Советник царя Гороха (сборник произведений) - Алексей Владимирович Мефокиров

выходил из вагонов. А потом, не найдя того, кого искала, смущенно отступала к зданию вокзала.

Он поднялся по мосту через железнодорожные пути, что вел в город и остановился. Он все смотрел на эту девушку, ждавшую на перроне. Задумчиво перегнувшись через перила, он достал из кармана только что купленную пачку сигарет, и хотел закурить… Но не стал, а лишь задумчиво размял сигарету в руке. Он невольно залюбовался на эту девушку и с какой-то теплой и светлой горечью, если только может быть такое странное сочетание, подумал, что это должно быть чертовски приятно, когда тебя так ждут и встречают.

Приятно приехать на пассажирском экспрессе, а не в пустующем вагоне автоматического товарняка… Но билеты на все пассажирские поезда были забронированы на месяцы вперед фронтовикам, так как для них заказы делались их командованием, организовано и естественно вне всякой очереди. В этом была справедливость, но ему в комендатуру ТВЖД надо было прибыть сегодня, а не через месяцы. Благо, коллеги– железнодорожники относились к этому с пониманием, но на большую помощь, чем пустующий вагон товарняка, рассчитывать не приходилось.

Он бросил вниз так и не раскуренную сигарету, втянул воздух и поплелся разыскивать здание комендатуры…

Приближалась ночь.

Штамм

H

34 (микроповесть)

Искушение

Бессмертие казалось таким близким, будто прямо на глазах строился Рай на земле, в котором каждому «будет дарована жизнь вечная»…

Но вскоре всеобщее ликование стихло и сменилось… массовым побоищем… Лились реки крови, настоящие реки. Все мечтали заполучить вирус доктора Пин Цзина, но он оказался не для всех, а лишь для избранных. Обычному, простому человеку он был недоступен, как и для его детей. Правящие верхи запретили реализовывать его среди населения: в каком-то смысле они были правы. Но все поняли это гораздо позже, а тогда, обуреваемые праведным гневом, разозленные толпы выкатили на улицы. Они орали, распаляя себя и затаптывая каждый раз то каких-то старушек, то непонятно откуда появившихся детей.

И Педро увидел старика, который стоял на балконе своего дома над бушующей «революционной» массой, что словно знамя мученической борьбы с несправедливостью, несла над собой окровавленный труп ею же растоптанной девочки-подростка. Старик качал головой и вверху звучал его надтреснутый голос: «Там, где убивают детей – ничего хорошего не будет. Это знак… Эликсир не принесет счастья».

Сначала толпы орали, прыгали, изливая свой гнев, но кордоны полицейских стояли вокруг, словно неодолимая преграда, граница, за которую никто не смел выйти. Но вот в полицейских полетел первый камень, и казалось, все даже онемели в этот момент. Первый камень – как переход Рубикона, точка бифуркации, разделяющая мир до и мир после, выстрел «Авроры». Этот камень глухо грюкнулся у ног лейтенанта полиции, не причинив никакого непосредственного вреда. Но за этим камнем полетели другие, за ними бутылки с зажигательной смесью… Кордоны ответили огнем на поражение из автоматических винтовок. И не столько людей было расстреляно, сколько растоптано убегающими в панике демонстрантами. Возможно, пули вообще никого не убили, так как полиция стреляла поверх голов.

После нескольких месяцев беспорядков взбунтовались армейские части, и на улицах вместо манифестаций вспыхнули настоящие бои: с артиллерией, авиацией, танками… И только тогда бастион пал: правительство сразу нескольких ведущих стран было свергнуто, а поставленные на их места революционные комитеты единодушно одобрили проект заражения всех желающих вирусом Н34, «вирусом бессмертия».

Штамм Н34 был необычным. Биологи поняли, что реализация программы старения непосредственное связано с половым созреванием и размножением. Как только организм готов воспроизводить себе подобных – он начинает, медленнее или быстрее, двигаться к старости и смерти. Н34 останавливал запуск этой программы.

Вначале казалось, что «эликсир бессмертия» – для всех, достаточно лишь его выпить – и ты не умрешь никогда. Но истина оказалась куда прозаичнее. Препарат мог быть применен лишь к очень молодым, никогда не рожавшим девушкам и молодым парням до окончательного их созревания. И он не делал бессмертным – он позволял прожить до ста пятидесяти лет, и брал за это свою цену – делал бесплодными. Те, кто заражался Н34, не могли иметь детей. Нет, они могли себе не отказывать ни в каких радостях, наоборот, многое для них становилось даже доступнее. Но…

В то время никто не думал о цене. Дополнительных шестьдесят-семьдесят лет жизни компенсировали все. Кроме того, это была не только долгая жизнь, но и долгая молодость – столетние выглядели так же, как тридцатилетние, которые не были заражены.

Все стремились не упустить свой шанс – и Н34 стал так же популярен, как гамбургер из «Макдональдса». Тех, кто не делал себе ингаляций (а вирус вносился именно таким путем – достаточно было выбрызнуть из яркого флакончика себе в лицо легкую струю приятно пахнущего аэрозоля, и вы были уже привиты), смотрели как на помешанных религиозных фанатиков. Помимо долгой молодости, волшебный вирус дарил иммунитет ко многим заболеваниям. Зараженные забыли о том, что такое простуда, грипп, пищевые инфекции, язвы желудка, рак… Да, да, вирус фактически избавил человечество от рака… Прекрасная жизнь почти без страхов и забот, полная молодых сил.

Через двадцать лет после открытия доктора Пин Цзина город преобразился: в нем не было стариков и не было маленьких детей – были только жизнерадостные, полные сил и надежд молодые люди. Молодые и здоровые люди повсюду. Они веселились напропалую, наслаждались своей жизнью.

Жизнь била ключом. Город строился и расширялся, втягивая в себе, словно губка, всех жителей окрестностей. Все заражались – и были молоды и счастливы, как никто другой из людей до этого. В сто лет они были тридцатилетними, в сто двадцать – сорокалетними, в сто тридцать – пятидесятилетними. Затем старение шло несколько быстрее, и к ста пятидесяти они были девяностолетними.

Расплата

Поначалу лет сорок повсюду была лишь молодежь. Затем еще лет двадцать повсюду были люди среднего возраста. А потом – повсюду пожилые. Повсюду. И стало страшновато и неуютно.

Каждый день росли цены. Когда повсюду была молодежь, энергичные работники – все было очень дешево. И так как не было ни престарелых родителей (которые давно умерли), ни маленьких детей (которые не могли родится), все всё могли тратить исключительно на себя. И это было прекрасно. Но вот все медленно начали стареть – и цены поползли вверх. Такое понятие, как пенсия, рухнуло. Рухнуло безвозвратно. Сначала были надежды на накопительную систему – но сколько не накапливай денег, все равно они имеет цену, только пока на эти деньги работают люди. Деньги, в которые не вложен человеческий труд