Восхождение - Анатолий Букреев

Вопрос: Ей было тяжело стоять?

Ответ: Очень. Она могла немного передвигаться, но только с моей помощью. Без меня — ни шагу. Мне было очень тяжело поддерживать равновесие.

Вопрос: Ее равновесие?

Ответ: Ну, да, чтобы она не упала. Дул очень сильный ветер и без меня она бы сразу свалилась.

Вопрос: Правой рукой ты придерживал ее за талию?

Ответ: Да, а левую она положила мне на плечо.

Вопрос: Она шла справа от тебя?

Ответ: Да, так мы и шли. Ветер был слишком сильным. Я замерз, и она тоже. Шарлотта с трудом могла разговаривать. Шаг за шагом мы приближались к лагерю. И так четыреста метров: шаг левой, шаг правой. Иногда, когда я видел подходящее место, мы останавливались передохнуть. Я подыскивал для этого камень побольше, чтобы она могла сесть. С земли мне было бы тяжело ее поднять, а с камня еще куда ни шло. Так мы останавливались три, а может, и четыре раза. Потом я стал узнавать местность, на земле уже валялся мусор…

Вопрос: Пустые баллоны?

Ответ: Да, какие-то очень старые кислородные баллоны. Мои кошки стали скрежетать по металлу, и я понял, что мы близко. Оставалось метров двести.

Вопрос: Шарлотта не пыталась поговорить с тобой по дороге?

Ответ: Какое там! Она иногда выговаривала что-нибудь вроде «очень тяжело», и то с трудом. Мы шли долго, гораздо дольше, чем я один. Наверное, обратный путь занял у нас минут сорок пять. Шарлотта шла механически, как робот. Да и я тоже. Мы пересекли Южную седловину, и я увидел горящий в палатке фонарь. Наверное, это был Пемба…

Вопрос: Никто не светил вам из лагеря?

Ответ: Нет. Было около трех часов ночи, когда мы пришли в лагерь. Я снял с Шарлотты кошки, обвязку, все, что теперь ей было не нужно, и она вползла в палатку к Нилу. Я увидел, что тому уже много лучше. Он дышал кислородом, и силы стали возвращаться к нему. «Позаботься о ней», — сказал я Нилу. Сняв с него маску, я надел ее на Шарлотту. Я делал все чисто механически. Потом, оценив ситуацию, я снова пошел к шерпам. Опять я стал обходить палатки в поисках помощи, рассказывать им про Ясуко Намбу…

Вопрос: Ты пошел в лагерь Холла и к тайваньцам?

Ответ: Да, ко всем. Я обходил их хотя бы для того, чтобы немного передохнуть. Я очень устал, и мне надо было как-то расслабиться. Обходя палатки и прося о помощи, я все же отдыхал. Когда я это делал в первый раз, я очень торопился. А теперь я уговаривал шерпов Роба Холла, говорил про Ясуко Намбу, про ее состояние. Потом опять пошел к нашим шерпам, которые казались совершенно обессиленными. В тайваньской палатке, которая стояла напротив моей, никого не оказалось. Я очень устал и решил вернуться к себе в палатку. Я попросил Пембу приготовить для меня и Шарлотты горячий чай. Вскоре он принес чай ей, Нилу, а потом и мне.

Вопрос: Лин и Клев уже спали?

Ответ: Лин тоже попила чаю, а я рассказал ей про Шарлотту. «Я дал Сэнди кислород, а что делать с Ясуко Намба, даже не знаю», — сказал я Лин. Я не нашел себе ни одного помощника. Каждый решил, что такое ему не под силу. Кислорода нет. Всего один баллон у клиентов, и больше ни я, ни Пемба найти не смогли.

Вопрос: Ты снова разговаривал с Пембой по поводу кислорода?

