Нетопырь - Ольга Митюгина

…глаз, в которых словно живут, вспыхивают и гаснут, таинственные искры…

С ума сойти, как красив!..

Наконец вампир улыбнулся, бросил сигарету на мокрый асфальт и подошел к Славе. Протянул руку.

— Я Карл, — дружелюбно заговорил он. — А ты — наш будущий родственник?..

Юноша несколько растерялся: неужели и этот, запредельный, мир встречает его теми же человеческими вопросами?..

Карл рассмеялся.

— Я говорю не о вашей связи с Лизой! Между вампирами одного клана всегда кровная связь, ведь именно кровь творит нас, не так ли?.. — баронет неожиданно подмигнул. — Я сотворил ее, она — тебя… Меня сотворил Фрэнсис… Разве мы не одна семья?

Слава неуверенно пожал протянутую ему тонкую аристократическую кисть.

— Значит, вы не против, что Лиза будет со мной?

Собеседник чуть насмешливо фыркнул и покачал головой.

— Конечно, нет… — чуть вздохнув, вымолвил он. — Какое право я имею протестовать?.. К тому же, на мой взгляд, ее выбор в кои-то веки пал на достойного. Ну, едем, друг мой?..

У Лизиного приятеля словно гора с плеч свалилась. Оказывается, он до дрожи боялся встречи с Карлом…и только сейчас это понял. А Карл на самом деле такой замечательный!

Вампир невольно рассмеялся, и вдруг дружески взлохматил шевелюру парня.

— Ты, главное, произведи впечатление на Фрэнки. Вот из-за кого стоит волноваться! Садись!

Слава не заставил себя упрашивать. Хлопнула дверца, заурчал мотор — и машина мягко и стремительно прянула в ночь, затерявшись в огненном потоке бессонных автострад города.

Бусинка в ожерелье ночи…

Итак, мосты сожжены.

Пассажир внимательно рассматривал белые руки вампира, уверенно лежащие на черной коже руля. Два перстня… Тяжелых, в массивной оправе. Мужские перстни.

Наверняка старинные!

Один — рубиновый, второй — сапфир. Их призрачным мерцанием окутывало свечение зеленоватой подсветки пульта…

И яростный свет ночных авеню, по которым неслась их машина.

— Ты знаешь геральдику? — повернувшись, поинтересовался Карл. Свет и тени от проносившихся за окном огней рекламы, фонарей и витрин причудливо чередовались на его лице. — Конечно, не знаешь! — необидно усмехнулся он. — Золото означает благородство и древность рода, красный — честь и храбрость, синий — твердость и мудрость… На нашем гербе именно эти цвета…

— А вот у Франсуа Рабле сказано, что геральдика — это бред сумасшедшего. Что-то в этом роде… — не удержался молодой человек.

И тут же прикусил язык. Сам не знал, зачем ляпнул…

Но собеседник нисколько не обиделся. Он рассмеялся!

— Вот как, ты читал Рабле? Уходят времена, уходят нравы…и обычаи, друг мой! Я не беру в голову. Кто знает, что преподнесет тебе самому через полтысячи лет какой-нибудь наивный мальчик?.. Уже лет через триста ты начнешь воспринимать течение времен философски…или сойдешь с ума.

— Я постараюсь не сойти с ума, сударь, — вернул улыбку Слава. — Сумасшедшие долго не живут.

Они переглянулись — и расхохотались. Это было то взаимопонимание, что не требует лишних слов.

Вячеслав подумал, что Карл выглядит всего лишь на несколько лет его старше, лет на десять, не больше! Представить только, какая пропасть веков на самом деле разделяет их! Ведь этот красивый молодой человек должен был превратиться в прах задолго до Славиного рождения!

И считать автомобиль адским чудовищем, перенеси кто средневекового баронета в ХХ век…

А между тем баронет спокойно сидит за рулем Nissan’a, и дружески хохочет с юношей конца тысячелетия!

В первой половине которого сам родился…

О Силы Тьмы, как велико ваше могущество!

— Карл, а как вы стали вампиром?..

— О, это странная история… — Собеседник на некоторое время замолчал, лицо его вдруг стало очень серьезным и — как с недоверием заметил Слава — слегка изумленным. — Иногда я и сам не понимаю, почему согласился… Видишь ли, меня на дорогу немертвых толкнуло чувство, в которое обычно не верят. Не знаю, почему… Я говорю о дружбе. О настоящей, хорошей мужской дружбе. Нас с Фрэнки связывают общие увлечения, книги, разговоры…охота. — Карл улыбнулся. — Тогда, шестьсот лет назад, мы познакомились именно на охоте. — Юноша остановил машину перед перекрестком, над которым вспыхнул алый глаз светофора. — Читал баллады о Робине Гуде? Травля оленя… Приз самому меткому лучнику… Мы с Фрэнсисом как-то незаметно стали закадычными друзьями. Я нашел того, кто полностью разделял все мои увлечения и взгляды, и уже боялся потерять эту общность интересов, это взаимопонимание! Довольно скоро Фрэнсис признался мне в своей природе.

А потом… Потом он, через несколько месяцев, спросил… Я даже и секунды не размышлял. Мне хотелось иметь больше времени для разговоров, равенства возможностей… Это было по-мальчишески пылко и по-мальчишески честно. Мне было двадцать пять лет… для того времени зрелый возраст, но только на исходе своей первой сотни я понял, насколько на самом деле щенячий!

А потом мы уехали в Венгрию: я тосковал по Лизе, а Фрэнки не нравилась война, что начала Англия с Францией…та война, которую позже назвали Столетней… — Карл нажал на сцепление, переключая коробку передач и пуская машину через сияющий перекресток, когда светофор наконец вспыхнул зеленым. — Черт знает, чем ему были не по нраву военные действия по ту сторону Ла-Манша, но факт есть факт — Фрэнсис отправился со мной. Да и наши совместные проекты не позволяли нам расстаться…

— И ваши планы осуществились? — затаил дыхание Слава.

— Да, — пожал плечами Карл. — Когда мы жили в Венгрии, нашей соседкой была одна милая ведьма, и с ее помощью мы провели несколько магических экспериментов. Лизе не было дела до наших бесед, она в них никогда и не вникала…по-моему, ей доставляло наслаждение просто присутствовать при дискуссиях. Обычно мы сидели у камина в большой гостиной, а сестра устраивалась где-нибудь в уголочке, в кресле, и вязала… — в глазах Карла зажегся теплый свет, словно далекий отблеск пламени того камина, и какая-то грустная улыбка скользнула по губам. — Это было прекрасное время…

— Разве его нельзя вернуть?

— Возвращение — всегда иллюзия! — чуть иронически хмыкнули в ответ. — Выбрось это из головы.

— Почему?..

— Потому что иллюзии разума рано или поздно разбивают сердце. Можно лишь надеяться, что настанет не менее прекрасное время, но оно будет другим… Всегда другим. Прошлое безвозвратно, друг мой. Если бы Лизонька поняла это раньше, она бы не позволила типу по имени Влад Радлош наложить на себя заклятье… ей все мерещился в нем муженек!