Греховная связь - Розалин Майлз

— Но столько лет прошло, столько лет!

— Прошлое никогда не умирает, Роберт. Оно возвращается.

— Но это же известные люди, умудренные опытом!

Поль только скорчил гримасу.

— У них короткая память, ты думаешь? Нет, они все помнят, эти ребята. Как и я. Я все помню. Ничего не забываю.

Забывать… забывать, чтобы помнить… Роберт наклонился к Полю.

— Поль, я хотел как раз поговорить с тобой об этом. Та ночь… когда произошла трагедия… ты помнишь?

— Помню ли я? Бог ты мой, Роберт, о чем ты говоришь? Неужели ты думаешь, я могу забыть? — Вновь поднялась волна ярости, но где-то подспудно. — И когда я выберусь — сколько бы ни пришлось ждать — первым делом, и я твержу себе об этом годы и годы — первым делом я разыщу мистера Мика Форда и преподам ему несколько уроков памяти. Уж поверь мне, я все до тонкости разработал и точно знаю, как буду учить его уму-разуму.

— Поль!

Роберт перегнулся через стол и схватил его за плечи.

— Да, пойми ты, месть — это не ответ. Ради Бога, оставь это в покое! Сосредоточься на том, что в действительности было. Нам всем необходимо знать, что именно случилось в ту ночь. Что ты действительно помнишь? В конце концов, тебе в эту ночь проломили череп, как и мне.

— О, нет, приятель, не мне!

Поль заговорил быстро, почти скороговоркой, чувствовалось, как он взбешен.

— Уж это-то ты на меня не вешай! Джим Калдер меня отделал, и я вырубился ненадолго — не спорю. Но в тот день в нашей семье был только один с пробитой головой — и это ты! Ты был кандидатом в покойнички, а не я, шурин! И что бы я ни делал, я знал, что делаю, черт побери — и я знаю, что не убивал Джима Калдера, хоть этот ублюдок того заслуживал!

С огромным усилием Роберт попытался успокоиться и взять себя в руки.

— Поль, — произнес он как можно отчетливее, — тогда скажи мне… Если ты помнишь эту ночь — если ты помнишь все, что случилось с тобой — помнишь ли ты хоть что-нибудь, что-нибудь вообще — о том, что случилось со мной?

Ничего.

Этого можно было ожидать.

Но он все же надеялся, что Поль сможет дать ему какой-то ключ…

Затем был долгий, изнурительный путь обратно в Сидней, гонка по пустынной дороге с ощущением рези в глазах, тяжести во всех членах и сосущего холодного отчаяния, словно плесень разъедающего душу. Ему не следовало бы позволять своим мыслям возвращаться к девушке, но они сами устремились в нужном направлении, и он не стал противиться. Съехав с автострады на первой окружной дороге, он долго колесил по окраинным улочкам города, пока не нашел кафе.

Из дверей вышел молодой человек и, улыбаясь, помахал кому-то рукой. Заинтересованный Роберт поспешил пересечь порог. Не ей ли махал парнишка? И тут же одернул себя. А тебе какое дело? Что, у нее не может быть дружка, черт побери! Уж не ревнует ли он, чего доброго? Парень побрел, насвистывая, и каждое движение длинного стройного тела выражало переполнявшие его молодость и счастье.

Она обслуживала клиента, когда он вошел.

— Привет, — улыбаясь, бросил он.

— Привет, — спокойно отозвалась девушка. — Столик на одного? Подходит?

Она нашла ему столик и стала тщательно протирать его, что было нелишне: сидевшие перед ним оставили много мусора.

— Что-нибудь принести?

— Пиво, пожалуйста.

— Есть не будете?

Опять этот английский акцент. Откуда?

— Нет, ничего — спасибо, — промямлил он.

Она пристально посмотрела ему в глаза.

— И никак не уговорить вас еще на пару отличных филе из леща?

Он рассмеялся.

— Извините, что я тогда сбежал. Но я не хотел обидеть повара Просто вспомнил о важном свидании.

— Ну конечно. Важное свидание. — Она улыбалась ему; миндалевидная форма глаз с небольшой косинкой придавала особую живость ее лицу. Даже удивительно, как он сразу почувствовал себя с ней легко — будто знал ее давным-давно…

— М-м-м-м! — Улыбнулся он в ответ. — Забудем об этом!

— Вы оставили крупную банкноту. Я дам вам сдачу.

— Да что вы, это вам.

Она от души рассмеялась.

— Нет, правда. Я решила оставить сдачу для вас — когда вы снова придете. Сунула за стойку. Сейчас принесу. — И она направилась к бару.

Его снова охватило беспокойство. Откуда она могла знать, что он вернется? Почему была так уверена в этом?