Ответ: Сначала я немного подождал, чтобы выяснить, не сможет ли кто мне помочь. Я обошел все палатки, начиная с лагеря Холла. Я очень устал, но понимал, что заставлять людей идти со мной я не вправе. Потом я забрался в палатку к нашим шерпам, снял с кого-то из них маску и забрал баллон. Упаковав рюкзак, я как можно быстрее отправился к нашим клиентам. Небо уже начало светлеть, то есть тогда было примерно минут пятнадцать пятого. К пяти часам уже можно было обходиться без фонаря.

Я вернулся на ту же площадку у стены Кангшунг. Тим и Сэнди к этому времени больше часа дышали кислородом и уже были в состоянии разговаривать. «Как дела?» — спросил я их. «Нормально», — сказали они. И Сэнди сама смогла ответить. Я понял, что ей стало намного лучше.

Вопрос: Что она говорила?

Ответ: Просто сказала мне, что «все в порядке». Я спросил их, что с Ясуко, которая лежала в двух метрах от нас. Я не стал выяснять, дали ли они ей чай и поделились ли кислородом. Баллон один, их трое. Чай я им тогда оставил, что дальше — не знаю. Мои силы тоже были на исходе. И тогда я, действуя как робот, взвалил на себя Сэнди Питтман, а дальше все было так же, как и с Шарлоттой.

Вопрос: У тебя оставался еще баллон…

Ответ: Я отдал его Тиму.

Вопрос: Что он сказал?

Ответ: Ничего. Надел маску и все. Да, я принес еще один термос с горячим чаем. Ужасно хотелось пить, поэтому я тоже отпил, и мы пошли к лагерю. Рассвет начинался около пяти утра, а когда мы дошли до лагеря, солнце еще не встало, но уже сильно посветлело. Словом, мы вернулись где-то в четыре-сорок, четыре-сорок пять. Я очень устал, был просто опустошен. Уже из последних сил я помог Сэнди и Тиму забраться в палатку, а потом присел отдохнуть. «Пемба, принеси чай мне в палатку», — сказал я ему. С Тима и Сэнди мне пришлось снять кошки, обвязку, рюкзаки и все прочее и помочь залезть в спальники. Мне нужно было хоть немного прийти в себя и согреться. Лин была рядом. «Толя, тебе надо передохнуть, — сказала она — Тебе нужен кислород, ты ужасно выглядишь». «Не волнуйся, со мной все в порядке. Как там Скотт?» — спросил я у нее. Я догадывался, что он сейчас в очень тяжелой ситуации. Все наши клиенты были в лагере, а Фишер все еще оставался на горе. Нужно было понять, что с ним сейчас происходит. Оставалось только надеяться, что он, профессиональный альпинист, сумеет лучше, чем клиенты, побороться за свою жизнь. Потом Пемба принес чай. Я пил и разговаривал с Пембой, объясняя ему наше положение. Ветер стал терять силу, и уже рассвело. Я сказал Пембе, что надо отправить двух шерпов с кислородом наверх к Фишеру. Он меня понял. Я сказал: «Поговори с Лопсангом и другими шерпами. Надо послать к Скотту помощь, отнести ему кислород. Постарайся найти кислород». После этого я залез в спальник, отпил еще чая. Потом я еще успел подумать о Скотте, а что было дальше, не помню: два часа я проспал.

Лин Гаммельгард увидела Букреева после того, как он привел в лагерь Мадсена (который мог идти сам) и дотащил Питтман. Она была потрясена тем, как он выглядел. «Я проснулась примерно в пять часов утра и увидела Анатолия. Он вернулся. Было уже светло. Толя сидел, не говоря не слова. Он был совершенно опустошен. В нем ничего не осталось. И тут без всяких слов я вдруг поняла, что он привел-таки в лагерь Тима, Шарлотту и Сэнди, но ничего не смог сделать для Ясуко Намбы и другого альпиниста[72], который остался с ней на седловине. Как я тогда это поняла, до сих пор не знаю».