илья.

— А ты его видал хоть, журавля-то? Он, брат Илюха, ведро поднять, конечно, сможет. Только как ты до того ведра дотянешься, коли оно будет над серединой реки висеть?

— Да не-е, Иваныч, зря ты так! — возразил ему Славка. Надо только сделать так, чтоб он вращался вокруг центральной оси… ну как подъемный кран…

— Точно! — вмешался в разговор, доселе не проронивший ни одного слова, таксист. Надо врыть в землю железную трубу, диаметром миллиметров сто пятьдесят, а в нее вставить рогатину с перекладиной…

— Рога-атина, с перекла-адиной!.. передразнил его Андрюха. Где ж ты умник, тут трубу возьмешь?

— Сам ты Андрюха-голова-два-уха! — рассердился таксист. Что у них там… он махнул рукой в сторону института, — трубы, что ли не найдется там?

— В общем, и в целом, придумано грамотно, — подвел итог дискуссии Семенов, — так и сделаем… но только завтра. Сами понимаете, пока вернемся, пока трубу эту найдем, пока журавля сооружать станем, уже и стемнеет… еще на сутки без воды останемся.

— Ну чего тогда думать? — сказал Федор. Хватаем фляги и топаем! Где, говоришь, спуск к воде? Хрен с ними, крокодилами, отобьемся как-нибудь!

— Айда, — согласился Семенов, и ухватил за ручку ближайшую флягу.

— У тебя лебедка на джипе работает? — внезапно спросил его Крюк.

Семенов остановился с поднятой ногой.

— Ну?

— Вон та береза, видишь?

Все посмотрели в ту сторону, куда показывал Крюк. Там метрах в трех от обрыва росла одинокая молодая береза.

— Ну? — повторил Семенов.

— Да не нукай, не запряг! Подъезжаешь к ней, разматываешь до конца трос… метров тридцать будет?

— Пятьдесят будет, и что?

— Не догоняешь, что ли? — усмехнулся Крюк. Кто-нибудь с тросом лезет на березу, на верхушке делает петлю… к свободному концу привязываем флягу… вот тебе и удочка! Включаешь лебедку, сматываешь трос, наклоняешь дерево, пока фляга до воды не достанет… разматываешь трос…

— Молодец Виталий! — хлопнул его по плечу просиявший Семенов. Сечешь фишку!

— Секу помаленьку, — согласился тот, обнажив в хищной улыбке крупные желтоватые зубы.

Воздух колышется маревом. Асфальт стал мягким. Если такая погода будет еще хоть несколько дней, молодые листочки, проклюнувшиеся на деревьях, попросту засохнут, а трава, только появившись, пожелтеет и завянет.

Вода… как много она значит для человека. Вот сейчас я мечтаю оказаться в море, реке или озере. Все равно, где — лишь бы была живительная влага. Чтобы обрести невесомость, чтобы она подхватила меня… и плыть, наслаждаясь каждым движением. Чтобы мышцы ощутили приятную усталость, а тело долгожданную свежесть. Она смоет пыль и грязь, даст силы. Как Венера из пены морской… что-то в этом определенно есть…

Халат прилип к телу, до чего же неприятно…

Только что приходила Альбина. Она и рассказала мне, то, что все кроме меня знают уже давно: Светку нашли мертвой в ее комнате. Маринка обеспокоилась — та не вышла, когда началась заваруха. Дверь была заперта изнутри, но выломать ее не составило особого труда. Светка лежала полуголая на полу без признаков жизни. Сначала подумали, что у нее передоз. Оказывается, в бандитской фуре были наркотики, и она сперла какую-то их часть. Никогда она мне не нравилась, но все-таки стало жалко и ее. Человек же, хоть и непутевый. Вернее была человеком. Про нее уже можно так сказать. Потом жалость моя испарилась — Альбина сказала, что уже установлено, что именно Светка и стала виновницей трагедии. Под ее окнами росли странные цветы, точно такие же валялись под окнами буфета. Илья предположил, что цветы и есть причина загадочного обморока пострадавших. Есть же много природных ядов. В общем, она вылезла во двор, нарвала цветов и зачем-то отнесла их в буфет. Для нее все это закончилось смертью, а остальные могут тоже…