Она возвращалась с кучей бумажек и мелочи в маленькой руке.

— Вот возьмите.

Он покачал головой.

— Я же сказал. Это вам.

Она раскрыла и без того большие глаза.

— На чай? Но это же слишком много? А к тому же вы ни к чему не притронулись? Стало быть, я вас не обслуживала.

Он ухмыльнулся, и она подумала, что он вдруг помолодел и вид у него счастливый.

— Ну ладно, давайте так. Я сейчас что-нибудь закажу, тогда вы сможете взять деньги, и каждый будет при своем интересе. Идет?

Она размышляла секунду, склонив головку набок, как ребенок.

— Ну хорошо. Что вам принести?

— А что у вас есть? — Ему от души нравилась эта игра.

— Все зависит… — прыснула она, с удовольствием подыгрывая.

— От чего?

— От того, что вы хотите.

— Дайте посмотреть…

— Я дам вам меню, тогда у вас будет больше шансов! — Она убежала и вернулась с потрепанным и замызганным меню, которое, судя по всему, имелось в кафе в единственном экземпляре. Роберт раскрыл его и расхохотался.

— А это еще что такое?

Озадаченная, она наклонилась, чтобы посмотреть, что вызвало такое веселье.

— Хлебцы особые по-домашнему, — прочитала она. — Ничего смешного тут нет. Это поджаренный сандвич — со всякими особыми съедобными кусочками.

— Уж не кусочками ли филе случайно? Оставшимися невостребованными посетителями?

Он не мог припомнить, когда так от души развлекался последний раз. Но было в этой девушке что-то проникающее глубоко в душу. Он должен побольше узнать о ней. Когда она принесла ему заказ, он высказал предположение.

— Вы англичанка?

— По произношению догадались? Да.

— Родились в Англии? Из английской семьи?

Она с удивлением уставилась на него.

— Ну конечно. А как же. А почему вы спрашиваете?

— Да просто так, — с какой-то неловкостью ответил он. — Просто подумал, были ли вы раньше в Австралии? Это ведь так далеко от дома…

— Я как-то не задумывалась. Дом там, где ты бросил свой рюкзак.

— Вы первый раз в Австралии?

— Конечно. Это последний пункт в кругосветном путешествии.

— Вы путешествуете?

— Можно так сказать, если хотите.

— А что ваши родители об этом думают?

Она пожала своими маленькими золотистыми плечиками.

— У них такая куча детей, что они и не заметят моего отсутствия. Только рады будут сбыть меня с рук, чтоб освободить место для других.

— Вы выглядите очень юной, чтобы разъезжать по миру самостоятельно.

— Возраст зависит от того, на сколько ты себя чувствуешь — а я по большей части чувствую себя на все сто.

— Но разве вы не думали о том, чтобы учиться, — в колледже, скажем?..

— Да вы что, с неба свалились? — Резкость ее реакции была неожиданной после легкости и веселья предыдущего разговора. — Это для вас все легко, для таких как вы! Чтобы учиться в школе, нужны деньги, не говоря уж о колледже, во всяком случае в Англии. Не думаю, чтоб здесь было по-другому — не считая, конечно, детей настоятеля!

В сердцах она повернулась и убежала на кухню. Он так и остался в недоумении наедине с остатками своего сандвича. Она не появлялась. Наконец он подошел к замусоленному хозяину, появившемуся из кухни сразу после того, как девушка скрылась там.

Нет, отрывисто было сказано ему, он не может увидеть официантку. Она ушла домой. Уже с час, у нее разболелась голова. Нет, он не может взять записку — что это, кафе или почта? Нет, он не может взять номер телефона — девушка приходит сюда работать, а не звонить по телефону.

Враждебный взгляд и резкий тон вывели Роберта из равновесия. Не лезь куда не следует. Он втемяшил себе в голову, будто я приударяю за ней, он думает, что я грязный старик, с изумлением думал он. Но еще только сделав шаг к выходу, он понял, что ничего смешного в этом нет. А когда наконец сел в машину и закружил по незапоминающимся улочками и переулкам, то внезапно сообразил — и от этого рассердился еще больше — что не спросил даже имя девушки.

ЛЕТО

26

Когда он вернулся в резиденцию, так и не ставшую ему домом, было уже поздно. С облегчением растянувшись в постели, он долго лежал рядом с тяжело распростершейся спящей Клер, пока не пришел сон, а проснулся поздно утром, чувствуя себя разбитым и невыспавшимся. В столовой никого не было, а холодный, как лед, кофейник говорил о том, как давно закончился завтрак. Впрочем, он не был голоден. Пора начинать новый день.